Хуан Аларкон - Сомнительная правда
Обнажают шпаги и сражаются.
ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ
Дон Феликс. Те же.
Дон ФеликсОстановитесь, господа,
Я здесь.
Не знаю, чья бы сила
Меня теперь остановила!
Сложить оружье нет стыда,
Когда причиною раздора
Была ошибка.
Точно так
И я ответил, но мой враг,
Сказав на это, что, коль скоро
Он вызван, он обязан биться,
Извлек оружье из ножон.
Кто смел и доблестен, как он,
Не мог от боя уклониться.
Себя вам не в чем упрекнуть,
И я прошу вас, мне в услугу,
Чрезмерно мнительному другу
Простить и руку протянуть.
Дон Гарсия и дон Хуан подают друг другу руку.
Дон ГарсияТак мне велят мой долг и вы.
Но, дон Хуан, в делах, как это,
Хотя бы честь была задета,
Терять не надо головы.
Как можно встречу назначать
Так необдуманно и слепо?
Поверьте, начинать нелепо
С того, чем следует кончать.
ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ
Дон Хуан, дон Феликс.
Дон ФеликсПоистине, прямое чудо,
Что я как раз поспел сюда!
Так, значит, я ошибся?
Да.
Вы это знаете откуда?
Мне рассказал об этом паж
Лукреции.
Как это было?
Расследованье подтвердило,
Что в самом деле экипаж
Хасинты ездил ночью в Сото
И кто-то из прибывших в нем
Был встречен пышным торжеством;
Но не Хасинта этот кто-то.
Она вчера, к шести часам,
Заехала, как обещала,
К Лукреции и там застала
С визитом двух докучных дам,
Кузин, весьма известных свету.
Так! Тех, что возле Кармен жили.[23]
Они Хасинту попросили
Им на ночь уступить карету
И в ней, с началом ночи темной,
Вдвоем отправились к реке.
А ваш слуга, невдалеке
Таившийся в тени укромной,
Увидев отъезжавших дам,
Разумно заключил, — не зная,
Что как одна, так и другая
Весь день в гостях сидели там,
Что в экипаж взошли Хасинта
С Лукрецией.
Вполне разумно.
Он следом двинулся бесшумно
Вплоть до лесного лабиринта.
При виде пышного банкета
Он устремился со всех ног
В Мадрит, но вас найти не мог,
Хотя искал вас до рассвета.
Все объяснилось бы мгновенно,
Когда б вы съездили туда.
Вот в том-то и была беда.
Но я, признаться откровенно,
Так бесконечно рад сейчас,
Что отказался бы едва ли
Вновь пережить мои печали.
Я кое-что еще для вас
Узнал забавное.
Скажите.
Что дон Гарсия в отчий дом
Вчера вернулся светлым днем
И только сутки как в Мадрите,
Что он, приехав, рано лег
И до утра спокойно спал,
И что про ужин он наврал
И празднества давать не мог.
Невероятно!
Это так.
Неужто дон Гарсия лжец?
Да это разглядит слепец!
Весь этот озаренный мрак,
Беседки эти, поставцы,
Хрусталь, чеканная посуда,
К столу бесчисленные блюда,
И музыканты, и певцы
Не вздор ли это откровенный?
Я все же не могу понять,
Как может так постыдно врать
Храбрец, настолько несомненный,
Что сам Алкид с таким бойцом,[24]
Клянусь, не пожелал бы стычки.
Ну, что же: лжет он по привычке,
А храбрость — по наследству в нем.
Идем, дон Феликс. Мне пора
К Хасинте — попросить пощады
И рассказать, не без досады,
Чего мне стоила игра
Обманщика.
С большой опаской
Я отношусь к нему сейчас.
И я любой его рассказ
Сочту прабабушкиной сказкой.
Уходят.
Улица.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ
Тристан, дон Гарсия и Камино, в плащах.
Дон ГарсияОтец мой да простит меня,
Но обмануть его пришлось.
Вам это ловко удалось.
Но ведь с сегодняшнего дня
Вам надо как-нибудь хитрить,
Вести себя на новый лад,
Как тот, кто подлинно женат.
