Владимир Войнович - Трибунал
Лариса. Ой, какие ужасы вы рассказываете. Значит, у Лени никаких шансов нет? И вы за него не заступитесь?
Депутат. Ну почему же нет. Вот сейчас закончу кое-какие свои дела, допишу диссертацию и направлю депутатский запрос. В американский Госдеп. (Уходит.)
Сцена двенадцатая
На сцене Телеведущий.
Телеведущий (видит Ларису, останавливается). Я слышал, вы тут с этим сумасшедшим только что говорили.
Лариса. Он говорит, что он депутат.
Телеведущий. Мания величия. Разве настоящий депутат может такой бред нести?
Лариса. Мне тоже кажется, что не может. Но несет. А вы кто?
Телеведущий. А вы меня что, не узнаете?
Лариса. Ой, боже, неужели это вы?! Я-то узнала, но глазам своим не поверила, неужели, думаю, это он сам, пешком, без машины и без охраны. Да я же ваши передачи просто обожаю. И все смотрела. Вместе с мужем, пока его не посадили.
Телеведущий. Так это ваш муж… как его?
Лариса. Подоплеков.
Телеведущий. Да-да, Подоплеков. И за что же его посадили?
Лариса. Так в том-то и дело, что ни за что. За то, что пришел в театр.
Телеведущий. За то, что просто пришел?.. Так это же прекрасно.
Лариса. Не поняла, что прекрасно? Что пришел или что посадили?
Телеведущий. И то и другое. Это же тема! Приходите на мое ток-шоу «На злобу дня». Мы назовем нашу передачу знаете как? «Театр абсурда»! Я приглашу самых видных режиссеров, писателей, блогеров, депутатов, спортсменов, полицейских, священнослужителей, искусствоведов, правоведов, правозащитников. Позовем Проханова, Жириновского, может быть, даже Марию Арбатову.
Лариса. И что будем делать?
Телеведущий. Поговорим, обсудим. Что такое современный театр или суд. Есть ли между ними какая-то разница. Затронем попутные темы. Коррупция, миграция, гей-пропаганда, педофилия.
Лариса. А о муже моем будем говорить?
Телеведущий. А как же! Только о нем и будем. Если не сумеем защитить, так, по крайней мере, сделаем ему хороший пиар.
Лариса. Какой пиар? Вы не понимаете, что он сидит?
Телеведущий. Понимаю, что сидит. Замечательно, что сидит. Лучшего повода для пиара и быть не может. (Уходит).
Сцена тринадцатая
Обстановка телестудии. Стулья, расставленные полукругом. Участники передачи: Телеведущий, Депутат, Член Общественной палаты, Адвокат, Актриса, Писательница-феминистка, Просто женщина, Правозащитник.
Телеведущий. Добрый вечер. Наша сегодняшняя передача будет посвящена так называемому делу Подоплекова, которое вызвало неоднородную реакцию и практически раскололо наше общество. Дело в том, что Подоплеков, будучи, как утверждают свидетели, совершенно трезвым и в своем уме, пришел в театр на спектакль «Трибунал» и мало того что сам пришел, но еще подверг тому же риску свою жену Ларису. Здравствуйте, Лариса.
Лариса. Здравствуйте.
Телеведущий. Расскажите подробно, как это было.
Лариса. Ну как было, обыкновенно. Мы пришли на спектакль, сели в первом ряду, актеры молчат, Леня одного спросил, что будете делать, а тот говорит: будем, говорит, вас судить. И тут же его схватили и вот и… (Плачет.)
Дальше Телеведущий бегает по сцене с микрофоном, сует его по очереди участникам шоу.
Просто женщина. Теперь она плачет. А что ты думала, когда шла в этот, как бы театр. Почему сама не остановилась, мужа не остановила. Не любишь ты его! Не любишь!
Актриса. Подождите, ну чего вы сразу орете? Надо же разобраться, что к чему. Мы, русские бабы, как привыкли? Он иголка, а я нитка. Куда он туда и я. Если мужик зовет, разве можем мы ослушаться?
Феминистка. Уши вянут слушать такое. Мы одной ногой стоим в Европе, а до сих пор представить себе не можем, что женщина имеет те же права, что мужчина. И те же обязанности. Меня удивляет не то, что она мужа не остановила, а то, почему ее саму не посадили? Это же явная дискриминация по признакам пола. Потому что прокуроры и судьи сексисты.
Телеведущий. Мы сейчас говорим не о правах женщин, а о юридическом казусе. Человек пришел в театр, и его арестовали только за то, что он туда пришел. Разве возможно такое в двадцать первом веке?
