Лия Гераскина - Аттестат зрелости
Костя. «… В карете прошлого — никуда не уедешь…»
Костров. Правильно. Где сядешь, там и встанешь. В своем истерическом заключительном слове Листовский выразил всю сущность своего отношения и к товарищам и к комсомолу. (Валентину.) И ты еще спрашиваешь за что? (Собранию.) Хорошо, что вы сегодня выступали так горячо, но за поступки комсомольцев отвечает вся организация. Можете ли вы со спокойной совестью сказать, что делали все, чтобы с честью носить высокое звание комсомольцев? Пусть сегодняшнее собрание послужит нам горьким уроком. Пусть каждый допросит свою совесть. Вы сами сейчас видели, к чему приводит нелюбовь к общественной работе, отсутствие привычки к ней, барство и зазнайство.
«Только в труде, — говорил Владимир Ильич Ленин, обращаясь к комсомольцам, — вместе с рабочими и крестьянами можно стать настоящими коммунистами». Это — мудрые, незабвенные слова. Пусть же они будут вам девизом на всю вашу жизнь.
Аплодисменты. Опускается занавес спектакля. На стене висит объявление. «Товарищи комсомольцы! Сегодня в восемь часов вечера в помещении десятого класса состоится комсомольское собрание. Комитет». Проходят Тамара, Леня и Костя.
Тамара. А по-моему, исключить — это уж слишком!
Леня. Да я бы его за такие слова не только что из комсомола — из школы бы исключил!
Тамара, Леня, Костя уходят. Входят Ваня и Юра.
Юра. А мне жаль Вальку.
Ваня. Да иди ты!
Юра. Нет, что ни говори, а мне Вальку жаль…
Ваня (сердито). Ну и зря! Много ты понимаешь.
Ваня уходит, Юра задерживается. Входят Гера и Витя.
Гера. Подумать только, он хотел встать с нами на одну доску! А вы заметили, ребята, какой Женька был бледный?
Юра. А ты знаешь, какие они были друзья?
Витя. Костров здо́рово выступил. Так Вальку прижал, что тому и деваться некуда.
Гера и Витя уходят. Входит Валентин. Юра подходит к нему.
Юра. Валька… ты… это… (С отчаяньем.) Ну, зачем ты все это сказал? (Убегает.)
Валентин. Что же я сказал ужасного? Что же я сказал?
Входит Женя.
(Нерешительно.) Женя!
Женя. Что?
Валентин. Я думал, что ты мне друг.
Женя. Да. Я был тебе другом.
Валентин. «Кто стал врагом, тот другом не был».
Женя (горячо). Неправда, это ты мне, нам всем другом не был. А я тебе другом был. Прав Коробов: действительно, слепая дружба. Сегодня на собрании я увидел, что ты совсем не тот, за кого я тебя принял.
Валентин. Это потому, что я не бил себя в грудь и не каялся во всех грехах?
Женя. Оставь. Я так надеялся на твое последнее слово. Я понял, что во многом виноват и сам. Я ждал от тебя тех слов, которые просились у меня. Но ты сказал гадкие, себялюбивые слова…
Входит Яковлева. Мальчики ее не замечают.
Валентин. И ты первый бросил в меня камень?
Женя. Это был первый мужественный поступок в моей жизни.
Валентин. Эх ты, друг! (Быстро уходит.)
Яковлева (подходит к Жене и кладет ему руку на плечо). Кузнецов! Вы действительно поступили мужественно.
Женя. Антонина Николаевна!
Яковлева. Я все знаю. Вы требовательный друг, и это очень хорошо.
Женя. Я?.. Мы уже не друзья больше.
Яковлева. А вот это жаль… Истинный друг сейчас бы не оставил его. Вы понимаете его состояние? Именно сейчас можно было бы помочь ему разобраться в своих ошибках… найти правильную линию поведения.
Женя. Сейчас? После того как он сказал, что старался стать с нами на одну доску? Нет, я разочаровался в нем.
Яковлева. Напрасно! Листовский — искренний человек, и если помочь ему понять свои ошибки, он искренне признает их.
Женя. И это говорите вы?
Яковлева. Да. Я убедилась в этом. И я думаю, Женя, что оставлять его одного сейчас нельзя.
