Санэацу Мусянокодзи - Его младшая сестра
Входит горничная.
Нисидзима. Унесите это.
Горничная. Слушаюсь. (Уносит чашки.)
Нисидзима (сам с собой). О, болван! Идиот! Да я просто сошел с ума! (Ерошит волосы.) Прости меня, Сидзуко! Лишь бы ты была счастлива… (Некоторое время молчит, вцепившись в волосы. Вдруг поднимает голову.)
Входит Есико.
Есико. Вот и я.
Нисидзима. Как ты быстро!
Есико. По-моему, как раз вовремя.
Нисидзима. То есть?
Есико. Вернись я раньше, ты был бы, пожалуй, недоволен.
Нисидзима молчит.
Я знаю, кто у тебя сейчас был. Нисидзима. Ну и что?! Есико. Ведь надо же явиться именно когда меня дома нет! Так вот почему ты так уговаривал меня обязательно навестить сегодня родителей…
Нисидзима. Нам нужно было поговорить.
Есико. Непременно в мое отсутствие?
Нисидзима. Да. При тебе бы она стеснялась!
Есико. Странный ты все-таки человек.
Нисидзима. Почему?
Есико Сразу сердишься, стоит только завести речь о Сидзуко.
Нисидзима. Потому что ты не слишком подбираешь выражения.
Есико. Мои родители очень встревожены – до них дошли весьма неприятные слухи.
Нисидзима. Какие?
Есико. Не скажу. Опять ты рассердишься.
Нисидзима. Будто сестра Номуры моя любовница, да?
Есико. Ты знаешь?! Знаешь и так спокойно к этому относишься?!
Нисидзима. Это всего лишь сплетни.
Есико. Не думай, Сидзуко вовсе не такая, как тебе кажется, – она лгунья!
Нисидзима. С чего ты взяла?
Есико. Говорила, что ноги ее больше не будет в дядином доме…
Нисидзима. По-твоему, это ложь?
Есико. Ложь!
Нисидзима. Откуда ты знаешь?
Есико. Сама видела.
Нисидзима. Правда?
Есико. Зачем бы я стала врать?
Нисидзима. Когда?
Есико. Только что! Видела, как она входила к ним в дом. Голову даю на отсечение, что и до этого она не раз там бывала. Понял теперь?
Нисидзима. Замолчи! Она решила выйти за Айкаву, вот что!
Есико. Я тоже так думаю.
Нисидзима. Что ты понимаешь! Она только сейчас, сию минуту решилась на это! Из-за меня. Поняла, что я не в состоянии им больше помогать, и пошла. Случилось то, чего я боялся больше всего! А ты! Ты видела ее и не остановила!
Есико. Что же, я бежать должна была за ней туда? Можешь сам идти… «останавливать»… (Подходит к книжному шкафу.) Ты опять продал книги?
Нисидзима. Да.
Есико. За сколько?
Нисидзима. Двадцать пять иен.
Есико. А деньги?
Нисидзима. Отдал ей.
Есико. Все?! А мы на что жить будем?
Нисидзима. Как-нибудь обойдемся.
Есико. Мы-то как-нибудь обойдемся! На меня наплевать! Пусть я даже умру от горя, тебе все равно! Все эти слухи про вас с Сидзуко – правда!! (Плачет.)
Нисидзима. Нет, не правда. И завтра сама в этом убедишься. Ты должна быть ей благодарна! Все кончено!
Есико (истерично, показывая на портрет Сидзуко). Убери это!
Нисидзима. Хорошо, уберу… (Снимает картину со стены.) Пойду пройдусь немного! (Выходит.)
ЗанавесДействие пятое
Комната Хиродзи – та же, что в третьем действии. Хиродзи с нетерпением ждет Сидзуко. Тускло горит лампа. Слышатся шаги.
Хиродзи. Сидзуко, ты?
Сидзуко (входя, кланяется). Я.
Хиродзи. Почему так долго? Знаешь же, что я без тебя совершенно беспомощен, а сама не торопишься.
Сидзуко. Я спешила.
Хиродзи. Зачем ты говоришь неправду? Я хоть и слеп, но уши у меня еще остались – могу отличить дыхание спешившего человека от дыхания того, кто шел медленно. И потом, отчего ты ступаешь сегодня как-то особенно тихо? Идешь прямо словно какой-то воришка, крадучись.
Сидзуко. Вовсе нет!
Хиродзи. Ты получила деньги?
Сидзуко. Да, двадцать пять иен.
Хиродзи. Так много?! Тогда заплати все, что мы должны.
Сидзуко. Хорошо.
Хиродзи. Все-таки надо больше ценить мое время. Я мог, наконец, захотеть поработать. Так что впредь – кончила дела, сразу домой.
Сидзуко. Хорошо.
Хиродзи. Я понимаю, тебе хочется иногда отдохнуть, развлечься… Но мы с тобой пока еще не имеем на это права. А может, тебе и возвращаться домой не хочется? Не так уж приятно все время видеть мою физиономию.
Сидзуко. Не надо, Хиродзи!
Хиродзи. Тогда почему тебя так долго не было? Ты не представляешь себе, как я нервничал. Мне показалось, что даже ты обо мне забыла.
Сидзуко. Зачем ты так говоришь!
Хиродзи. Я правду говорю.
Сидзуко. Какая же это правда?! Разве я когда-нибудь пренебрегала тобой?
