Лев Толстой - Живой труп
Вы получали через Симонова посылаемые вам в Саратов деньги?
Федя молчит.Почему же вы не отвечаете? В протоколе будет записано, что на эти вопросы обвиняемый не отвечал, и это может очень повредить и вам и им. Так как же?
Федя (молчит и потом). Ах, господин следователь, как вам не стыдно. Ну что вы лезете в чужую жизнь? Рады, что имеете власть, и, чтоб показать ее, мучаете не физически, а нравственно людей, которые в тысячи раз лучше вас.
Судебный следователь. Прошу вас…
Федя. Нечего просить. Я скажу все, что думаю. (Письмоводителю.) А вы пишите. По крайней мере в первый раз будут в протоколе разумные человеческие речи. (Возвышает голос.) Живут три человека: я, он, она. Между ними сложные отношения, борьба добра со злом, такая духовная борьба, о которой вы понятия не имеете. Борьба эта кончается известным положением, которое все развязывает. Все успокоены. Они счастливы – любят память обо мне. Я в своем падении счастлив тем, что я сделал, что должно, что я, негодный, ушел из жизни, чтобы не мешать тем, кто полон жизни и хороши. И мы все живем. Вдруг является негодяй, шантажист, который требует от меня участия в шантаже. Я прогоняю его. Он идет к вам, к борцу за правосудие, к охранителю нравственности. И вы, получая двадцатого числа по двугривенному за пакость, надеваете мундир и с легким духом куражитесь над ними, над людьми, которых вы мизинца не стоите, которые вас к себе в переднюю не пустят. Но вы добрались и рады…
Судебный следователь. Я вас выведу.
Федя. Я не боюсь никого, потому что я труп и со мной ничего не сделаете; нет того положения, которое было бы хуже моего. Ну и ведите.
Каренин. Мы можем уйти?
Судебный следователь. Сейчас. Подписать протокол.
Федя. И как бы смешны вы были, если бы не были так гадки.
Судебный следователь. Уведите его. Я арестую вас.
Федя (к Каренину и Лизе). Так простите.
Каренин (подходит и подает руку). Так, видно, должно было быть.
Лиза проходит. Федя низко кланяется.Занавес
КАРТИНА ВТОРАЯ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ Курьер и Иван Петрович.
Курьер. Куда? Нельзя. Вишь, лезет.
Иван Петрович. Отчего нельзя? Закон гласит: заседания публичны.
Раздаются аплодисменты.Курьер. А вот нельзя, да и все. Не велено.
Иван Петрович. Невежа. Не знаешь, с кем говоришь.
Выходит молодой адвокат во фраке.ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ Те же и молодой адвокат.
Молодой адвокат. Что вы, по делу?
Иван Петрович. Нет, я публика. А вот невежда, цербер. Не пускает.
Молодой адвокат. Да ведь здесь не для публики?
Иван Петрович. Знаю. Там не пускают. Меня-то можно пустить.
Молодой адвокат. Погодите, перерыв будет сейчас. (Хочет уходить, встречает князя Абрезкова.)
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ Те же и князь Абрезков.
Князь Абрезков. Позвольте узнать, в каком положении дело?
Молодой адвокат. Речи адвокатов. Петрушин говорит.
Опять аплодисменты.Князь Абрезков. Что же, как подсудимые несут свое положение?
Молодой адвокат. С большим достоинством, особенно Каренин и Лизавета Андреевна. Не их судят, а они судят общество. Это чувствуется. На эту тему и говорит Петрушин.
Князь Абрезков. Ну, а Протасов?
Молодой адвокат. Ужасно взволнован. Весь трясется как-то. Но это понятно по его жизни. Но как-то особенно раздражен: перебивал несколько раз и прокурора и адвоката. В каком-то особенном возбуждении.
Князь Абрезков. Какой же результат полагаете?
Молодой адвокат. Трудно сказать. Состав присяжных смешанный. Во всяком случае, предумышленности не признают, но все-таки…
Выходит господин, князь Абрезков двигается к двери.Вы хотите пройти?
Князь Абрезков. Да, хотел бы.
Молодой адвокат. Вы князь Абрезков?
Князь Абрезков. Я.
Молодой адвокат (к курьеру). Пропустите. Тут сейчас налево стул свободный. (Пропускает князя Абрезкова.)
Дверь отворяется, и виден говорящий адвокат.ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ Курьер, молодой адвокат и Иван Петрович.
Иван Петрович. Аристократы! Я аристократ духа. А это выше.
Молодой адвокат. Ну уж извините. (Проходит.)
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ Курьер, Иван Петрович и Петушков поспешно идет.
Петушков. А, здравствуй, Иван Петрович! Что дело?
Иван Петрович. Да еще речи адвокатов. Да вот не пускают.
Курьер. А вы не шумите тут. Тут не кабак.
