Александр Галин - Конкурс
БОРИС. И все-таки… я прошу тебя, оденься.
ЛИЗА. А она не оденется!
НИНА. Позвольте мне самой это решить…
ЛИЗА. Она не оденется!
КАТЯ. Вот именно!
НИНА. Борис, дружок… пойми меня правильно: у нас нет выбора.
БОРИС. Есть! У меня, во всяком случае…
НИНА. Что ты имеешь в виду?
БОРИС (поднялся). Несмотря ни на что, господа… я считаю… перед нами все-таки женщины! Я буду стоять в их присутствии, но думать я буду о Рафаэле, о Данте, о Моцарте. Я буду думать о Пушкине! Никто не запретит мне думать о тех женщинах, которых они воспели…
НИНА. А мы, оказывается, не такие женщины!
ПУХОВ (не выдержал). Вы — женщины? Я в прошлом году был в Майями на крокодиловой ферме — тот же эффект! Только из тех хоть сумки делают.
ОЛЬГА. Что ты хочешь сказать, Пухов? Я для тебя не женщина?! А кто женщина? Это бывшая буфетчица, которая научила тебя торговать селедкой?!
ПУХОВ. А ты ее не ешь, селедку?! Она с утра до ночи тюки на себе таскала, а ты до сих пор лежишь на диване и ноешь, «артистка»!..
ОЛЬГА. Я осталась без работы. Мне нужна была от тебя моральная поддержка. Больше ничего!
ПУХОВ. Я тебе предложил с нами работать. Ты мне что сказала: я родилась не для этого?! Для чего ты родилась? Вот для этого?..
ОЛЬГА. Для этого! Для этого! Я больше ничего не умею… В чем моя вина перед вами?
ПУХОВ. Она — мой партнер! Я уважаю ее!
ОЛЬГА. Нет, милый мой! Мы женщины! Мы женщины с большой буквы!
ВАСИЛИЙ. Какие вы женщины? Крысы позорные!
БОРИС. Василий! Не смейте!
НИНА. Как меня здесь назвали?
БОРИС. Василий, вы должны извиниться!
КАТЯ. Амбал!
ЛИЗА. Мешок!
ВОЛКОВА. Да куда вы лезете?! Идите отсюда! Вы еще пока холостые!
НИНА. Спасибо, девочки. Я не нуждаюсь в вашей защите! Мне есть. от кого ждать помощи. Карнаухов, извини! Ты сейчас о ком думаешь. о Дульсинее Тобосской или о Беатриче?
БОРИС. Да, Нина, представь себе, я думаю о Беатриче! Постоянно!
НИНА. Ах вот как! Не надо так на меня смотреть! Ты думаешь, мне не стыдно! Мне стыдно!
ТАМАРА. Этой все стыдно!
НИНА. Да! Мне стыдно! Но я принципиально не оденусь!
ВАСИЛИЙ. Твари!
БОРИС. Василий! Вы дали слово!
ВАСИЛИЙ. Я остальных спрашиваю: они тоже не оденутся?
Молчание.
Остальные, я спросил, тоже не оденутся?
БОРИС. Василий!
ОЛЬГА. Тамара не оденется!
ВОЛКОВА. Тома, оденься!
ОЛЬГА. Она не оденется!
ВОЛКОВА. Ольга, вы чего им такую корриду устраиваете?! Они мужчины — нельзя так! И так у них все жилы напряжены!
ТАМАРА (плачет). А во что мне одеться, Вася? Я себе нового платья десять лет не покупала… Меня твоя мама попрекнула, когда я прошлым летом босоножки купила из кожзаменителя… Я их понесла сдала. Ты вместо этого пошел мне тапочки купил, войлочные. Когда я плакала с этими тапочками на кухне, что ты мне сказал: мать после оккупации, с отцом инвалидом, — и то не плакала?! А знаешь, отчего я плакала? Я спросила: ты мне эти тапочки войлочные принес, чтобы в этих тапочках меня похоронить — ты мне что ответил?!
ВАСИЛИЙ. Для тебя кто важнее, я или эта… экибана?!
БОРИС. Василий!
ВОЛКОВА. Вася, экибана — это не то, что ты думаешь!
ТАМАРА. Что ты мне ответил?
ВАСИЛИЙ. Кто важнее?
ТАМАРА. Помнишь, что ты мне ответил? «Для похорон дешевле можно купить, а в этих жить можно!»
ВАСИЛИЙ. Я все деньги, что у меня были, отдал за эти тапочки!
ТАМАРА. Так, значит, мне на босоножки можно не рассчитывать? Я босоножек уже не достойна?! Меня на войлочные тапочки списали?! Какие мои годы?!
ВОЛКОВА. Томка, да не дергай ты его!
ТАМАРА. Вася! Пойми меня!
Молчание.
Прости меня, Вася!
ОЛЬГА. Ты перед ним не виновата!
ТАМАРА. Виновата! Вася! Прости! Я на колени готова стать перед тобой. Но что же нам делать?! Скажи! Ты больше зарабатывать не можешь, кормить семью не можешь. Я туда съезжу, поработаю в ихнем шоу — хоть денег домой привезу…
ВОЛКОВА. Васька! Да прости ты ее, слышишь?! Пусть она съездит в этот Сингапур!
