Эдуардо Де Филиппо - Великая магия
ОТТО. Добрый день, ди Спельта!
Не ответив, Калоджеро садится в кресло рядом со столом, смотрится в одно из зеркал на столе, долго рассматривая свое изображение.
Добрый день! Не хочешь мне ответить?
КАЛОДЖЕРО (любезно). Почему я должен говорить ненужные слова и условные фразы? Ты говоришь со мной — и за это я тебя ненавижу. Видишь, я улыбаюсь тебе, и ненавижу тебя и сопротивляюсь. Я решил сопротивляться, дорогой! Ты меня сделал соучастником своего опыта, но не хочешь открыть мне тайну. Я больше не ем, не пью, не хожу в уборную… даже в том случае, когда у меня есть желание.
Со страдальческой гримасой он делает движение к креслу.
Время не проходит. Игра длится только мгновение. Зачем же ко мне приходит аппетит и отчего мне хочется пить… Почему?
Делает страдальческую гримасу как и раньше, вдруг заволновавшись, становится агрессивным.
Брось это! Ты не видишь, что я страдаю? Я не могу больше выносить эту дьявольскую игру.
Почти плача.
Помоги мне… Пожалей меня… Закончи игру… Смотри, я постарел, стал седым… У меня впечатление, что прошли годы, а ты твердишь мне, что это не так. Знаешь, я тебя убью!
Снова продолжает любезным тоном.
Я думаю о том. как бы убить тебя. но не могу. Если я тебя убью, кончится твое существозание, и кто знает, по какой дорожке покачусь я…
ОТТО. Почему ты ведешь себя так? Сколько раз я повторял тебе, что ты не должен отчаиваться и впадать в подобные кризисы. Не противиться… Почему ты не открываешь шкатулки?
КАЛОДЖЕРО (почти плача). Потому что я не могу!
ОТТО. Потому что ты не веришь в это, вот в чем дело! А еще говоришь, что сопротивляешься… Кому? Чему ты противишься?
КАЛОДЖЕРО (продолжая смотреться в зеркало). Я стал седым, неужели не видишь?
ОТТО. Конечно, наша игра совершенна и она дает тебе полные ощущения. Я тебя предупреждаю, что, если ты будешь противиться моему воздействию, игра никогда не кончится. Две силы в соприкосновении нейтрализуют друг друга. Если бы ты уступал и подчинялся полностью своему инстинкту, ты тем самым облегчил бы развитие опыта, приводя его к логическому концу.
ДЖЕНАРИНО (появляется из глубины сцены и идет направо, несет серебряный поднос с дымящимся спагетти). Готово!
ОТТО. Смелее, подойди сюда, Дженарино!
Приглашает Калоджеро.
Видишь великолепное блюдо из спагетти, ты не чувствуешь запах? Если ты голоден — ешь!
КАЛОДЖЕРО (становится вновь подавленным). Вот уже четыре года, как ко мне приходит аппетит и я ем, хочется пить — и я утоляю жажду, меня одолевает сон — я сплю.
Отто кивает головой, Дженарино подходит к Калоджеро и рассеянным взглядом показывает ему блюдо.
Однако, запах великолепный!
ДЖЕНАРИНО. А вкус каков, синьор! Они приправлены помидорами и двойной порцией масла.
КАЛОДЖЕРО (обращаюсь к Отто, не отрывая глаз от спагетти, глотает слюну). Ты говоришь, чтобы закончить опыт, я должен следовать инстинкту.
ОТТО. Лишь бы во всем другом у тебя скотского инстинкта не было бы. Все, о чем думает твои мозг, всю сумятицу в голове принимай как она есть, иначе опыт наш никогда не кончится.
КАЛОДЖЕРО (после секундного размышления). Видишь, несколько раз я вспоминаю о мелодии из одной оперы и у меня появляется желание напевать ее, и знаешь, это бывает в самые трагические моменты моей жизни… Однажды на похоронах моего самого дорогого друга мне пришла в голову мысль запеть песенку: «фуникуоа — фуникули». Но я этого не сделал, стесняясь самого себя.
ОТТО. Плохо. Почему тебе было стыдно перед самим собой? Если тебе хотелось петь, нужно было петь! Мозг должен быть независим!
КАЛОДЖЕРО (убежденно). Да, это так. Аппетит у меня такой, что я готов рта не закрывать и у меня появляется желание петь.
Напевает арию из «Тоски» «Сияют звезды…» Обращаясь к Дженарино.
Дай мне спагетти!
