Валентина Любимова - От избытка чувств
Оба смотрят на костер.
О чем ты задумалась?
Вера (тихо запела). «Мой костер в тумане светит, искры гаснут на лету…» Я думаю об этой легенде. Если в ней есть хоть маленькая доля правды, то… (Горячо.) Но любовь людей… человеческая любовь — разве она не сильнее?
Олег. Она сильнее.
Оба молчат.
А сейчас ты о чем думаешь?
Вера (тихо поет). «На прощанье шаль с каймою ты на мне узлом стяни…» Скоро зима.
Олег. Скоро.
Вера. Ты уедешь в следующее воскресенье.
Олег. Я вернусь.
Вера. Я буду ждать тебя.
Олег. Я знаю. (Помолчав.) Это счастье, что я тебя встретил.
Олег и Вера стоят у гаснущего костра. Темнеет. Вера напевает без слов. В окнах дома зажгли свет. Видны ребята вокруг Ивана Степановича. А он поставил новую пластинку. Иван Степанович понимает толк в хорошей музыке.
ЗанавесКАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
Декорация первого действия.
Глубокая осень. Парк почти облетел. Озеро неприветливо. В глубине парка происходят соревнования школьников. Долетают отзвуки спортивного праздника — барабана, горна, аплодисментов. Щелчки выстрелов в тире.
У самого озера стоят Иван Степанович и Костя.
Костя. Я заметил, Иван Степаныч. Они все взлетают. Третий день хожу наблюдаю. Высоко взлетают. Особенно он — лебедь. И лебедиху подзывает. По-моему, завтра на заре обязательно улетят на зимовье.
Иван Степанович. Время. Вчера уж и снег перепархивал. Птенцы выросли. Лед на мелких местах по утрам. Время.
Костя. Все-таки жалко. Улетят — осиротеет озеро.
Иван Степанович. Вернутся весной. Закон природы, Костя. А ты наблюдай. Запоминай. Записывай.
Костя. Все записываю. Снегири в садах появились, Иван Степаныч. Поближе к домам. Зиму чуют.
Музыка вдали — играют туш. Крики: «Ура-а!»
Наши выиграли, Иван Степаныч!
Иван Степанович. Думаешь, наши?
Костя. Обязательно. (Вдруг закричал.) Ура-а! (И убежал.)
Иван Степанович (смотрит ему вслед, грустно улыбаясь). Закон природы…
Вбегает Валерий. У него вид победителя, в руках мяч. Валерий не замечает Ивана Степановича. Он прыгает, подбрасывает мяч, исполняет на губах туш.
Валерий. Трум-ту-ру, трум-тум… туру-ру-ру…
Иван Степанович (подхватил в тон). Трум-ту-ру-ру, трум-тум.
Валерий (смутился). Иван Степанович… Извините. Я не видал вас, расколбасился…
Иван Степанович. Не стесняйся. Попрыгай, поскачи. Тебя переполняют чувства победителя. Счастливое состояние, Валерий. Избыток чувств. Через край перехлестывает. Верно?
Валерий (счастливо). По всем видам, Иван Степаныч! По прыжкам в длину и высоту. Стометровку сделал — будь здоров!
Иван Степанович. Блеск! Всюду первый?
Валерий. Ага. Да вы же судили. Видели.
Иван Степанович. А в тире?
Валерий. Стрелковые соревнования начнутся через полчаса. Но я сегодня, кажется, в форме…
Иван Степанович. Толя Макаров у нас проверенный снайпер. Не только в школе. Состязаться тебе будет нелегко.
Валерий. Макаров и по другим видам был проверенный. А вот уступил сегодня. Потеснился.
Иван Степанович. Ты уступать не намерен?
Валерий. С какой же стати, Иван Степанович… Я по справедливости. Кто выигрывает, тот и…
Иван Степанович. Вот как ты сразу взъерошился, мальчик. Победителю полагается быть великодушным. Что люди делают от избытка чувств? Что-нибудь очень доброе. Щедрое. Бескорыстное. Помнишь, Петр Великий после Полтавского боя?
Пирует Петр. И горд, и ясен,
И славы полон взор его.
И царский пир его прекрасен
При кликах войска своего.
Валерий. То Петр Великий…
Иван Степанович. Конечно. Это я к слову вспомнил. Подожди! Тише! (Замолчал, прислушиваясь.)
