KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Поэзия, Драматургия » Драматургия » Федор Сологуб - Собрание пьес. Книга 1

Федор Сологуб - Собрание пьес. Книга 1

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Федор Сологуб, "Собрание пьес. Книга 1" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Лаодамия. Воск растает.

Афродита. И с воском, в блаженном восторге забвения, истает твое тело, и непорочная Психея придет в объятия Небесного Жениха.

Лаодамия. В мире мертвых, в царстве Аида Протесилай.

Афродита. В царстве Аида только тень Протесилая, — а он, светлокудрый, правит путь в небесах, и светлые навстречу ему, и Ты.

Лаодамия. Утешительна, утешительна твоя сладкая речь. За Ниссу приняла я тебя, — но горьки тихие речи моей Ниссы, а твоя речь — Гиметский мед, и дар твой — милый воск, — а кто же ты?

Афродита. Мирами владеющая, первая из верховных Мойр, тебя, Лаодамия, обрекла я на великий восторг любви, побеждающей Смерть. Сожгу тебя, сожгу в блаженном пламени страдания и Любви.

Лаодамия. Вся душа моя в этом воске. И душа моя — твоя, Протесилай.

Сцена закрывается завесою ночного мрака.

Действие третье

Сад перед чертогом Лаодамии. Вечереет. Входит Акаст. Останавливается у порога.


Акаст. Приди ко мне, Лаодамия, выслушай утешные мои слова.

Выходит Лаодамия, в одежде печальной и бедной, босая. Лицо ее бледно, она истомлена горем и страстью, на губах ее странная улыбка, и глаза ее смотрят, словно не видят предметов.

Акаст. Милая дочь моя, Лаодамия, да будет краткою твоя скорбь. Настало время тебе утешиться, а мне опять на тебя радоваться. Вот, пришел я возвестить тебе великую радость.

Лаодамия. Нет уже для меня радости на земле. Кровожадный Оместес пожрал мою радость, похитил для своей забавы свет моих очей. Нет мне радости на земле, доколе не вернет мне Аид моего Протесилая. Но неумолимы, неумолимы подземные великие боги, и всякое божество навеки враждебно самовольной радости человека, дерзко взятому им счастию. Не радоваться нам, доколе царит над миром жестокая верховная семья.

Акаст. Не говори о божестве слов нечестивых. Каждый день Гелиос восходит в торжественный, высокий путь, — каждый день расточает он земле нашей новые радости. Нового мужа нашел я для тебя, моя красавица.

Лаодамия. Зачем?

Акаст. Разве ты сама не понимаешь, что надлежит нам смирить гнев оскорбленной тобою Геры?

Лаодамия. Не сжалится, жестокая. И от нее мне ничего не надо. Не ее стану я молить, склоняясь к ногам милого моего кумира.

Акаст. Детей у тебя нет, недостроен стоит дом Протесилая, ничто не связывает тебя с памятью царя-героя. Протагору отдам я тебя в жены.

Лаодамия. Отец, зачем ты это замыслил?

Акаст. Почтенный Протагор, муж опытный и разумный, достроит дом Протесилая и будет царем в Филаке, потому что угоден он богам, старейшинам и народу.

Лаодамия. Меня бы спросили!

Акаст. Завтра быть свадьбе. Такова моя воля, — а ты, милая моя дочь, должна хорошо знать свойство моей воли — ей надо покориться, хочешь или не хочешь.

Лаодамия. Знаю я, отец, непреклонность твоей воли. А ты знаешь ли силу моей любви? Любовь моя сильнее всякой земной силы. Не буду женой Протагора, ничьею женою не могу быть, не хочу быть ничьею женою.

Акаст. Удивляюсь, Лаодамия, твоему упрямству. Впрочем, женщины и все таковы. Они хотят, чтобы их долго уговаривали и потом повлекли силою. И тогда они сами довольны. Скажи мне, почему ты не хочешь быть женою Протагора?

Лаодамия. Люблю Протесилая, Протесилая моего.

Акаст. Нет в мире живых твоего Протесилая.

Лаодамия. Люблю Протесилая.

Акаст. Безумная! Пойми, что его нет.

Лаодамия. Нет? Кто это знает! Есть, нет, — не все ли равно! Я хочу.

Акаст. Вижу, что не переспорить мне тебя. Уйду, а ты готовься к свадьбе. Не пойдешь сама, повлекут силою.

Лаодамия. Подожди, отец. Злое ты замыслил. Как мне уговорить тебя? Да и не надо. Пусть свершится воля твоя. Моя воля — только моя воля. Или ты думаешь, что моя воля — ничто? Но пусть… Дай мне только три дня — свершить таинственные обряды и последние очистительные принести жертвы, да умилостивлю темного Загрея.

