Альбертас Лауринчюкас - Последняя просьба
Марта. Но вы сами говорили.
Сьюзен. Мне так не хотелось расстраивать его. (Встает.) Пойду. Да, чуть самое главное не забыла. Завтра к вашему дому придут пикетчики. Кук уже нашел охотников. Даже Фреда заставляли, но он отказался. Видите, какой он? Вы мне обещаете, Марта?
Марта. Конечно, Сьюзен, конечно.
Сьюзен. До свидания. (Останавливается в дверях.) Господи! Как мне страшно идти в этот Редстаун! (Выходит.)
Марта застывает у окна. Из спальни выходит Джордж.
Джордж. Кто это был?
Марта не отвечает.
Кто был здесь?
Плечи Марты дрожат. Она пытается сдержаться, но не в силах остановиться. Рыдает.
Затемнение
Картина шестаяТа же гостиная вечером следующего дня. На столе отключенный от сети телефон. Из-за зашторенных окон доносятся усиленные мегафонами крики пикетчиков:
– Требуем объяснить, какие эксперименты делает доктор Стикер!
– Мы не подопытные животные!
– Стнкер, убирайся из нашего города вместе со своей красной женой!
Забившись в кресло, Maртавздрагивает при каждом выкрике. Джордж взволнованно ходит по комнате.
Марта. Я не могу больше. Не выдержу.
Джордж. Возьми себя в руки. Покричат и разойдутся.
Марта. Мне кажется, это никогда не кончится.
Джордж. Кончится. Я даже могу узнать, когда. (Включает в сеть телефон, набирает номер.) Алло! Полиция?… Говорит доктор Стикер. У моего дома собралась группа каких-то людей с лозунгами. У них есть разрешение?… До которого часа? (Смотрит на часы.) А кто просил разрешение?… Понятно. Они кричат. Это им тоже разрешено?… Нет? Но они действительно кричат, пугают людей… Приезжайте, убедитесь. (Кладет трубку.) Через час-і они уберутся. Даже раньше. Через пятьдесят минут.
Марта. Кто эти люди? Что им надо от нас?
Джордж. Разрешение на демонстрацию получил комитет по поддержке борцов за права человека в Советском Союзе.
Марта. Эти люди, вот эти, с озверевшими лицами, – о правах человека думают?
Джордж. Думают? (Усмехнулся.) Зачем? Им ведь не мысли оплатили – глотки. Почасовая плата. Потерпи.
С улицы снова доносятся истерические возгласы:
– Мы не желаем лечиться у красного хирурга!
– Требуем объяснить, какие опыты делает доктор Стикер!
– Стикер, отправляйся уродовать коммунистов!
Джордж включает проигрыватель. Громко звучит джазовая музыка.
На ее фоне выкрики пикетчиков кажутся еще более дикими:
– Америка не приют для красных ублюдков!
– Убирайся из нашего города!
– Стикер, отправляйся уродовать коммунистов!
Марта (закрывает уши). Не надо… Я не могу… Выключи!
Джордж выключает проигрыватель.
– Мы не желаем лечиться у красного хирурга!
– Убирайся из нашего города вместе со своей красной женой!
Джордж (кивнув в сторону окна). Повторяются. Видимо, заплатили не по высшей таксе.
Выкрики становятся менее разборчивыми.
(Садится рядом с Мартой, обнимает ее.) Я выдержу. Мне и не такое приходилось выдерживать. Причем я тогда был один.
Марта. Это все из-за меня… Все из-за меня. Но ведь я… я только не хотела лгать.
Джордж молча обнимает жену.
Помнишь, Джордж… В первую ночь… Ты сказал, что я привезла тебе счастье. (Пытается заглянуть в глаза мужу.)
Джордж (отводит взгляд; не очень уверенно). Все это пройдет. Пройдет.
Марта высвобождается из объятий мужа. Тот не удерживает ее. В гостиную входят Мери и Дэвид.
Мери. Еле пробились. Они окружили весь дом.
Дэвид. Чуть гипс с руки не стащили.
Джордж (явно обрадован приезду друзей). Прекрасный трофей был бы. Демонстрировали бы потом! «Вот она, пойманная у дома Стикера рука красной Москвы». Под этот кошачий концерт, возможно, не так уж приятно будет сидеть, но представляете, какой тишиной мы насладимся через сорок минут? По чашечке кофе?
Дэвид. Мы ненадолго.
Джордж. Ты говоришь таким извиняющимся тоном. Я все-таки врач, знаю, чего тебе стоило приехать с такой рукой.
Марта. У меня просто гора с плеч свалилась, когда вы вошли. Так страшно все это. Если бы не вы… Спасибо вам. Человек бы, наверное, не мог выжить без друзей.
Дэвид (бросает взгляд на Марту, тут же отводит глаза). Да, конечно. Мы, пожалуй, пойдем.
Марта. Так скоро? Они ведь уйдут через полчаса, и тогда вы выберетесь без труда.
Дэвид. Нет, нет, пора.
