Бото Штраус - Время и комната
Нелли. Я? Конечно, нет. Да это и вовсе не гардинный материал. Это же самая настоящая свадебная фата.
Владимир (поворачиваясь). Для зимы не годится.
Нелли снимает пальто и при этом опрокидывает вазу с лилиями, стоящую на лестнице. Ваза разбивается. Владимир тотчас подбегает к месту, где случилась неприятность, и шлепает руками по вытекшей воде. Проводит ладонями по лицу, смывая кровь.
О, вода теплая. Тепло лилий. (Снимает пальто.)
Нелли. Владимир, я тебя люблю. (Идет к софе, садится.)
Владимир присаживается на ступеньку перед окном на веранду.
Владимир. Собственно, в чем дело? Я как-то не уловил сути.
Нелли (как бы повторяя еще раз). Итак, меня подозревают в убийстве химика Густава Манна. (Тихо смеется.) Меня арестовывают, сажают в камеру. Братья Спаак вносят залог, меня выпускают. И вот я опять свободна. (Постукивает пальцами ног по полу.) Конечно, это свобода в кредит и до поры до времени. Ну и что?
Владимир (непроизвольно отвечая). Ничего.
Нелли (вполоборота к нему). Что?
Владимир (словно бы ничего не говорил). Ничего.
Нелли. Наше великое и ужасное преступление. Все это в прошлом. Но лишь теперь мы начинаем его ощущать. Легкий нервный тик над левым глазом так и остался. Бровь дергается, вот-вот порвется. Или нет?
Владимир. Слушай, Нелли. У тебя такие тонкие брови, что и впрямь могут порваться.
Нелли. Скоро пелена спадет с моих глаз. И тогда я узнаю, не живу ли я, как убийца, осторожнее, могу ли я любить нежнее, чем прежде. Помнишь? Когда мы познакомились, ты упорно твердил, что мы должны залезть в контору твоего отца. Надо сделать себя несчастными, говорил ты, тогда мы будем по-настоящему нужны друг другу. Тогда.
Владимир. Прекрати. Терпеть не могу эти ущербные формы: «ты хотел», «ты был», «тогда». У меня от твоих слов болит голова. Ничего не могу удержать в памяти. Скоротечное забвение, о котором меня расспрашивать нельзя. Мне кажется, моя работа, мои рыбки погубили меня, довели до катастрофы. Или как это там называется. К примеру: как назвать утреннюю дымку, поднимающуюся из влажных джунглей? А с другой стороны, как назвать туман, клубящийся над теплой речкой? Нужное, меткое слово. Не помню, не помню.
Нелли улыбается. Встает, берет пальто, приносит стул от обеденного стола. Ставит подле Владимира, садится. Смотрит Владимиру в лицо. Затем цитирует по памяти.
Нелли.
«Я слово позабыл,
Которое хотел сказать,
И, не обретши плоти, мысль уходит вспять
В роскошные покои царства теней».
Владимир. Что это за стихи?
Нелли (раскачиваясь на стуле, с интонациями цитирования). Ты глупенькая прилежная школьница, которая за долгие годы учебы все забывает и путает.
Владимир (сбоку подходит к качающейся на стуле Нелли; говорит, вовсе того не желая). Ты не узнаешь меня? Я пришел к тебе как добросовестный супруг. Должен рассказать, в каком ужасном состоянии я нашел твоего любовника.
Нелли (смеется; с интонациями цитирования). Длинный колпак упал ему на спину. Сердце затрепетало, а затем внезапно наступила смерть. Так внезапно, что у него даже на долю секунды не возникло ощущения, что он умирает.
Владимир в ужасе. Хочет силой прервать кошмарный разговор. Резко толкает стул. Нелли вместе со стулом падает на спину, вскрикивает.
Владимир. Хватит, Нелли. Все это мы уже когда-то произносили.
Нелли (сидя на полу). Слово в слово. После того, как ты сказал: «Скоротечное забвение, о котором меня расспрашивать нельзя», — мы уже ни единого слова не выбрали свободно. Разговор, произошедший через день после смерти Густава. Так не пойдет. Если ты не хочешь вспоминать, тебе напомнят.
Владимир (со злостью несколько раз пинает стул). Как бы я хотел, чтоб ты так и осталась лежать на полу, парализованная или навеки жертва падучей.
