Джеймс Донливи - Сказки Нью-Йорка
О’Рурк: До меня дошли слухи, что черножопые и жиды смеют занимать все сидячие места в вагонах метро. Нормальному человеку сесть негде. Я предлагаю облить их всех бензином и поджечь.
Адмирал: Вот это ты правильно сказал, продолжай в том же духе.
О’Рурк: Но сперва уничтожим всех ирландцев.
Адмирал: Подонок.
О’Рурк: Ну а как же тогда поступим с ирландцами?!
Адмирал: (нацеливая свой властный, авторитарный палец в сторону Крисчена) А ты должен усечь, что тебе подобные вещи произносить запрещено.
Крисчен: Но я, к сожалению, уже произнес их.
Господи, да минет меня молчаливая ярость Адмирала!
О’Рурк: Почему бы вам двоим сейчас же не стать закадычными друзьями. Хватит кипятить воздух и копить злобу. Давайте использовать этот клуб для той цели, ради которой он мною задумывался. (громко) Прежде всего, для спорта. Для тренировки искусства самозащиты.
Адмирал: Я жду свою маникюршицу.
О’Рурк: Да, кстати, Адмирал, сколько раз я тебя просил не приводить сюда своих женщин? Мое заведение не для этого дела.
Адмирал: Только тогда, когда ты прекратишь здесь втихаря зарабатывать бабки, я начну употреблять это заведение преимущественно для спорта.
О’Рурк: В таком случае, скажи мне, каким образом мне сбывать антиквариат, если я по твоей милости отрезан от дел в моей лавке? Сам посуди, я вынужден просверливать маленькие дырочки в картинных рамах, чтобы они выглядели так, будто изъедены червячками. Вы хотели бы, Адмирал, приобрести картины старых мастеров? Пожалуйста, купите несколько шедевров для вашей столовой на яхте. Почти задаром.
Адмирал: Ты торгуешь подделками, которые сделали тебе пьяные маляры из Бронкса!
О’Рурк: Ну что ты?! Это подлинники! Из средневековых замков Германии.
Адмирал: Впрочем, могу ошибаться, твои маляры могут жить и в Бруклине.
О’Рурк: Ты слышишь, Корнелий, он хочет скомпрометировать мой бизнес.
Адмирал: Ты хоть раз бывал в художественной галерее?
О’Рурк: Зачем? Я все и так делаю недурно. На меня работают двое парней с докторской степенью, она историки искусства. А если у человека есть ученая степень, он не способен воровать. (Стук в дверь. Громко.) Войдите. Добро пожаловать в воровскую шайку и клуб заядлых содомитов.
Джентл: (с подносом в руке, заглядывая в дверь) Ой, простите, я думала, что это боксерский ринг.
О’Рурк: Это здесь, входите-входите, не бойтесь. Разве вы не слышите жутких звуков ожесточенной схватки?
Джентл: Я ищу адмирала Фуллера.
О’Рурк: (показывая на Адмирала пальцем. Это обвинительный, порицающий жест.) Вот он!!!
Адмирал: (Джентл робко заходит в помещение.) Не обращайте внимания на этого шута. Проходите. (Джентл колеблется.) Я не укушу вас. Проходите скорее. Положите поднос вон там.
Джентл: (глядит на Адмирала взглядом, полным ужаса) Спасибо, сэр.
Адмирал: Там-там, вот там. Вот так вот. Теперь сядьте спокойно. (О’Рурк пародирует Адмирала за его спиной на забаву Крисчена.) Устраивайтесь поудобнее. Как вас зовут?
Джентл: Мисс Джентл.
Адмирал: А ваше имя?
Джентл: Гертруда.
Адмирал: Отлично. Сейчас я угощу вас чаем, Гертруда. Если вы не возражаете, то я буду называть вас Гертрудой.
Джентл: Хорошо, сэр.
Адмирал: Вам один кусочек сахара?
Джентл: Да, сэр.
Адмирал: Перестаньте говорить мне «сэр», я устал. Называйте меня, как хотите, только не сэром. Не делайте из меня посмешище.
Джентл: Да, конечно. Я имела в виду… Извините меня, пожалуйста. Я хотела сказать…
Адмирал: Ради Бога, не придавайте этому большого значения.
О’Рурк: Ну, довольно, Адмирал. Поиграли — и хватит. Я знаю… что у нее в чашке!
Адмирал: Кусочек сахара.
О’Рурк: Да, но как же вы смели… не налить туда молока!
Адмирал: Я не люблю молока. Скажите им, Гертруда, что находится в вашей чашке. Что принес вам из столовой этот идиот?
О’Рурк: Из бара.