Мери. Марта права, Дэвид.
Дэвид молча смотрит на жену. Джордж внимательно наблюдает за Дэвидом.
И потом – мы ведь предупредили девочек, что будем не раньше чем через час.
Дэвид нехотя садится.
Вы бы знали, как расходы увеличиваются, когда они взрослеют. Одежда, учеба… Девочкам нужно гораздо больше, чем мальчикам.
Джордж. Ты что-то хотел мне сказать, Дэвид?
Дэвид. Я? Да нет.
Джордж. Вчера от нас ты поехал к Робертсону.
Дэвид бросает взгляд на Джорджа, тотчас же отводит глаза.
Что он тебе сказал?
Дэвид неопределенно пожимает плечами.
Мы ведь друзья, Дэвид.
Мери. Он сказал… он сказал, что ему были нужны именно руки Дэвида. Что у него есть кому руководить и подавать идеи.
Дэвид. Он сказал, что весьма сожалеет.
Джордж. И ты хотел сейчас улизнуть? Из-за тех самых трехсот тысяч долларов, которые я все равно выплачу «Долгой жизни»? Мы, наверное, все-таки не настоящие друзья, Дэвид. Или я чего-то не дочитал в тех самых советах для родившихся за границей.
Дэвид. Я бы никогда не взял этих денег. Но ведь их пятеро у нас, Джордж.
Мери вдруг безудержно зарыдала. Марта подходит к ней, обнимает.
Марта. Успокойтесь! Ну что вы? Подумаешь, какие-то деньги… (Джорджу и Дэвиду.) Да выйдите же вы. Неужели смотреть надо?
Джордж и Дэвид, переглянувшись, послушно выходят.
Милая моя, ну что вы? Зачем? Неужели мы не поймем?
Мери. Вы? При чем тут вы? (Всхлипывая.) Вы бы видели, какой он пришел вчера от Робертсона. Даже когда руку ему… когда внесли его… не таким был. Словно внутри все переломали. А потом я… Это я заставила… Он никогда не простит мне.
Марта. Успокойтесь. Выпейте немножко… Вот так. Все забудется. А потом все равно хорошо все будет. Не может быть по-другому.
Мери. Не будет уже. Кончилось все хорошее. С вашим приездом кончилось.
Марта с ужасом отшатнулась, руки ее бессильно повисли.
И никогда он уже не найдет работу. А девочкам каково будет?
В комнату входит Аллен. Он оброс, костюм его измят.
Ал лен. А, Мери! Тоже здесь? Привет! Добрый день, Марта. Хотя какой он добрый? Можете меня не бояться. Сегодня я без микрофона. (Подходит к столу, залпом выпивает оставленную Джорджем рюмку.) Позволите? Правда, она все равно уже там. Но раз попросил разрешения, придется повторить. (Наполняет рюмку, пьет.)
В комнату входят Джордж и Дэвид. Молча смотрят на Аллена.
(Заметив вошедших мужчин.) А, Дэвид… За твою руку! Имею я право помянуть руку Дэвида?
Джордж подходит к столу, молча забирает бутылку, ставит ее в бар.
Ты напрасно так поступаешь, Джордж. Сегодня я уже не представляю мистера Кука. Частное лицо. Даже не специалист по изнасилованиям и убийствам. Еще одну рюмочку. Всего одну.
Джордж. Обойдешься.
Дэвид. Водкой горю не поможешь…
Аллен. Это мудро. Вот видишь, Джордж, у тебя в доме говорят умные слова, а ты прячешь бутылку. Неумолим?… Ладно. Позволь тогда продолжить интервью с твоей женой. Как частному лицу. Один вопрос всего. Никаких заготовленных ответов. Вы любите мужа? Это не вопрос, факт – я ведь вижу. Ради него вы бросили родину. И вот теперь скажите: вы счастливы, Марта?
Марта молчит, глаза ее наполняются слезами.
Джордж (в ярости). Ты в своем уме? Я запрещаю тебе задавать ей такие вопросы!
Ал лен (криво усмехнувшись). Ого! Кажется, они неприятней тебе, чем вопросы мистера Кука. Все, не буду. Только один еще.
Джордж. Нет.
Ал лен. Не ей. Тебе, Джордж. Совсем другой. Позволишь?
Джордж. Мне? Давай.
Ал лен. Помнишь Норденгауз? Лагерь для перемещенных лиц? Последние дни в нем? Многое зависело от нас. Не знаю, отправили бы тебя в Сибирь, если бы ты вернулся. Возможно, и нет: в отличие от меня, ты был далек от политики. Но если бы даже так случилось?… Ты никогда не жалел, что тебя не отправили в Сибирь, Джордж?
Джордж. Я отвечу. Позже. Но сначала позволь спросить тебя: уж не собрался ли ты вернуться в Литву, Аллен?
Аллен (хрипло рассмеявшись). О, это сложный вопрос! На него не ответишь с пересохшим горлом. Ну! Ты ведь хочешь услышать честный ответ?