Нелли подползает к высокому столику и поднимает из стеклянных осколков револьвер. Владимир наблюдает за ней, затем быстро бежит на цыпочках к кровати и там прячется. Нелли печально смотрит на револьвер. Оглядывается на Владимира. Сует револьвер в карман пальто. Не вставая, набрасывает пальто на плечи. Немного погодя Владимир выходит из-за кровати. Идет прямо к Нелли, приостанавливается и с затруднением — будто «по горячим угольям» — проходит мимо нее. Поднимается по ступенькам в свой «кабинет». Начинает работать с рыбками: бросает в аквариум несколько облаток с красной полосой от бактериального раствора. В лупу наблюдает за поведением рыбок. Что-то записывает. Тишина. Внезапно громко бьют напольные часы. И сразу же Нелли издает крик боли. Владимир поворачивается к ней. Смотрит в ее открытый рот. На лице его выражение ужаса.
Встает, закрывает уши руками и громко кричит.
Закрой рот, быстро. Иначе выползет черный зверь.
Нелли непроизвольно зажимает обеими руками рот, давится. Владимир успокаивается, приходит в приятное расположение духа. Стоит руки в боки, смеется.
Наконец-то. Теперь можно начинать. Что ты хотела сказать?
Затемнение.
2Комната приведена в порядок. Стол накрыт к обеду. Владимир и Нелли сидят друг против друга за длинным столом, обедают. В окно веранды падает зимний свет. Однако сам стол находится в тени. Владимир держит в руке книгу, читает вслух.
Владимир (читает). «Второе ноября. Сегодня утром впервые за долгое время вновь чувство радости при мысли о том, как в моем сердце поворачивают нож»{3}. (Смотрит поверх книги на Нелли.) Разве справедливо, что убитый не ощущает внезапности удара ножом? Он во всех отношениях обделен. (Продолжает есть.) Он никогда не сможет этого вспомнить. Никогда не найдет возможности выразить словами это подлинное приключение своей жизни. (Продолжает есть.)
Нелли. А о чем бы он должен был рассказать? (Ест.) Его слова были бы всего лишь отдаленными намеками на невероятное событие.
Владимир. Возможно. (Ест.) Если б он, на беду, выжил, то мог бы даже сделаться подлым хвастуном и лгуном. Он бы все время испытывал принуждение рассказывать тривиальную, крепкую и совершенно отчужденную от него историю. И разве это не было бы правдивым выражением его невыразимого опыта? (Ест.)
Нелли. А я? (Ест.) Разве жертва приговаривает своего убийцу не к ее собственной жизни после смерти?
Владимир. Не вижу причины сетовать. (Ест.) Я уверен: убитый лишается всего. Конечно, миг смертельного шока, которым кончается его жизнь, принадлежит ему одному. (Ест.) Но разве не ты владеешь гордым лексиконом плана, фантазии и предчувствия? Тогда как он остается, будто вещь, немым и лишенным собственности. (Ест и пьет.) Послушай. (Читает дальше.) «Самое лучшее место для нанесения удара, видимо, находится между шеей и подбородком». (Ощупывает это место.) Поднять подбородок и всадить нож в напряженные мышцы. Но место это самое подходящее, вероятно, только в воображении. Там рассчитывают увидеть огромный выброс крови и рассечь сплетение сухожилий и косточек, вроде как в жареной ножке индейки. (Откладывает книгу, снова ест и пьет.)
Нелли (рассудительно и настойчиво). Густав потребовал, чтобы я тебя бросила и любила только его. Ты мне нужен, но какое-то время мне был нужен и Густав. Однажды я поняла, что он готов силой вырвать меня у тебя или силой оторвать тебя от меня. И мне пришлось принять решение. (Ест.) Вот так, собственно говоря, все и было.
Владимир (встает; возбужденно). Нет, я не буду выступать в качестве свидетеля, никогда не дам публичных показаний. Лучше уж пытки, но я не соглашусь отвечать на публике.
Нелли. О, процесс меня не пугает. Адвокаты очень надежны. Зато очень многое говорит против убитого.
Владимир. Я мало что понимаю и не хочу страдать. (Падает на стул.) Надо ли еще что-то говорить?
Нелли. Что за краснота у тебя на шее?
Владимир отодвигает тарелки и устало роняет голову на стол. Раздвигает локти и при этом, сам того не замечая, разрывает по шву свой узкий пиджак, наружу вылезает белая подкладка.