Он будет дома находить
Мои посланья в Саламанку,
Ответы буду составлять
Я сам, и, надо полагать,
Старик поддастся на приманку.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТНАДЦАТОЕ
Хасинтa, Лукреция и Исавель, у окна; дон Гарсия, Тристан и Камино, на улице.
XасинтаТерзался дон Бельтран ужасно,
Когда принес нам эту весть.
А я Гарсию предпочесть
Была уже совсем согласна.
И тот богач из дальних стран
Был дон Гарсия?
Да, он самый.
А про банкет в честь знатной дамы
Кто слышал сказку?
Дон Хуан.
Ты с ним когда же говорила?
Он заходил на склоне дня,
Недолго пробыл у меня
И рассказал мне все, как было.
Какой же дон Гарсия плут!
Смотри, готовь ему грозу!
Я вижу трех людей внизу.
Они как будто к нам идут.
Не он ли прилетел на зов?
Ты, Исавель, пока мы с ним
С балкона тут поговорим,
Покараулишь стариков.
Отец мой дяде твоему,
Наверное, на добрый час
Повел пространнейший рассказ.
Чуть что — тревогу подниму.
Камино (дону Гарсии)
Вот и балкон, вот чистый рай,
Где блещет дивное светило.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТНАДЦАТОЕ
Дон Гарсия и Тристан, на улице; Хасинта и Лукреция, у окна.
ЛукрецияТы лучше знаешь все, что было,
Ты за меня и отвечай.
Лукреция?
Вы дон Гарсия?
Я тот, кому весь мир не нужен
С тех пор, как он среди жемчужин,
Какими блещет Платерия,
Нашел одну, такой цены,
Что он охвачен зноем страсти,
Которой, как волшебной власти,
Душа и жизнь обречены.
Я, словом, тот, кто жребий ясный
В неволе сердца отыскал
И начал жить с тех пор, как стал
Рабом Лукреции прекрасной.
Наш кабальеро, очевидно,
Во всех, кто встретится, влюблен.
Он мотылек и пустозвон.
И лжет поистине бесстыдно.
Я здесь, и я готов, сеньора,
Исполнить каждый ваш приказ.
Теперь уже отпал для нас
И самый повод разговора.
Она и есть?
Да.
Я мечтала,
Сказать по правде, вас женить,
Но этого не может быть,
Как я впоследствии узнала.
Но почему?
Ведь вы женаты.
Женат? Я?
Вы, не кто иной.
Да я же холост! Боже мой.
Как люди выдумкой богаты!
Обман, не знающий преград!
Так дерзко лгать и лицемерить!
Кто согласится вам поверить?
Свидетель бог — я не женат.
Еще божится!
Все, кто лжет,
Всегда ссылаются на бога,
Чтобы неправде хоть немного
Придать правдивый оборот.
О, если ваша та рука,
Которой небеса велели
Вести меня к блаженной цели,
То эта цель недалека:
Что вы осведомлены ложно,
Мне вам нетрудно доказать.
Так просто и спокойно лгать!
Ведь этому поверить можно!
Сеньора, я вам руку дам,
Чтобы вполне уверить вас.
Да вы в один и тот же час
Готовы дать ее тремстам.
Но почему вы не хотите
Мне верить?
Ясно почему.
Как можно доверять тому,
Кто, например, себя в Мадрите
За индианца выдает,
Когда он здесь же и родился;
Кто накануне объявился,
А утверждает, будто год
Живет в столице; кто признался
Два-три часа тому назад,
Что в Саламанке он женат,
И только что в противном клялся;
И кто, проспав в своей кровати
Всю ночь, потом повествовал,
Как он до солнца пировал
С красавицей из высшей знати?
Известно все.
О ангел света,
Послушайте, я вам скажу
Святую правду, изложу
Подробно, как случилось это,
Но мелочи пока откину,
А объясню, когда и как
Прошла молва про этот брак,
И вскрою вам ее причину.
Что, если вы всему виной,
И три часа тому назад,
Когда я лгал, что я женат,
Вы были вдохновитель мой?