Женя. Нет… не могу… сейчас не могу… (Убегает.)
Яковлева. Да. Это действительно нелегко.
КАРТИНА ШЕСТАЯ
Квартира Листовских. Со вкусом убранная комната. Картины, ковры, красивый книжный шкаф, диван, пианино. Медленно входит Валентин и в раздумье садится на диван. Входит тетя Соня.
Тетя Соня. Валюша!
Валентин. Да.
Тетя Соня. Кушать хочешь?
Валентин (так же безучастно). Да.
Тетя Соня. Пообедаешь?
Валентин. Да.
Тетя Соня. Ну, иди в столовую. Я приготовлю. (Уходит.)
Валентин. И Женька, и Женька, главное. (Ходит по комнате, потом подходит к телефону и берет трубку.) Сорок три — пятнадцать. Кто это? Попросите, пожалуйста, Викторию… Не вернулась еще? Простите… (Кладет трубку.)
Входит тетя Соня.
Тетя Соня. Что же ты не идешь? Я уже налила тебе.
Валентин. Что налила?
Тетя Соня. Борщ, как ты любишь, со сметаной.
Валентин. Зачем? Кто тебя просил? Я не хочу есть.
Тетя Соня. Да ведь ты же сам сказал, что хочешь есть и будешь обедать. Что за капризы? Борщ остынет.
Валентин. Оставь ты меня в покое с твоим борщом.
Тетя Соня. Вы только подумайте: оставь его в покое!
Валентин. Прошу тебя, замолчи. И без тебя тошно.
Тетя Соня. Тошно ему! Скажите какие переживания! Ты бы лучше брата проведал. Отец вторую неделю в командировке, а тебе ни до чего дела нет. Который день горит мальчишка.
Валентин. Я сейчас вызову доктора.
Тетя Соня. И без тебя вызвать догадались.
Валентин. Ну, как он? Температура какая?
Тетя Соня. Скажите пожалуйста, какой нежный брат! С каких это пор? Температурой заинтересовался! Докладывайте ему. Избаловал тебя папаша. Привык, что все ему докладывают, подают да убирают за ним. А еще комсомольский начальник! (Уходит.)
Валентин (с тоской). Ну нигде, нигде нет покоя. «Комсомольский начальник»… Валентина Листовского исключили из комсомола… Как это отвратительно звучит. (Снимает комсомольский значок, разглядывает его и кладет в карман.) Но Женя, как он мог, такой всегда справедливый? Всегда? Значит, он и теперь был справедлив? Нет, он не мог быть таким жестоким, если бы был неправ. Я сказал что-то непоправимое. (Ложится на диван лицом к стене.) Так тяжело человеку не бывает, если он прав.
Медленно открывается дверь. На цыпочках входит Олег, босиком, в пижаме. Валентин глубоко вздыхает. Олег испуганно отступает, затем, выждав минутку, продолжает свой путь, подходит к книжному шкафу и выбирает себе книгу. Неожиданно одна из книг падает на пол. Валентин вскакивает. Пауза.
Олег (испуганно). Я нечаянно… Я хотел только взять книгу.
Валентин. А зачем ты ходишь, когда тебе доктор не велел?
Олег. Да, полежи столько времени… бока заболят, и скучно.
Валентин (садясь на диван). Иди, Олежка, сюда. Садись. Ну, иди, иди! Чего ты боишься?
Олег робко подходит.
Что ты читаешь?
Олег. «Молодую гвардию», а что?
Валентин. А зачем ты берешь мои книги без спроса?
Олег. А ты видел, что я ее у тебя брал? У тебя возьми, так не обрадуешься. Мне ее Яша принес.
Валентин. Это еще что за экземпляр?
Олег (обиженно). Совсем не «экземпляр», а Круглов его фамилия. Звеньевой из нашего класса. Ребята ко мне каждый день ходят по очереди, уроки рассказывают, чтобы я не отстал. Это они на сборе постановили. А то я могу на второй год остаться.
Валентин (задумчиво). Молодцы ребята. Это они здорово придумали.
Олег. А больше всего мне Яша помогает. Особенно по арифметике.
Валентин. Положим, по арифметике я и сам могу тебе помогать.
Олег. Да, если я чего не пойму, так ты кричать на меня будешь, а я совсем не понимаю, когда кричат.
