Алджернон Суинберн - Эрехтей
Как вал единый многих волн взметенных, 1560
Сражаться не желая; стон стоял над ними,
Печальный стон, как над отливом пенным,
Унылый, и бессильный, и гнусавый; и когда
Коней копыта, колесниц колеса тело растоптали
Сраженного царя — с громовой высоты небес
Отец за сына Брата своего, убитого позорно,
Крученую стрелу, перун разящий посылает, в лоб
Сражая внука своего, что без шелома в поле
Сверкал — звездою средь штормов, давая свет
Людей своих очам, чтоб видя, укреплялись 1570
На битву духом; но теперь узрели, слишком скоро,
Как клонится, туманному закату уподобясь,
Глава могучая и ясная, в земли просторах
Материком стоявшая среди морей, удары ночи
И бури вынося; вот, ныне бездыханным
Несут того к тебе с путей войны неверных,
Кого звала супругом; силача, защитника людей
Своей страны, опору всей их жизни,
Несут, сраженного не человеком — Богом,
Богоподобного; и перед мертвецом ворота града 1580
Открылись, как объятья матери, через него
Спасенной; вся обширная страна очищена от брани.
Что скажешь ты в ответ на причитанья?
ПРАКСИТЕЯ
Я за Афины восхвалю Богов. О милая Земля,
Богиня, Мать, как ты любила сына, всей душою,
Я понимаю, зная и покойного супруга моего,
И все твое величье. Как же мне грустить,
Как может в сердце зародиться горе, если ты
Так счастлива сейчас? Я вот что попрошу,
Среди счастливого народа моего, твоих детей, 1590
Встав, вымолю благословенный дар, хотя и доля
В нем горечи заметна: мне даруй ты смерть,
Как и ему, чтоб встретить взгляд, погасший здесь.
Еще тебя, без всякого упрека и без слов
Неблагодарных, именем прошу бессмертным,
Отец мой высший, милосердный Бог,
Поток истоков моей жизни, и родник рожденья,
С которым я теку, чиста, до устья одного,
Причина и триумфа моего, и этих слез,
Кефиз — когда ты видишь, как охотно 1600
Пролью я кровь — так, как и ты струишь потоки
На благо всей страны, стремясь омыть любовью
Людей ее уста, и облегчить сердца живущих -
Прими тогда, Бог ясный духом, мой отец,
Своим бессмертном сердцем, самым чистым,
В себя тот дар, что будет даден ныне,
Дитя свое в себя возьми; исполнен срок земной,
Ведь потеряла она то, что породила; видит, как
Прочь утекает все родное, от руки, и глаз, и сердца,
Прочь утекает для народа блага; будь же ты, 1610
Бог, дорогой и благий для людей живущих,
Благ для родного семени; даруй мне сон, отец,
Бессонный, трудный день мой подошел к концу,
Подобный ночи день, хотя бессонной; ибо
Ручьи моей души немутной, и ручьи того,
Кто тек со мной в едином русле, пали ныне
В ущелье смерти. Боги нам спасли навеки
Афины; не чужою кровью я купила этот дар,
И вас спасла; ликуйте, будьте благодарны
Сегодня и в грядущие века, сограждане мои, 1620
Вовек не забывайте мертвых; ну а мне, а мне
Что предложить способен человек отныне,
Такое, что окажется желанней смерти?
ХОР
Льется с губ, в чаше сердца сейчас рождено, (строфа 1)
Песней радости-горя кисло-сладкое вести вино;
Каплет сок слаще меда, рядом плещется кровь, горяча,
И из кубка златого, и с холодного края меча.
Должен город спасенный радость ввысь устремить, как поток,
И печалиться должен, чтоб от крови очиститься в срок.
За спасенье, страна, ты должна восхвалить бы Богов, 1630 (антистрофа 1)
Был бы лик твой, как встарь, белоснежен, не темно-багров,
Были б руки чисты, как богини прекрасной щека,
Но пятнает их кровь, жертвы кровь, и не смыта пока.
Как мы можем хвалить, не вмешав в славословья свой страх,
Коли жизнь сохранила, дочерей своих бросив во прах?
Порча метит народ, детской кровью продливший свой срок, (строфа 2)
И пятно с рук кровавых не смыть,
Дождь не счистит его, ни роса, ни священный поток,
Что всю землю спешит оросить.
Тьмой покрыта страна, солнца в небе давно уже нет, 1640 (антистрофа 2)
Грех царит, мраком землю одев.
Воет призрак ужасный — темных дел отвратительный след,
За смерть девы грозит высший гнев.