Как — я виной?
Да, вы одна.
Но как так?
Объясню сейчас.
Ну что ж, послушаем рассказ
Непревзойденного лгуна.
Отец мой выразил желанье,
Чтоб я женился на другой,
И я, покорный вам одной,
Придумал это оправданье.
Я должен скрыться под личиной,
Чтоб мне достался дивный клад:
Для всех на свете я женат
И холост лишь для вас единой.
Письмо, написанное вами,
Я принял, как счастливый знак,
И этот мне грозивший брак
Расстроил хитрыми словами.
И если я ответил лживо,
Ужели эта ложь дурна?
Не говорит ли вам она,
Насколько страсть моя правдива?
А вдруг все правда?
Как умело
Выпутывается хитрец!
Да, но когда же, наконец,
Я вам понравиться успела?
Вы гибнете в огне тоски,
А только миг меня видали;
Вы никогда меня не знали
И просите моей руки.
Да, я сегодня в первый раз
Увидел вашу красоту;
Я преступлением сочту
Неправду говорить сейчас.
Но от божественной причины
Мы ждем, как следствия, чудес:
Малютка-бог простор небес
Перелетает в миг единый.
Сказать, что вам потребно время,
Чтобы кого-нибудь убить,
То значило бы оскорбить
Богинь властительное племя.
Вы говорите — вас не зная,
Я гибну. Если бы я вас
Не знал, я так же, как сейчас,
Любил бы вас, вдвойне страдая.
Но вас я знаю: как высоко
Вас возвеличила Фортуна,
Что вы без облака де Луна,
Что вы Мендоса без упрека,[25]
Что ваша мать в раю творца,
Где нет ни горестей, ни стонов,
Что свыше тысячи дублонов
Доход у вашего отца.
Вот как я знаю все подробно.
О, если бы, любовь моя,
Вы знали подлинно, кто я!
Я призадуматься способна.
А вот Хасинта — как красива,
Умна, богата. Вот жена,
Какая рыцарю нужна,
Когда в нем сердце горделиво.
Да, мненье это — и мое,
Но я бы взять ее не мог.
В ней есть какой-нибудь порок?
Большой: я не люблю ее.
А я вот именно на ней
Хотела вас женить; я вас
Затем и вызвала как раз.
Нет в мире ничего трудней.
Не дальше, как сегодня, мне
Отец мой это предлагал,
И я, в ответ, ему сказал,
Что я женат па стороне.
И если вы на тот же лад
Со мной беседовать хотите,
То, чтоб избавиться, простите,
Я буду в Турции женат.
Клянусь, я искренен сейчас:
Я обожаю вас так страстно,
Что мне противно и ужасно
Все в этом мире, кроме вас.
Ах, если б так!
Мне никогда
Так беззастенчиво не лгали!
Вы просто память потеряли
Или последний след стыда?
Чтоб человек при мне же мог
Хасинте в страсти признаваться,
Потом при мне же отрекаться!
Хасинте — я? Свидетель бог,
Я только с вами говорил
С тех самых пор, как я в Мадрите.
Такую наглость, извините,
Переносить нет просто сил!
Когда про то, что я видала,
Вы мне в глаза способны лгать,
Какой от вас мне правды ждать?
Идите с богом, я устала.
И если я еще хоть раз
Решусь послушать вашу речь,
То разве, чтоб себя развлечь:
Как если б кто в досужий час,
Чтоб уничтожить привкус вязкий
Смертельно надоевших дел,
Рассеять мысли захотел,
Раскрыв Овидиевы сказки.[26]
Дон Гарсия
Лукреция, молю творцом…
Я смущена.
Дон Гарсия
С ума сойдешь,
Когда и правда стоит грош!
Произнесенная лжецом.
Нет, почему она, скажи,
Не верит мне?
Да, ваша честь,
Она раз пять, а то и шесть,
Изобличила вас во лжи.
Враля его же меркой мерят,
И вы приметьте наперед:
Кто в шутку то и дело врет,
Тому и в правде не поверят.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