Опять аплодисменты, отворяются двери, выходят адвокаты, зрители: мужчины и дамы.ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ Те же, дама и офицер.
Дама. Прекрасно. Прямо до слез довел.
Офицер. Лучше всякого романа. Только непонятно, как она могла так любить его. Ужасная фигура.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ Те же. Отворяется другая дверь, выходят подсудимые: сначала Лиза и Каренин – и проходят по коридору, за ними Федя один.
Дама. Тише. Вот он. Посмотрите, как он взволнован. (Дама и офицер проходят.)
Федя (подходит к Ивану Петровичу). Принес?
Иван Петрович. Вот он. (Подает что-то.)
Федя (прячет в карман и хочет идти; видит Петушкова). Глупо, пошло. Скучно. Скучно. Бессмысленно. (Хочет уходить.)
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ Те же и Петрушин, адвокат, толстый, румяный, оживленный, подходит.
Петрушин. Ну, батюшка, дела наши хороши, только вы в последней речи не напортите мне…
Федя. Да я не буду говорить. Что им говорить? Я не буду.
Петрушин. Нет, сказать надо. Да вы не тревожьтесь. Теперь уж все дело в шляпе. Вы только скажите, то, что вы мне говорили, что, если вас судят, так только за то, что вы не совершили самоубийства, то есть того, что считается преступлением по закону и гражданскому и церковному.
Федя. Я ничего не скажу.
Петрушин. Отчего?
Федя. Не хочу и не скажу. Вы только мне скажите: в худшем случае что может быть?
Петрушин. Я уже говорил вам: в худшем случае ссылка в Сибирь.
Федя. То есть кого ссылка?
Петрушин. И вас и вашей жены.
Федя. А в лучшем?
Петрушин. Церковное покаяние и, разумеется, расторжение второго брака.
Федя. То есть они опять меня свяжут с ней, то есть ее со мной?
Петрушин. Да, уж это как должно быть. Да вы не волнуйтесь. И, пожалуйста, скажите, как я вам говорю. И только. Главное, ничего лишнего. Ну, впрочем… (Замечая, что их окружили и слушают.) Я устал, пойду посижу, и вы отдохните, пока присяжные совещаются. Главное, не робеть.
Федя. И другого не может быть решения?
Петрушин (уходя). Никакого другого.
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ Те же, кроме Петрушина, и судейский.
Судейский. Проходите, проходите, нечего в коридоре стоять.
Федя. Сейчас. (Вынимает пистолет и, стреляет себе в сердце. Падает. Все бросаются к нему.) Ничего, кажется, хорошо. Лизу…
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ Взбегают из всех дверей зрители, судьи, подсудимые, свидетели. Впереди всех Лиза. Сзади Маша и Каренин и Иван Петрович, князь Абрезков.
Лиза. Что ты сделал, Федя? Зачем?
Федя. Прости меня, что не мог… иначе распутать тебя… Не для тебя… мне этак лучше. Ведь я уж давно… готов…
Лиза. Ты будешь жив.
Доктор нагибается. Слушает.Федя. Я без доктора знаю… Виктoр, прощай. А Маша опоздала… (Плачет.) Как хорошо… Как хорошо… (Кончается.)
Занавес
Комментарии
(Ю. П. Рыбакова)
Живой труп. Драма написана в 1900 г. Впервые опубликована в газете «Русское слово» 23 сентября 1911 г.
Основой для фабулы пьесы послужило уголовное дело супругов Екатерины и Николай Гимер, о котором писатель узнал в 1897 г. (см.: В. А. Жданов. Судебное дело Гимеров и пьеса Л. Н. Толстого «Живой труп». – В кн.: Л. Н. Толстой. Статьи и материалы. Горький, 1966). Но еще до этого у Толстого возникли некоторые идеи и образы, воплотившиеся в драме «Живой труп». В дневниковой записи от 9 февраля 1894 г. читаем: «Ясно пришла в голову мысль повести, в которой выставить бы двух человек: одного – распутного, запутавшегося, павшего до презрения только от доброты, другого – внешне чистого, почтенного, уважаемого от холодности, не любви» (т. 52, с. 112). Эту запись исследователи справедливо связывают с творческой историей «Живого трупа». Замысел Толстого противопоставить двух подобных людей воплотился не в повести, как предполагал писатель, а в драме. После того как Толстой посмотрел 14 января 1900 г. «Дядю Ваню» А. П. Чехова в Московском Художественном театре, он записал в дневнике: «Ездил смотреть «Дядю Ваню» и возмутился. Захотел написать драму «Труп» (т. 54, с. 10). Об отношении Толстого к пьесам Чехова и развернутый сопоставительный анализ «Дяди Вани» и «Живого трупа» см. в кн.: В. Лакшин. Толстой и Чехов. М., 1975, с. 381–455.