Акаст. Три дня, так и быть, еще помедлю. А потом быть свадьбе. Уже агора шумными голосами множества приветствовала возвещенное ей мною избрание твое, и на вопрос старейшин: «Быть ли царем второму супругу царицы Лаодамии, почтенному Протагору?» возгласила громоподобным криком: «Да».

Лаодамия (грустно улыбаясь). Боги отняли моего милого, люди ведут ко мне другого, — а я? Аида и Персефону сладкими умолю мольбами, непреодолимою силою небесной очаровательницы. И восстанет мой милый.

Уходит. Жены филакских вельмож, подруги Лаодамии, в праздничных нарядах, радостно шумною толпою пришли и говорят Акасту.

Подруги. Радуйся, милый царь Акаст. Твоя дочь, наша возлюбленная царица, после краткой скорби вдовства снова вкусит удел брачного счастия. Долго плакала бедная Лаодамия, целые дни ее тяжкие стоны и пронзительные вопли томили нас великою печалью, и многие проливали мы слезы, глядя, как тоскует царица. И только с приближением ночи милая Лаодамия затихала, и улыбалась сквозь слезы, и утешительного ждала сна — словно милого ее супруга, — а наутро опять вставала бледная и усталая, точно сон и не смыкал ее очей, и снова рыдала неутешно. Но ты подумал о том, чтобы Лаодамию утешить да и нам дать царя, — и скоро мы на светлом возликуем празднике. Надлежит почтить печалью умерших, — но не любят светлые боги долгих рыданий. Сладки утехи брачных ночей, — и угодны они олимпийским богиням.

Акаст. Красно говорите вы, милые, а вот мне с моею глупою горе: не радует ее весть о свадьбе, плачет, не осушая глаз, не хочет утешиться. Боюсь, что силою придется влечь ее к алтарю. Уж вы побеседуйте с нею. Уговорите вы ее, неразумную.

Подруги. Ты не печалься ни о чем, благородный Акаст, — мы скажем ей все, какие знаем, утешные слова. Нельзя же ей не поплакать о первом ее милом. И второй муж за это еще крепче ее полюбит — скажет: привязчива. Скажет: так-то и по мне будет Лаодамия тосковать, если я раньше ее умру.

Акаст уходит. Одна из подруг подходит к двери. Зовет.

Подруга. Милая Лаодамия, выйди к нам, побеседуй с нами. Оставь темный и скучный терем.

Лаодамия. Грустно мне.

Подруги. Идет.

Стали безмолвно и с любопытством смотрят на дверь. И выходит к ним Лаодамия, в одежде печальной и бедной, босая, склоняя туманные взоры, не глядя на милых подруг. Они расступаются, и она тихо входит в их нарядно-пестрый круг. Слушает их речи. Молчит. И утешают ее подруги. Говорят ей ласково.

Подруги. Не плачь, милая Лаодамия, не плачь. Довольно плакать. Уже не одну глубокую наполнил чашу Собирающий слезы, уже немало оросил он ими цветников на туманных полях во владениях Аида. Не вернешь рыданиями и воплями почившего героя, — только сердце томишь, только свет от очей твоих черных слезами застишь, — милые щеки горькою влагою мочишь.

Лаодамия. Как не плакать мне о моем Протесилае!

Подруги. Вечною венчанный славою, он умер смертью героя. В далеких веках не изгладится из памяти потомков его славное имя. Тебе ли о нем печалиться.

Лаодамия. Пустая слава, призрак жизни, сказка, сладкая для буйных мальчишек, любящих драку, — что мне в ней?

Подруги. Не услышит твоих стонов Протесилай. А если и перенесет какой-нибудь шаловливый неведомый маленький бог через Летийские волны твои свирельные вздохи, улыбнется им Протесилай, обитающий ныне в царстве успокоенных теней и свершенных деяний.

Лаодамия. О, если бы он услышал!

Подруги. Подумай, Лаодамия, какое счастие посылают боги тебе взамен утраченного. Новый муж утешит тебя, неутешную, — по тебе он станет у нас царем, — какая тебе честь будет от царя и от народа!

Лаодамия (улыбаясь). Милые подруги, воистину мудры ваши речи, сладостны ваши утешения, и советов ваших нельзя отвергнуть. Так, милые, забуду всю скорбь мою, сброшу все, что было моим, стану совсем иною. И уже не будет, не будет стонущей о герое Протесилае Лаодамии, будет царица, правящая домом и хозяйством благоразумного Протагора.

Подруги. Благо решение твое, милая царица, и слова твои радуют нас. И если ты сама так решила, то уже близка свадьба. Сними же траур, надень наряд приличный.

Лаодамия. А ныне жду ночи. О, как нетерпеливо жду ночи! И когда настанет она — хочу очиститься от погребальных воздыханий обрядом таинственным и утешным. Восторга хочу, уносящего душу.

Подруги. И мы будем с тобою, милая царица, и сделаем все, чего ты захочешь.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*