Валентин Азерников - Третьего не дано
Косарева. Да нет, не случайно, конечно. Но нельзя же сделать вид, что мы ничего не слышали. Он же не просто так, ты думаешь, ему легко было решиться? Он ведь нам с тобой помочь хочет, понимаешь? Облегчить выбор. Подтолкнуть…
Суровцев. Вот именно. А я не люблю, когда меня подталкивают. И тебя… Ты ведь опять себя под удар хочешь поставить. И газету заодно. Нужно это тебе сейчас? Мы ж только от Глаголева отбились. Ты вспомни – сколько таскали… Тебе мало? Ты пойми, я ж не о себе – о тебе. Я газету подписываю, а статью-то ты. Ты отвечаешь за каждое слово в ней. Ты абсолютно уверена, что за несколько часов сумела понять то, что складывалось годами? Уверена? Если уверена – давай. А если нет, если потом они докажут, что причины аварии не субъективные, а объективные, – тогда что? Тогда ведь не кто-нибудь, а я лично, что называется, своими руками, должен тебе… Ну?… Ну подумай… Тебе ведь уезжать вот-вот. А если начнется сыр-бор, так еще неизвестно…
Косарева. Не пустите?
Суровцев. При чем здесь… Что ты глупости, ей-богу… Дело ведь не в Париже, такая командировка вообще может быть поворотным пунктом. Не дури. Разве когда еще такой случай представится?…
Косарева. Поводов, чтобы отложить честность на потом, всегда хватит. Не Париж, так еще что. А потом, когда они кончатся, поводы эти, глядишь – уже и честность-то твоя никому не нужна. Уж без нее обошлись.
Суровцев. Не знаю, Нина, что и сказать тебе… не вовремя все это. Не могла получше случай выбрать?
Косарева. Так это не мы его, это он выбирает нас.
Суровцев. Ну смотри, тебе в конце концов виднее.
Косарева. Вот именно. Я тогда пошла?
Суровцев (молчит, курит, потом негромко). Ты после подожди уходить, я подвезу.
Косарева. Спасибо, я на такси.
Суровцев. Слушай…
Косарева останавливается.
Я, может, тогда заеду попозже?…
Косарева. Я пойду, ладно? Устала. А мне еще диктовать. (Уходит.)
Суровцев смотрит ей вслед, потом бросает в сердцах на стол карандаш. Свет здесь гаснет и загорается на другой половине сцены, куда переходит Косарева. За столиком сидит машинистка. На спинке стула авоська с продуктами. Косарева подходит, достает блокнот.
Машинистка. Заждались уж – домой не пускают. Как обычно, три закладки?
Косарева (рассеянно). Да-да… Что, прости?
Машинистка. Закладок сколько?
Косарева. А-а, закладок. Как обычно. Ты готова?
Машинистка. Поехали.
Косарева (очень собранно). Так. Заголовок. «Третьего не дано…» Под ним: «Н. Косарева, наш спецкор…» Так, отступи. С абзаца. «В жизни каждого человека бывают мгновения, когда он должен сделать выбор: или – или…»
Громко, усиленная радио, стрекочет машинка. Из боковых кулис появляются участники спектакля, читающие газету со статьей Косаревой.
Занавес