АФИНА
Скорбящие мужи, услышьте. Женщины без пары,
Внимайте; все, дрожащие от страха, также ты,
Сраженная тоской по детям. Слушайте меня,
Земля и блеск небес, и ветры средь эфира,
И пресвятое сердце глубины морской, вчера
Гневившееся, ныне же спокойно; солнце, ты,
Кругом катящее в огне высоком неба, 1650
И на орбитах звезды; реки и вершины,
Потоки, чистые ручьи; дела узревший день,
Ночь, не таящая угрозы; слушай ты, сын мой,
Сын Девы, девой навсегда спасенный,
В крови невинный, пусть и выкуплен невинной кровью,
Мой град; Паллада ныне молвит свое слово,
Дочь — Дева Бога величайшего из всех,
Что всем руководит и властвует над всеми -
И слово это не прейдет: вот что решил
Совет Богов, в чем Бога дух поклялся: 1660
Ни время, ни земля, ни человечий краткий род,
Не умалят, ни волны поколений, ни ветра
Веков, восставших и опавших как прибой
Меж света, тьмы, рождений и смертей,
Среди штормов, для брега неизбежных,
Такого света славы не узрят под солнцем,
Чем свет Афин бесстрашных; вся иная слава
Пред ними станет словно тени легкой дремы
Перед лицом рассвета; лучшие же люди
Земель счастливых, для детей своих достойных 1670
Не смогут попросить иного от Богов отличья,
Чем быть сравненными с малейшим из Афинян,
Слабейшим из детей твоих, мой град; твоею
Корона будет песен всей земли; и все дела
Твои прославятся, цветок мой; и в руке
Скиптр времени возвысишь ты, а на главе
Венок восторга утвердишь; и не единый лист
Зима и перемены не погубят из него, пока
Не высохнут цветы во всех мирах; глаза
Твои впервые среди всех блеснут свободно, 1680
Уста по праву вымолвят: «Свобода!»; длань
С заката до истоков утреннего солнца,
Как псов, пошлет грозящий страх по следу
Царей, пришедших с многонаселенного Востока
Тебя тревожить, гневно разбросает
Стада огромные, бредущие на деревянных лапах
Топтать бестравные поля морей, и сокрушит
Одним ударом, обратит в беспамятное бегство
Все эти собранные вместе Азии гурты,
Вождя лишенные; у твоего плеча 1690
Начнет сражаться ветер Севера, твой сын,
А море в честной дружбе ныне поклянется,
Ладонь сожмет ладонь, союз ваш утверждая
К всеобщему согласью; ветры и моря,
Пусть вечно склонные сражаться меж собою,
Мир заключат, в союз на твое благо братский
Вступив, единой силою ударят, разрывая
В куски врагов; сегодня суждено познать им
Весь дух ветров и мощь необоримую морей,
В лицо несущихся; их силы обратятся 1700
В насмешку над собой; дождем опавших листьев
Галеры длинные, за рядом стройный ряд,
В тлен обратятся; на твоих глазах волна
Отринет их, и воздуха могучий вождь,
Рукою дерзкой дочь твою забравший в жены,
Ртом осмеет, освищет их, дыханием одним
В пространство унесет; и бОльшие дары
День принесет тебе: сердечное согласье
Со мною Бога глубины морской, его же сына
С тем, кто тебе вожатым был, царя с царем, 1710
Погибшего с погибшим; эти имена
Достойны царскими назваться, ни одно
Не будет славным менее; постановляю я
Их почитать как Бога одного, смешав с моим
Звучанье их таинственных прозваний в храме
Едином, дабы стали постоянною защитой
Для города они; пусть Время и Событья,
Властители людей, вожди, отныне станут пусть
Тебе, не знавшему хозяина и рабства,
Служителями; дни, небеса отверзшие, и ночи, 1720
Что закрывают их — покорными предстанут
Хранителями славы, а годов теченье ляжет
Подобием письмен о подвигах твоих, какие
Способна написать рука светила на земле,
Твой путь запечатляя; вот такие блага
Принес венок тройной, трех жизней сочетанье;
Он будет находиться вечно в чтимом храме,
Твой рулевой — рука в трудах до смерти,
Его все будут видеть у кормила корабля,
Того, кто цвет тройной решился срезать — 1730
Его здесь положи, садовника, и отпусти его,
Воззри на землю, что сдружилась с морем,
Подобьем неба став. И вот что я дарую,
Я, дочь, без матери рожденная от Бога,
Из матерей печальнейшей: утешься,
Смени на радость горе, и живи, ликуй,
Превыше доли смертной и судьбы земной
Беспечна; и в это я клянусь и мой отец.
ПРАКСИТЕЯ
Владычица Афина! Исцелилось сердце,
Приемлю я твой дар; и слезы никогда 1740
