Евгений Гришковец - Уик Энд (Конец недели)
Выходит Оксана – она переоделась.
Олег. Ты как?
Оксана (заторможенно). Я? Хорошо, спасибо… Немного задремала всё-таки.
Олег. Ничего.
Оксана. Да, спать что-то хочется всё время. Вроде ничего и не делаю… А так устаю…
Миша. Как я тебя понимаю!
Оксана. Миша? Не увидела тебя.
Миша. Ничего страшного! Эка невидаль – Миша! Но ты меня прости. Я ж тебя не поздравил с вашим тридцатилетием! А потому что я не знал, вот и не поздравил. А то, ты не думай! Если б я знал, то я бы поздравил. Цветы бы привёз. Нарядился бы.
Оксана. Не переживай, мы тихо, по-семейному. Никто не знает. Мы не оповещали.
Незапертая дверь распахивается, и вваливается огромный аляповатый букет. Такой большой, что не сразу входит в дверной проём, пару раз тыкается туда-сюда. Несколько цветов даже отлетают. Наконец входит Серёга.
Серёга. А вот и я!!!
Миша. Дед Мороз пришёл!
Серёга. Это кто тут умный такой? Дед Мороз! Никаких Морозов! У нас свадьба, поэтому я – это, как это… Дед Свидетель!
Олег. Ты что, тоже пьяный? Где вы все набрались уже? Я не понял? В стране какой-то праздник?
Серёга. В стране – суббота, у меня первый выходной за три месяца. Наконец-то объект сдали. Так что я действительно несколько того – пьяный. Прости, Оксаночка!
Оксана. Какие цветы… большие! Спасибо, Серёжа!
Серёга. Да. Поздравляю тебя, Оксана, то есть вас обоих с тем, что вы живете вместе тридцать лет. Сейчас, минуту. (Открывает юбилейную открытку.)
«Дорогие наши дети,
Словно вы одни на свете!
Вновь мы праздник соберём,
«Горько» дружно произнесём!»
Ну, я это не сам сочинил. Мне понравилось про это, как это… «словно вы одни на свете». Красиво сказано. Хотел вам так и сказать. Так что, это… поздравляю! Давайте за вас выпьем!
Миша. Сорвал с языка! Хотел сказать сам. Давайте. Берите все… (Разливает алкоголь.)
Олег (громко). Даня! Дань! Идите-ка сюда с Ирой на секунду! Бего-ом!
Ира и Даня приходят с кухни. Ира в фартуке, с закатанными рукавами. Миша даёт им бокалы.
Даня. Ой, здрасте, дядь Серёж!
Ира. Добрый вечер. Какие вы цветы привезли! Просто взрыв, а не букет! Надо же! Их надо в вазу поставить.
Серёга. Подожди. Сперва выпьем. Так. Дорогие Оксана и Олег. Мы счастливы поздравить вас! Живите до ста лет! Как это… горько! Горько!
Олег. Серёга… Ты с ума сошёл!..
Миша. Да! Горько!
Серёга. Горько!
Олег смотрит на Оксану. Она всё в том же тихом и потерянном состоянии, он целует её. Все чокаются, пьют.
Я ехал на дачу. А вы перехватили. Зять за рулём. Я его ещё не отпустил. Вношу предложение! Едем все! У меня в машине шашлычок замаринованный, много! Баню топят уже. Давно мы у меня не собирались. Оксан? Поехали?
Оксана. Нет-нет, я не хочу, я не могу. Я ж… Ире помогаю. Вы, если хотите, можете ехать. У нас есть торт. Ирочка, тебе помочь? Надо цветы поставить. В вазу они не влезут. Может, в ведро? А вы езжайте, только торт возьмите, а то пропадёт.
Даня. Не пропадёт, я, если что, детям заберу.
Оксана. Или так. Правильно.
Оксана идёт на кухню. Начинает вытирать вымытую посуду. Ира присоединяется.
Серёга. Хорошая Оксана баба! Езжай куда хочешь, делай что хочешь! Никогда не против, а у меня сразу рёв начинается. Значит – едем? Давай, Олега, натягивай что-нибудь. Миха, а ты так? На улице будем сидеть. Холодно! Ладно… Я тебе дам что-нибудь.
Олег. Не-не-не… я тебе зачем звонил? Чтобы ты к нам приехал. Мы не поедем. Мы будем пить здесь. И это точно. Раздевайся. У меня праздник, у меня торт. Мишань? Что ты утих? Наливай всем быстро. Серёга – не спорь. Не спорь, и не надо. Давайте выпьем за… за что?
Серёга. Ну как. За это… за дружбу. Вот тридцать лет вы… Это хорошо, но я скажу так, прости меня, Даня, но друзья – это главное. Как это – один за всех? Вот так.
Олег. Правильно! За дружбу!
Серёга. Подожди. Я ещё не сказал. Так вот. Даня! Посмотри на отца! Он молодец. Ты запомни, вот он – он не бросит. Он много всего сделал, сделал такого, на что другие… Кишка тонка у других…
Даня (перебивает). Что?
Серёга. Не понял? Что – «что»?