Адмирал: Я велел принести Гертруде мой адмиральский чай.
О’Рурк: А там виски.
Джентл: Ага.
Адмирал: Там действительно виски?
Джентл: Да.
О’Рурк: Подлейте в них молока.
Адмирал: Ты что, вздумал испытать мою гостью на смелость, поиздеваться над ее робостью? Ах ты мерзавец!
Джентл наливает себе очень крепкий чай.
О’Рурк: И молока.
Адмирал: Я всю жизнь предпочитал простой чай.
О’Рурк: Сотая проба, Корнелий. Он такой упертый — ни разу не выпил чай с молоком. Нехорошо с его стороны, не правда ли? Так поступать в моем храме атлетического совершенства! Видишь, как он безжалостный. Пойду лучше почитаю газету — наверняка, сегодня кого-нибудь уже успели шлепнуть.
Джентл: Все необходимые вещи со мной, сэр, — ой, извините, сэр, вы не сэр, я имела в виду «Адмирал». Может я начну? Дайте мне свободную руку.
Адмирал: Только отодвиньте подальше вашу чашку.
Джентл: Да, конечно.
О’Рурк из-за газеты дразнит Адмирала пальчиком.
Адмирал: (с галантным обхождением выливает на пол чай Гертруды, сдобренный дозой алкоголя) Вот так-то будет лучше. Разве можно себе позволять так шутить с молоденькой девушкой? (Гертруде) Вы давно были в этом клубе?
Джентл: Неделю назад.
Адмирал: Я почему-то не припоминаю вашего лица. Хотите, я завтра устрою вам настоящий адмиральский чай? (О’Рурку) Послушай, я хотел бы иметь завтра чай прямо на теннисном корте.
О’Рурк: Не одобряю, Адмирал. Смотрите, Гертруда, не позволяйте ему уводить вас на одинокий корт.
Адмирал: Не обращай на него внимания. Я не потерпел его, если бы мы сидели не здесь, а наверху — там, где манеры куда более изысканы.
Джентл: Да я и не слушаю его.
Адмирал: Напрасно, как раз к его последним словам вам следовало бы прислушаться.
О’Рурк: Я вот что придумал, Адмирал, — до того, как ты приведешь свои ногти в порядок, может, сразишься разок-другой с Корнелием.
Крисчен: (одиноко сидит слева, под изображением мускулистого боксера) Может, лучше не стоит.
О’Рурк: Нет же, Корнелий, давай-давай, Адмирал не станет сильно калечить тебя. Адмирал, ты ведь не держишь зла на Корнелия? Даже если он изъявит желание повесить немного темнокожих граждан. Извините, Гертруда, это мы продолжаем нашу затянувшуюся дискуссию.
Адмирал ворчит.
Джентл: Давайте я начну прямо сейчас.
Гертруда Джентл готовится к маникюру.
О’Рурк: Корнелий, Адмирал обещал мне не завершать дело летальным исходом. А ты, Адмирал, прими к сведению, что твой штопорообразный удар вне всяких правил. Покуда я хозяйничаю в этом заведении, я не желаю, чтобы людей здесь уродовали.
Адмирал: Мне больше приличествует…
О’Рурк: Приличествует, приличествует, приличествует — что означает это твое «приличествует»? Здесь запрещены длинные слова. Все, что я от тебя требую, это обещания настоящего мужчины не пускать в ход свой знаменитый штопорообразный удар. Вот он уж точно не приличествует тебе. (Крисчену) Вот видишь, теперь у нас есть клятва Адмирала.
Крисчен: Может, действительно лучше не стоит.
Крисчен потихоньку тренирует то правую, то левую руки, и без того ладно пришитые.
О’Рурк: Ну что же, Корнелий, давай?! Что еще тебе нужно, ведь Адмирал дал клятву не трогать тебя своим крючком, я наложил запрет на него. Мисс Джентл — свидетель этой клятвы, ведь так, мисс Джентл, вы свидетель? (Джентл робко кивает головой.) Так. И я, Майк О’Рурк, также торжественно клянусь не допустить смертоубийства. (Подымает руку, клянясь честью бойскаутов.) Адмирал, ты хорошо усвоил, что не имеешь права пускать в ход свои вот эти вот (Показывая на руки Адмирала пальцем.) клешни?!
Адмирал: Не болтай ерунды, как я могу поднять руку на человека, который, сразу видно, не способен себя защитить?
О’Рурк: Вот видишь, Корнелий, тебе нечего бояться. Смело подымайся с Адмиралом на ринг. Помни о моих советах. Давай скорее, пока Адмирал не увлекся маникюром.
