Александр Островский - Том 10. Пьесы, написанные совместно

А я умею!

На то и взять тебя!

Так ты пойми же,
Как горько мне, что я, с такой красою,
С такой осанкой царской, я — раба,
Раба — тогда как ей моей рабою
Пристойней быть! Зачем в хоромах царских
Она сидит — сидит и не пускает

Меня с царем Иваном рядом сесть!

Господь с тобой! Мне страшно, Василиса
Игнатьевна! Молчи, молчи! Услышат
И донесут царю, беда моей
Головушке!

Пускай сам царь услышит!

Здорова ль ты, в тебя недуг не вшел ли?
Тебе не враг ли эти речи шепчет?
Прости меня, с тобою оставаться
Мне боязно, я в сенях постою,
Разок-другой передохну на воле.

Счастлива ты на свете родилась!
И проживешь на свете, не узнаешь
Ни радости большой, ни адской муки!
Когда царицей буду на Москве,
Приди ко мне за милостью, я вспомню
И награжу тебя по-царски.

Полно!
Не надо мне. О, господи, помилуй!
С тобой того гляди, что пропадешь.

О, как я зла на Анну! Если б можно,
Прикинулась бы я змеей шипучей,
Медяницей, в холодной пестрой шкурке,
Я поползла б по частым переходам
Решетчатым, по кленовым сеням
До терема ее, и обвилась бы
Вокруг ее лебяжьей белой груди,
И жалила, и жалила ее!
Не дожила б она до завтра, только б
До вечера ей жить, да не привычны
К такому делу наши, бабьи, руки! —
Так есть в запасе молодец у нас!
За то мы их ласкаем и голубим,
Чтоб вывести из разума, чтоб парень,
Как верный пес, по твоему приказу
В огонь и в воду шел! Глупа ты, баба,
Коль молодого парня не заставишь
На всякий грех с охотою пойти.

Да есть ли стыд в твоих глазах?

А что?

В покои к нам не ходят холостые.

А кто ж пришел?

К тебе Андрей Петрович,
По зову, говорит.

Ну, пусть идет,
Большой беды не вижу.

Аль ты хочешь
Дурной молвы? Хоть нас-то пожалей.

Пришел Андрей. Уж то-то рад, сердечный!
Награды ждет, а чует ли он духом,
Что я ему еще работу дам!

Челом тебе!

Ах, что ты, Василиса
Игнатьевна? Зачем ты нарядилась?
Не гостя ли ждала?

Тебя!

Спасибо!

Кого ж мне ждать, один ты у меня,
Одна моя отрада ты, Андрюша!
Не веришь ты?

Не верить, как не верить!
Да только все, мне кажется, что шутишь
Со мною ты! Вот я один с тобою,
Держу в руках тебя, целую крепко —
А в голове такая дума бродит,
Что выскользнешь из рук моих ты змейкой
И спрячешься.

Напрасно обижаешь!
Ну, видишь ты, что я твоя! Чего же
Тебе еще!

Постой! Такое счастье
Уж на роду написано тебе,
Что баба я простая, — что на сердце,
То на устах, без хитрости.

Постой-ка!
Подумай ты, когда полюбит парень
Замужнюю, вдову или девицу,
Кому трудней на свете жить? Чего же
Для милого дружка мы пожалеем!
Да вот хоть я, — и женский стыд забыт,
И не боюсь, что люди скажут. — Могут
Прогнать меня с позором от двора
И запереть в монастыре. А парню
Ни горя нет, ни страха, ни хлопот.
Ты только слов для бабы не жалей
Да уговаривать не поленися!
И в том труда большого нет, мы глупы,
Что ни скажи, все верим: ты вот мигом
Уговорил меня.

Родная! Жизни
Я для тебя не пожалею.

Правда ль?
Вот на уме я и держу, что только б
Мне увидать на деле, как ты любишь,
Увериться глазами, ну потом уж
И спорить я не буду.

Все на свете,
Что хочешь ты!..

Ужли, ах, мой родной!

Голубка ты!

Ох! Перестань!

Да что же
Из рук моих ты рвешься?

С непривычки!
От ласки-то давно отстала, парень!
Да что тебе смотреть на робость бабью, —
Стыда боишься, не пускай милова!
Моя вина, что я тебя пустила.
А коль пришел, так ты хозяин здесь;
Я гостю отказать ни в чем не смею.
Глупехонька я, баба; ну, а ты
Исполнишь все, что попрошу?

Исполню!
Приказывай.

Боюсь, обманешь.

Богом
Клянусь тебе!

Ах, милый, мой сердечный!

Проси скорей, во мне душа кипит,
На всякую готов итти послугу,
Чтоб знала ты, как я люблю тебя.

Голубчик белый! Отрави царицу!

Безумная! Побойся бога! Что ты!
Возьми назад слова! Проси у бога,
Чтоб он простил тебя, что дерзким словом
И помышлением ты согрешила!
Говей, постись!

Куда мне торопиться!
Успею поговеть и в пост великий,
Во всех грехах тогда покаюсь кстати.

Что сделала тебе царица Анна?
За все добро ее убить ты хочешь.

Не я хочу! За что такой злодейкой
Считаешь ты меня! Могу ль желать я
Царице зла! Она вдове несчастной
Приют дала, была мне госпожою
И матерью, и милостью дарила
И ласками. По царскому приказу,
Малюта мне велел убить ее.

Он говорил, я помню, да! Сгубили
Царицу вы!

И я об ней жалею,
Да как же быть! Подумай ты, Андрюша,
Что делать мне! Поднимутся ли руки
Невинную убить!