Даня. Что сделал? Можете рассказать? Мне интересно, то есть мне важно. Что отец такого сделал? Серёга. Много всякого. Сейчас скажу… Олег. Не надо ничего, ради бога!
Серёга. А чего это? И расскажу. Подожди. Я понял, что надо. Чтоб важно было? Сейчас. Много было. Сейчас. Вот! Двадцать, нет, двадцать шесть лет назад была история. У меня был пёс. Хороший пёс был, умный. Я его подобрал, он всегда со мной. Верный был. Умный, в глаза смотрел и всё понимал. Потом его сосед, сука, на машине сбил. Давал задний ход и не увидел. Пёс и сдох через день. Я сутки с ним рядом лежал, а он сдох.
Даня. И?
Серёга. И ничего. Сдох, и всё.
Даня. А при чем тут папа?
Миша. С языка снял. Только хотел спросить.
Серёга. А я не сказал? Он тогда этого гада, который сбил, он его увёз из города. И правильно сделал, потому что я б его убил. Вот так вот. Кто бы ещё так смог? За тебя, Олега.
Все чокаются. Серёга выпивает залпом. Даня выпивает тоже.
Даня. Пойду мальчиков проверю и вернусь. (Выходит.)
Серёга. Хороший у тебя сын, Олега. Давайте за детей выпьем.
Олег. Пили уж.
Серёга. Это без меня. Я не пил. Ну? За детей?
Выпивают. Миша садится на диван. Включается телевизор. Все вздрагивают. Миша достаёт из-под себя пульт.
ТЕЛЕВИЗОР
Мы с вами стоим на пороге дома, где родился величайший композитор всех времён и народов. Вольфганг Амадей Моцарт.
Серёга (телевизору). Вот овца! В Зальцбург первый раз пустили! Травит басни для туристов. Был я в доме, где родился Моцарт. Все знают, что этот (показывает на экран) – для лохов, а настоящий – другой.
Олег. Да, дом не тот.
Миша. Согласен.
ТЕЛЕВИЗОР
Удивительно, но именно в эту дверь когда-то внесли только рождённого маленького малыша, который и не знал, что ему суждено будет изменить мир музыки.
Серёга. О тупая… Миха, помнишь дом, где родился Моцарт? Ну, мы же вместе ездили!
Миша. Не, не вместе.
Олег. Да, мы тогда в Гонконг поехали. Как раз без тебя.
Миша. Но я всё равно там был. Дом – точно другой!
Серёга. А я что говорю. Я ж помню! Там ещё рядом ресторан был, помнишь, еду по таким дико неудобным узким этим… раскладывали. И такие длинные к ним вилки давали. И ножи тоже длинные, тонкие.
Миша. Не, ты всё путаешь. Ты сейчас говоришь про ресторан, где этот родился… как его…. вот черт, ну, наш! А! Бродский. Олег. Дурак! Не родился, а жил! Это вообще в Венеции.
Серёга. Точно! (Обрадованно.) Венеция, точно! Он умер там! Ха! Вспомнил!
Олег. Может, и умер. Жил точно. А там, где Моцарт, так там рядом кафе «Захер».
Миша. Какой Захер? Я помню всё! Не надо меня путать! Моцарт не там родился! Какой ещё Захер!
Олег. Такой Захер. Классический!
Серёга. Что вы мне все тут травите? Я говорю, ресторан с длинными вилками. У меня фото есть!
Миша. Точно! У меня тоже фото есть.
Олег. А я что? У меня тоже…
Все трое достают телефоны и листают фотографии.
ТЕЛЕВИЗОР
Посмотрите на этот дом. Те люди, которые его строили, и представить себе не могли, что…
Серёга. Что ты нам показываешь? Вот дом!
Серёга показывает телевизору фото на телефоне. Миша тоже показывает телевизору фото на телефоне.
Миша. Это не тот дом. Видишь? Это у нас кто? Правильно – это я. А это что? Правильно – табличка. Русским, то есть австрийским, языком написано: родился В. А. Моцарт. Геборен. Ге-бо-рен! Понятно?
Серёга (берёт пульт выключает телевизор). Да? Ты так уверен? А у меня что? Не табличка, что ли? (Показывает фото Мише.) Давай, читай-читай, грамотные все стали!
Олег. И у меня. Табличка…
Серёга. Говорил, надо было вместе ехать… Так! Хочется уже покурить.
Миша. Я не курю. Правда, если только сигара есть. Есть?
Олег. Есть. Я тоже сигару… Где-то тут ящик был. Между прочим – хьюмидор! (Берёт с полки хьюмидор.) Серёга. Что?
Миша. Хумидор – это ящик для сигар. Тёмный ты, Серёга, человек! Мы этот хумидор из Гаваны пёрли.
Серёга. О! Так это с Гаваны! Тогда и я буду.
Миша. На балкон, что ли? Тут как-то нехорошо. Надымим… Провоняет всё насквозь. Эти кубинские сигары, Серёга, кубинки скручивают на голом бедре. Так что – лучше на балкон. (Олегу.) А интересно, в Эквадоре хорошие сигары делают?