Депутат. Да такого и в двадцатом не бывало.
Адвокат. Ну, положим, в годы сталинских репрессий могло быть и похуже.
Депутат. Ох, как вы надоели с этими сталинскими репрессиями. Вспомните лучше лихие девяностые, как Ельцин с Гайдаром развалили великую державу и ограбили весь народ.
Телеведущий. Господа, я прошу вас вернуться к нашей теме. У нас речь не о Ельцине и Гайдаре, а о простом русском человеке Леониде Подоплекове, он державу не разваливал и народ не грабил.
Депутат. А это как посмотреть. Что же вы думаете, Ельцин с Гайдаром только вдвоем всю эту операцию провернули? Вспомните, что говорил по этому поводу Збигнев Бжезинский.
Телеведущий. Причем тут Збигнев Бжезинский? Мы говорим о Подоплекове.
Депутат. Именно о нем Збигнев Бжезинский и говорил. Он говорил, что в борьбе с Россией нам помогут сами русские. Особенно те неустойчивые, которые склонны к алкоголизму, гомосексуализму и педофилии.
Правозащитник. Виноват в чем-то Подоплеков или нет, не имеет значения. Пока существует этот режим, он будет сидеть.
Член Общественной палаты. Слушайте, а что мы сосредоточились на этом Подоплекове? Что, у нас больше проблем нет? Ну посадили и посадили. Суд разберется. А нам надо подумать, что делать с Северным Кавказом. Нужна конструктивная политика. Эффективные социальные программы. Создание новых рабочих мест. Помощь многодетным семьям.
Депутат. Вы что, кому нужны их многодетные семьи? Их и так слишком много, они и так только то и делают, что размножаются.
Член Общественной палаты. А что, вы хотите рождаемость регулировать по национальному признаку?
Депутат. Хорошо, регулировать не будем. Но давайте тогда там не запрещать гей-пропаганду, а наоборот, поощрять. Пусть занимаются мужеложством, скотоложством, лишь бы детей не плодили.
Член Общественной палаты. Ну это уж совсем какой-то изощренный фашизм.
Депутат. Я, может быть, фашист, но ты идиот.
Член Общественной палаты. Сам идиот.
Депутат. Негодяй! Сволочь! Держите меня, я ему сейчас дам в морду!
Телеведущий. Пожалуйста, без перехода на личности.
Депутат. А что же он несет? Хватит им помогать. Их надо отделить от России. Огородить китайской стеной, и пусть там убивают друг друга, режут, это их внутреннее дело.
Правозащитник. Вы забываете, что речь идет о наших российских гражданах.
Депутат. Никто не забывает. Но, хоть и граждане, не обязательно им мигрировать туда-сюда. Надо вернуть прописку и пусть все живут там, где живут. Кавказцы на Кавказе, азиаты в Азии, москвичи в Москве.
Просто женщина. Правильно! А то выйдешь на улицу, сядешь в метро — одни черные лица. Страшно жить!
Телеведущий. Господа, я напоминаю, у нас передача не о мигрантах, а о Подоплекове.
Депутат. Что касается этого типа, то я бы таких просто расстреливал.
Адвокат. Провокационное заявление. Я вынужден напомнить, что у нас есть презумпция невиновности, а смертной казни нет.
Депутат. Но наша партия добивается возвращения смертной казни. В конце концов добьемся и тогда всех, всех, всех расстреляем.
Постепенно разговор превращается в общий галдеж. Все говорят одновременно. Из общего гула вне всякой логики вырываются отдельные слова и короткие фразы.
Все.
Вскормлены американским Госдепом.
Чиновники своих детей за границу…
А я монархист.
Кто не хочет кормить свою армию…
Не связывают свое будущее с Россией.
Я как православный человек….
Дайте мне досказать…
Идите в храм и молитесь.
Русские давно стали самой угнетаемой нацией.
Такого воровства еще никогда не было.
А я вам говорю, что мы отстали от Европы на двести лет.
Ваша Европа давно погрязла в содомском грехе.
Перестаньте на меня кричать.
Это вы на меня кричите.
Я на вас кричу, потому что вы на меня кричите.
Мы вымирающая нация.
Армию развалили, а она ходит по бутикам.
Телеведущий. Всем спасибо. Наша дискуссия была, может быть, излишне эмоциональной, но это объясняется беспокойством за судьбу одного из наших сограждан. Ну а окончательное решение примет, конечно, суд. Берегите себя и своих близких.