Хиродзи. Да, пренебрегала! Оттого и скрыла от меня, что мою повесть ругали. Боялась, я приду в отчаяние? Жалела меня!
Сидзуко. Можешь оскорблять сколько угодно!
Хиродзи. Я тебя не оскорбляю. Я не имею права быть чем-то недовольным. Это меня может презирать каждый – ведь я не могу существовать без посторонней помощи.
Сидзуко. Ты слишком не доверяешь людям.
Хиродзи. По чьей вине? (Хватает со стола чернильницу и швыряет в сестру.)
Чернильница разбивается.
Сидзуко (плачущим голосом). Что ты делаешь?
Хиродзи. Потому что ты издеваешься надо мной! Пусть я ослеп, но остался самим собой. Если тебе это не нравится – уходи!
Сидзуко (подбирает осколки, вытирает чернила). Как ты не хочешь понять меня!
Хиродзи. Плачь, плачь! Меня этим не разжалобишь! Думаешь, что тебе все позволено, а я не смею даже сердиться? Может, ты и права, однако у меня тоже есть самолюбие! Уходи, если хочешь!
Сидзуко задыхается от слез.
(Испуганно подходит к ней.) Ну, перестань! Прости! Я понимаю тебя… Но я бог весть что тут без тебя передумал. Вдруг что-нибудь случилось на улице, или какие-нибудь негодяи напали на тебя, или сама с горя что-нибудь с собой сотворила. А ты как ни в чем не бывало входишь в комнату. У меня отлегло от сердца, но я невольно вспылил… Потом, мне ведь действительно хотелось поработать. Ну, успокойся! Я прекрасно знаю, как ты обо мне заботишься! Прости, я был не прав…
Сидзуко (наконец перестает плакать). Ты хотел диктовать?
Хиродзи. Да, но это не важно…
Сидзуко. Нет, давай…
Хиродзи. Можно и после…
Сидзуко. Еще только половина пятого. Лучше сейчас. (Садится перед столиком, берет карандаш.) Начинай!
Хиродзи. Это будет диалог – говорят двое.
Сидзуко. Понятно.
Хиродзи. «На что живешь?» – «Мне помогает один человек». – «Родственник?» – «Друг». – «А почему он решил тебе помогать?» – «Он мне сочувствует». – «Сочувствует? Почему?» Написала?
Сидзуко. Да.
Хиродзи. «Потому что мою сестру хотели выдать замуж за негодяя, и, чтобы расстроить этот брак, нам пришлось покинуть дом, где мы жили на содержании у дяди». – «Кому же тогда сочувствует твой друг – тебе или твоей сестре?» Написала?
Сидзуко. Да.
Хиродзи. «Обоим». – «Обоим? Сомневаюсь. Наверное, твоя сестра красавица?» – «Да».
Сидзуко. Послушай, мне это неприятно…
Хиродзи. Пиши! Пиши, здесь же все правда. А уж там посмотрим, отсылать рукопись в журнал или нет… Ты записывай, что я говорю, – и все. «Ну, если она красавица, тогда вряд ли твой друг имеет в виду вас обоих…» – «Этот человек верит в мою работу. К тому же он женат». – «Он богат?» – «Да нет». – «Это С?» – «Да». – «Говорят, будто твоя сестра его любовница».
Сидзуко. Ведь это может скомпрометировать господина Нисидзиму!..
Хиродзи. Пиши и молчи! Я как раз подошел к самому главному. До сих пор я старался не касаться этой проблемы, но теперь больше не могу. Я должен сам для себя все выяснить. Не обязательно кому-то показывать… Ты не хочешь писать?
Сидзуко. Нет. Я пишу.
Хиродзи. «Твоя сестра его любовница». – «Пусть болтают что угодно – я не боюсь сплетен». – «М-да. А помолвка твоей сестры не расстроится из-за этого?» – «Дай бог, чтоб расстроилась!» – «Но что хорошего, если выгодный брак вдруг не состоится?…» – «Плохо тому, кто боится людской молвы». – «Однако такие сплетни никому не понравятся, тем более что они вполне правдоподобны. Неприлично женатому человеку заводить дружбу с молодой девушкой». – «С. не такой…» – «Ты слишком ему доверяешь». Написала?
Сидзуко. Да.
Хиродзи. «Да и моя сестра не такая…» – «И ей не стоит чересчур доверять! Сейчас, правда, еще можно, но кто знает, что будет через некоторое время… Как бы ты сам поступил на месте С? Не исключено, что его семья из-за этого разрушится… Молчишь?»
Сидзуко. Брат, у меня голова разболелась.
Хиродзи. Еще немного. Сейчас мы подошли к самому главному… «Молчишь? Не можешь ответить? То-то. В семье С. безусловно из-за вас нарушен покой. Ты ведь знаешь, подозрение проникает в любую щель, а человек – это такое создание, которому свойственно тревожиться о своем будущем!» – «Что же мне делать?» – «А ты можешь сам себя прокормить?» – «Не могу – я слепой». – «И ты не знаешь, как быть?» – «Не знаю». – «Выдать сестру за богача, вот что!» – «Болван!» – «Что же, так и будешь жить за счет С? Ждать манны небесной? А ты не боишься, что тем временем что-нибудь случится?» – «Да, мне тяжело. Но я стремлюсь лишь к одному – хочу добиться, и как можно скорее, чего-либо определенного в своей работе».