Высокий печальный звук возникает как бы с высоты и обрывается.
Слыхал?
Валерий. Нет. Ничего не слыхал, Иван Степанович. А что?
Иван Степанович (с досадой). Ну, как же ничего… (Мягко.) Костя, тот всегда услышит. И Стасик… Анюта, Толя Макаров… Как же ты…
Валерий (не понимая). А в чем дело?
Иван Степанович. В тонком слухе. В душевном настрое.
Валерий смотрит не понимая.
Непонятно?
Валерий. Честно? Непонятно.
Иван Степанович (доброжелательно). Поживешь подольше с классом, будешь понимать. Не обижайся, Валерий. Мы все хотим, чтобы ты был наравне со всеми.
Валерий (самолюбиво). Кто-нибудь считает, что я ниже?
Иван Степанович. Возможно. Сам-то ты считаешь себя выше других?
Валерий (самолюбиво). Если человек начнет унижать себя сам, многого ли он достигнет в жизни?
Иван Степанович. А если он захочет унижать других?
Валерий. Я не понял.
Иван Степанович (доброжелательно). Человек должен в меру сил хорошо делать свое дело и уважать других. Оценку ему сделают эти другие, а не он сам. Вот ты сегодня отлично показал себя в спортивных соревнованиях. Твои товарищи высоко тебя оценили. Значит, они справедливые? Да?
Валерий (неохотно). Да…
Входит оживленный Стасик.
Стасик. Там жюри вас просит, Иван Степаныч. Они не могут без вас решать.
Иван Степанович. Не могут? Пусть сами решают. Я им подсказывать не намерен. (Однако торопливо уходит.)
Стасик забыл все обиды и недоразумения. Он доволен тем, что его школа побеждает в соревнованиях; он снова восхищается Валерием — его силой, ловкостью, первенством.
Стасик. Ну, ты, Валер, силен… Все рекорды… Как в высоту прыгнул!
Валерий. А Макаров с трех раз не мог. Все сбивал планку.
Стасик (с огорчением). У Толи Макарова в этот раз все не так получалось. У него в прежние соревнования больше рекордов было. Намного. Он волновался в этот раз. Почему-то сильно волновался.
Валерий (снисходительно). Соперник был, сильный, вот и волновался. Уверенность потерял. Ясно.
Стасик (простодушно). Конечно, ты очень сильный соперник.
Валерий (польщен). Все-таки ты, Стасик, хороший товарищ. Не помнишь зла. Тогда с этим рецептом… Неважно тогда получилось… Но все обошлось. Верно?
Стасик. Конечно. Мама поправилась.
Валерий. Анюта как-то переменилась ко мне… Особенно после рожденья Ивана Степановича. Встретится и обязательно опустит глаза. Иль в сторону посмотрит. А что я такое сделал? Я ведь ничего не сделал!
Стасик (искренне). Анюта к тебе лучше всех относится.
Валерий (обрадовался). Правда?! Правда?
Стасик. Это все видят. Она с тобой хочет дружить.
Валерий. Ты даже и не представляешь, как для меня важно, чтоб Анюта со мной дружила!
Стасик. Важно?
Валерий. Я только тебе могу сказать. Ты такой человек… Я, может, первый раз такую девочку увидел, как Анюта. Сначала я подумал — ничего особенного, чересчур простая какая-то… Но потом… Ты знаешь, около Анюты почему-то хочется быть тоже простым и… чтоб она не отворачивалась… Я, может, победил сегодня поэтому… Чтоб она… Понимаешь?
Стасик (польщенный доверием). Да.
Валерий. Ну, и все. Только никому. (Опять запрыгал, заскакал, подбрасывает мяч. И вдруг мяч закатился под беседку.) Вот черт!
Стасик. Я достану, достану! (Полез под беседку.)
Валерий. Валяй доставай. У меня спина от тренировок болит. (Заглянул под беседку.) Далеко закатился. Не достанешь. (Оглянулся, сломал молодой кленок.) Держи прут. Прутом доставай.
Стасик вылезает из-под беседки с мячом, луком и стрелой.
Стасик. Там целый склад. Кто-то прячет, наверно. Лук, стрелы. Это Толи Макарова стрела… та самая, которой он тогда ястреба… А ты сказал, что сломал эту стрелу.
