Уильям Шекспир - Юлий Цезарь

То раны Цезаря вы лобызали б,

Платки мочили бы в крови священной,

Просили б волосок его на память

И, умирая, завещали б это

Как драгоценнейшее достоянье

Своим потомкам.

Прочти нам завещанье, Марк Антоний.

Прочти нам Цезарево завещанье!

Друзья, терпенье. Мне нельзя читать.

Нельзя вам знать, как Цезарь вас любил.

Вы — люди, а не дерево, не камни;

Услышав Цезарево завещанье,

Воспламенитесь вы, с ума сойдете;

Не знаете вы о своем наследстве,

А иначе — о, что бы здесь свершилось!

Мы слушаем. Читай скорей, Антоний,

Прочти нам Цезарево завещанье.

Терпенье. Можете вы подождать.

О завещанье я вам проболтался,

Боюсь обидеть тех людей достойных,

Что Цезаря кинжалами сразили.

Достойных! Нет, предатели они.

Читай нам завещанье!

Они злодеи, убийцы. Читай же завещанье!

Хотите, чтоб прочел я завещанье?

Над прахом Цезаря все станьте кругом,

Я покажу того, кто завещал.

Могу ль сойти? Вы разрешите мне?

Сходи.

Спускайся.

Антоний сходит с ростры.

Мы разрешаем.

Станьте в круг.

От тела и носилок отойдите.

Место Антонию, благородному Антонию!

Так не теснитесь. Расступитесь шире.

Назад! Назад! Раздайтесь!

Коль слезы есть у вас, готовьтесь плакать.

Вы эту тогу знаете; я помню,

Как Цезарь в первый раз ее надел:

То было летним вечером, в палатке,

В тот день, когда он нервиев разбил.

Смотрите! След кинжала — это Кассий;

Сюда удар нанес завистник Каска,

А вот сюда любимый Брут разил:

Когда ж извлек он свой кинжал проклятый,

То вслед за ним кровь Цезаря метнулась,

Как будто из дверей, чтоб убедиться —

Не Брут ли так жестоко постучался.

Ведь Брут всегда был Цезарев любимец,

О боги, Цезарь так любил его!

То был удар из всех ударов злейший:

Когда увидел он, что Брут разит,

Неблагодарность больше, чем оружье,

Его сразила; мощный дух смутился,

И вот, лицо свое закрывши тогой,

Перед подножьем статуи Помпея,

Где кровь лилась, великий Цезарь пал.

Сограждане, какое то паденье!

И я и вы, мы все поверглись ниц,

Кровавая ж измена торжествует.

Вы плачете; я вижу, что вы все

Растроганы: то слезы состраданья.

Вы плачете, увидевши раненья

На тоге Цезаря? Сюда взгляните,

Вот Цезарь сам, убийцами сраженный.

О скорбный вид!

О благородный Цезарь!

Злосчастный день!

Предатели, убийцы!

О зрелище кровавое!

Мы отомстим!

Месть! Восстанем! Найти их! Сжечь! Убить!

Пусть ни один предатель не спасется.

Сограждане, постойте.

Молчанье! Марк Антоний говорит.

Мы слушаем его, мы пойдем за ним, мы умрем с ним.

Друзья мои, я вовсе не хочу,

Чтоб хлынул вдруг мятеж потоком бурным.

Свершившие убийство благородны;

Увы, мне неизвестны побужденья

Их личные, они мудры и честны

И сами все вам могут объяснить.

Я не хочу вас отвратить от них.

Я не оратор, Брут в речах искусней;

Я человек открытый и прямой

И друга чтил; то зная, разрешили

Мне говорить на людях здесь о нем.

Нет у меня заслуг и остроумья,

Ораторских приемов, красноречья,

Чтоб кровь людей зажечь. Я говорю

Здесь прямо то, что вам самим известно:

Вот раны Цезаря — уста немые,

И я прошу их — пусть вместо меня

Они заговорят. Но будь я Брутом,

А Брут Антонием, тогда б Антоний

Воспламенил ваш дух и дал язык

Всем ранам Цезаря, чтоб, их услышав,

И камни Рима, возмутясь, восстали.

Восстанем мы!

Сожжем дотла дом Брута!

Скорее заговорщиков ловите!

Внемлите мне, сограждане, внемлите!

Молчанье, эй! Антоний говорит.

Друзья, восстали вы, еще не зная,

Чем Цезарь заслужил любовь такую.

Увы, не знаете; я вам открою;

Забыли вы о завещанье.

Он прав: узнать нам надо завещанье.

Вот завещанье с Цезаря печатью.

Он римлянину каждому дает,

На каждого по семьдесят пять драхм.

О, благородный Цезарь! Месть за смерть!

О, Цезарь царственный!

Дослушайте меня!

Молчанье, эй!

Он завещал вам все свои сады,

Беседки и плодовые деревья

Вдоль Тибра, вам и всем потомкам вашим

На веки вечные для развлечений,

Чтоб там вы отдыхали и гуляли.

Таков был Цезарь! Где найти другого?

Нет, никогда. Скорей, скорей идемте!

Мы прах его сожжем в священном месте

И подожжем предателей дома.

Берите тело.

Огня добудьте.

Скамьи ломайте.

Скамьи выламывайте, окна, все!

Граждане уходят с телом.

Я на ноги тебя поставил, смута!

Иди любым путем.

Входит слуга.

Ну как дела?

Октавий прибыл в Рим, мой господин.

Где ж он?

С Лепидом вместе в Цезаревом доме.

Сейчас отправлюсь я туда к нему.

Он прибыл кстати. Весела Фортуна

И потому ни в чем нам не откажет.

Я слышал, он сказал, что Брут и Кассий

Промчались бешено в ворота Рима.

Пронюхали, наверно, что народ

Я подстрекнул. К Октавию идем.

Уходят.

Улица.

Входит поэт Цинна.

Мне снилось, что я с Цезарем пирую.

Предчувствия гнетут воображенье;

Я не хотел из дома выходить,

Но что-то тянет прочь.

Входят граждане.

Как твое имя?

Куда идешь?

Где ты живешь?

Женат ты или холост?

Отвечай всем прямо.

Да, и коротко.

Да, и толково.

Да, и правдиво, это будет лучше для тебя.

Как мое имя? Куда я иду? Где я живу? Женат я или холост? Ответить всем прямо, коротко, толково и правдиво. Говоря толково, я холостяк.

Это все равно что сказать: все женатые глупцы. Ты мне за это еще ответишь. Отвечай прямо.

Прямо — я шел на похороны Цезаря.

Как друг или враг?

Как друг.

Вот это прямой ответ.

Где живешь, — коротко.

Коротко — я живу у Капитолия.

Как зовут тебя, — правдиво.

Правдиво — меня зовут Цинна.

Рвите его на клочки: он заговорщик.

Похожие книги на "Юлий Цезарь", Уильям Шекспир читать полностью, без сокращений.

Александр Островский - За чем

Александр Островский - Том 2.

Александр Островский -

Матрена Распутина - Распутин;

Геннадий Падерин - Рядовой