ВАСИЛИЙ уронил голову. Затих.
ТАМАРА. Вася! Ну что ты, Вася! Это я виновата! (Плачет). Он никогда таким не был… Вася!
ВОЛКОВА. Не лезь, не трогай его. Не трогай его! Не трогай! Вы что думаете, мужикам легко свое отдавать?! Тамарка, а ведь он любит тебя! Дура ты дура, что же ты делаешь?!
ТАМАРА (плачет). Не знаю… я уже ничего не знаю!
БОРИС. Василий… милый… дорогой… Вы должны выдержать это испытание, Василий! Отпустите ее в Сингапур! Отпустите!
ВАСИЛИЙ. Все у меня отобрали! Последнее отбирают — жену!
БОРИС. Васенька! Дружок… крепитесь… У меня тоже ничего теперь нет! У меня отобрали жизнь! Что делать? Значит, мы больше — не нужны. Нам всем это надо понять… надо через это пройти!
ПУХОВ. Парни… Спокойно! Не надо умирать! Спокойно! Мужики! Пусть они едут в этот Сингапур! Баба с воза — кобыле легче! Я вас сейчас к себе повезу. У меня кабак в бывшем партийном санатории. Я вам сегодня такой досуг с солярием устрою!.. На каждого — по восемь телок… По восемь!
ОЛЬГА. Вот ты наконец открылся. Вот твой идеал — восемь телок!
ПУХОВ. Мой идеал?! Да вы знаете, как я ее любил, мужики?! Боготворил, унижался! Все от нее терпел. (ОЛЬГЕ). Ты меня никогда не считала человеком… Я доказал, что я тоже что-то могу в этой жизни! И вот это тебя бесит. Ты привыкла, что успех был только у тебя. Меня по частям распилят и увезут, а ты оставалась кланяться… Ты думаешь, я не понимаю. зачем ты сюда пришла! Чтобы по городу потом говорили: у Пухова жена… ходила голая по сцене. У заслуженного человека, у депутата… Никуда ты не уедешь от моих денег! Какой Сингапур?! Я был в этих клубах. (Неожиданно ЛИЗЕ). Ты, пацанка… куда собралась? Ты знаешь, что такое плясать голой целую ночь за гроши?!
ЛИЗА. Знаю!
ПУХОВ. Что ты знаешь?
ЛИЗА. Знаю!
ВАСИЛИЙ. Сучки…
КАТЯ. Кто мы?
ЛИЗА. Амбал…
КАТЯ. Духарь…
ЛИЗА. Бок!
КАТЯ. Бык!
ТАМАРА. А вы заткнитесь и не лезьте!
ЛИЗА. Попробуй только, подойди к ним! Попробуй только, тронь их!
ПУХОВ. Плюньте на них, мужики! Пусть они едут. Пусть они попробуют все сами, если мы им так мешаем. Поехали ко мне, парни! Поехали!
НИНА. Карнаухов! Извини, я, видимо, тебя отвлекаю от диалога с Беатриче…
БОРИС. От диалога с Беатриче отвлечь нельзя! Я думаю, что Данте вряд ли нашел Беатриче на конкурсе бедер и коленей…
НИНА. Борис, куда тебя приглашает этот человек?
БОРИС. В чем дело. Нина! Ты сделала свой выбор — позволь и мне сделать свой!
ПУХОВ. Молодец! За этот ваш поступок… я вас спонсирую!
НИНА. Ах вот как! Ну что же… В Сингапуре я смогу наконец заснуть спокойно… Не надо будет держать твою руку, боясь, что ты выпрыгнешь из окна. Не надо будет каждое утро заглядывать тебе в глаза: в депрессии ты или нет. Я смогу наконец не думать о крюках и веревках. Я поздравляю тебя: наконец-то нашел ту, кому можно каждый день повторять, что ты не хочешь жить…
БОРИС (с болью). Я хочу жить!
ПУХОВ. Молодец! Восемь телок!
НИНА. Карнаухов, милый, ты так и не понял, что мы живем в новую эпоху!
БОРИС. Живите! Живите! Живите! А я себе подыщу более приличное время. Там я не должен буду подсчитывать в уме, сколько я стою, страдать, что больше никому не нужен…
ПУХОВ. Борис! Восемь молодых… без высшего образования…
БОРИС. Милые мои соотечественники! Я потратил жизнь на то, чтобы рассказать вам о казнях и пытках, потому что вся наша история состояла в основном из них. Впрочем, многие народы в этом преуспели не меньше нас. Но теперь никто больше не хочет слушать об этом… История повторяется…
НИНА. Карнаухов! Люди хотят жить. а не слушать, как их пытали!
БОРИС. Живите!
ВАСИЛИЙ. Я вас, сучки, всех в такой киоск определю! В травмпункте будете выступать, на конкурсе черепно-мозговых повреждений.
ВАСИЛИЙ, рыча, со стоном, набрасывается на ряды старых кресел. Крушит ни в чем не повинную мебель. Общий крик. Входят АЛЬБЕРТ и ТЕЦУДЗИН АОКИ. Японец улыбается, кланяется. АЛЬБЕРТ мрачен.