Поет: «Час прошел…», начинает есть, но внезапно весь корчится от болей, вызванных долгой голодовкой, смотрит на профессора и хочет как-то скрыть свое состояние. Инстинкт!.. Ничего не поделаешь, нужно следовать ему…
Возвращая Дженарино тарелку.
Прибереги спагетти и накрой тарелкой… Я сейчас же вернусь!
Поднимается и идет налево, держась руками за живот и напевая: «Сияют звезды…» Поспешно выходит.
ДЗАЙРА (появляется справа, запыхавшись, несет чемодан и обращается к Отто). Наконец-то! Я думала, что не найду тебя.
ОТТО. Что это у тебя?
ДЗАЙРА. Подойди сюда.
Отзывает его в сторону и что-то шепчет на ухо.
ОТТО (выслушав, удивленно). В самом деле?
ДЗАЙРА. Я принесла твои и мои костюмы. Они здесь.
Показывает на чемодан.
Он говорит, что у него нет больше, но он заменит костюм равноценным…
ОТТО. Великолепно…
Обращаюсь к Дженарино.
Куда можно поставить этот чемодан? Хозяин не должен видеть его.
ДЖЕНАРИНО (указывая направо). Сюда! Дайте его мне.
Берет чемодан из рук Дзайры.
Я сам поставлю его на место.
ОТТО (с интересом). Где она?
ДЗАЙРА. Дома.
ОТТО. Возьми такси.
Спешно уходят каждый в противоположную сторону.
Возвращается Дженарино, и, как попросил Калоджеро, накрывает спагетти тарелкой.
КАЛОДЖЕРО (за сценой). Дженарино!
ДЖЕНАРИНО (с готовностью). К вашим услугам!
КАЛОДЖЕРО. Ты дурак!
ДЖЕНАРИНО (недоуменно). Почему?
КАЛОДЖЕРО (голос). Да так! Подумал и сказал. Мозг независим и свободен. Я подумал и сказал! Если я не буду следовать своему инстинкту и не говорить того, что думаю — игра никогда не закончится.
ДЖЕНАРИНО (покорно). Говорите, говорите, синьор, если вам это доставляет удовольствие…
Справа появляется Грегорио в сопровождении Матильды Оресте и Розы. Он оживленно жестикулирует, обращаясь к остальным.
ГРЕГОРИО. Я сейчас думаю, мама, что ты всегда была слабой. Папа об этом часто говорил.
МАТИЛЬДА (ей шестьдесят пять лет и она измучена прошлой жизнью, полной отказов во всем самой себе. Она бледна, как полотно. Она готова в любой момент защищать свое безупречное поведение). Ты несправедлив, Грегорио! Твои отец незаслуженно обвинял меня в слабости. Сам же он, напротив, не мог обуздать свои глупые идеи, которые изо дня в день разлагали нашу семью. Мои глаза уже давно превратились в иссохшие водосточные трубы от постоянных семейных потрясений.
Плачет.
РОЗА (раздраженно). За сорок лет, мама, вам бы уж давно пора понять, что слезами ничего нельзя изменить…
ГРЕГОРИО. Сейчас мы лицом к лицу оказались перед полным крахом. Мой брат — сумасшедший, и в этом нет никакого сомнения. День ото дня с ним становится все хуже и хуже. Чего мы ждем? Люди смеются над нами. Семья ди Спельта — предмет сплетен и пересудов у всего города. Черт побери! Чего мы ждем? Профессор Марвульо, этот шарлатан, в конец его опутал. Брак? Где его семейное счастье? Нам нужно быть более энергичными, черт побори! Ты, мама, не в состоянии вынести эту трагедию! Мне нужны вожжи! Это задача номер один! Калоджеро должен развестись с этой проституткой — женой, которая облила грязью нашу фамилию — задача номер два. Все согласны, чтобы лишить его навсегда всех прав из-за слабоумия? Задача номер три — заслуженный отдых нашей матери на курорте, как только я буду назначен полноправным опекуном.
ОРЕСТЕ (муж Розы). Но, прости, здесь и моя жена имеет право сказать свое слово. Или ты думаешь, что она не твоя сестра?
ГРЕГОРИО. Твоя жена уже не ди Спельта, и носит фамилию Интрульи.
ОРЕСТЕ. Однако она должна признать слабоумие брата и согласиться на твое опекунство… Мы решили…
ГРЕГОРИО (резко прерывая его). Если кто и решает, так это наша мать!
РОЗА (обиженно). Я ничего не подпишу.
МАТИЛЬДА (миролюбиво, но резко вмешивается в разговор). Спокойнее, тише… Вот уже сорок лет, как я плачу…
КАЛОДЖЕРО (за сценой). Дженарино!
