Александр Галин - Компаньоны
Обзор книги Александр Галин - Компаньоны
Александр Галин
Компаньоны
Комедия
Петровна.
Каштанов, её муж.
Горкий.
Лена.
Ветреный, горячий день. Петровна, в просторной и длинной мужской майке, сидящей на ней, как короткий сарафан, косит на склоне пологого холма. На голове косынка, которую она снимает, остановившись передохнуть и попить воды. Прежде чем продолжить косьбу, поднимается на вершину холма, где вбиты два кола, – к ним привязаны пасущиеся внизу корова Моника и коза Роза.
Петровна. Моника! Моника! Ну куда ты понеслась?! То ты целый день лежишь, дура старая, а прошёл твой друг-приятель – и ты разволновалась… Всё, милая! Отгуляла! Бычки у тебя теперь будут только в фотоальбоме. Сделаю фотографии твоего хахалидзе в анфас и в профиль и развешаю в хлеву. Это его стенд будет: «Мы ими гордимся». Моника! Ты посмотри на Розку: она моложе тебя, а как она достойно себя ведёт.
Со стороны предзакатного солнца приближается звук автомобиля. Петровна, прикрывая глаза ладонью, смотрит. Поднимается Горкий.
Горкий. День вам добрый.
Петровна. Кому добрый – а кому жара и слепни.
Горкий. Скажите, а что там за птицы парят? Неужели орлы?
Петровна. Соколики.
Горкий. Соколы? Вот это да! Час от Москвы – и уже соколы в небе!
Петровна. Да у нас там, за каналом, и цапли в этом году поселились. Их не было, почитай, лет двадцать. Вернулись.
Горкий. У вас здесь просто Швейцария: холмы, коровы – пастораль!
Петровна. Я не вижу, кто это со мной говорит-то? Солнце слепит. Прямо вы, как ангел, в ореоле…
Горкий. Лидия Петровна?
Петровна. Петровна, Петровна. Меня так все и зовут, Петровной. А вы-то кто? Не вижу. Солнце мешает.
Горкий. Я сейчас встану, с другой стороны.
Обошёл Петровну. Та повернулась.
Петровна. Ну вот, теперь вы меня не видите.
Горкий. Ничего-ничего. Вижу. Здравствуйте, Лидия Петровна. А мы к вам приехали.
Петровна. Здравствуйте. Вы как меня здесь нашли?
Горкий. Подъехали сначала к вашему дому, на крыльце сидит девочка, она сказала, где вы.
Петровна. А-а, это Света, внучка моя.
Горкий. Очень хорошая девочка. Сказала: «Бабушка в поле. Косит».
Петровна. Чего она там делает?
Горкий. Сидит на крылечке с книгой в руках. Я спросил: «Что ты, девочка, читаешь?» Прямо так смешно отбарабанила: «Граф Лев Толстой».
Петровна. Она уже наизусть этого «Филипка» знает.
Горкий. Умненькая девочка. Вы смотрите, уже в курсе, что Толстой графом был!
Петровна. Ох, что вы! Она такая смышлёная! Шестой год девчонке, а она все буквы понимает, читает по слогам, а в цифрах так разбирается – я просто за неё боюсь. Она в уме умножает и делит. Откуда это у неё? – не знаю.
Горкий. Современные дети гораздо развитее нас.
Петровна. Ой, не говорите! Ну вот… А, я как раз Монику собралась доить. Вы за молочком приехали?
Горкий. Нет, не за молочком.
Петровна. А творог и сметану уже забрали у меня, забрали ещё утром. Если козьего молока вам надо, то Розку я буду часа через два доить, потому что она гуляет у меня, в смысле, травку щиплет. Вон она – внизу, наша красотка! Молоко от неё чистое, экологическое. Ко мне из Кузино московский прокурор приезжает каждый день за Розкиным молоком. Он шундирование делал – и восстановился. Он, как получит банку, не может утерпеть и у калитки прямо вот так вот лапищей своей держит её и на глазах все три литра выдувает. Выпьет и скажет: «Ну, Розка – молодец!». Сосед напротив меня, Грибоед, тоже козу завёл. Потому что он видит, как ко мне люди ходят. Грибоед он гадкий такой, у него батрачили шабашники и научили его козу курить. И вот, пожалуйста! А моя Розочка не курит. Вы если хотите, спросите у прокурора – он вам скажет, какое Розкино молоко…
Горкий. Обязательно спрошу.
Петровна. Поговорите с ним, спросите…
Горкий. Непременно поговорю. Спрошу прокурора, курит Роза, или нет.
Петровна. Не курит! Не курит! А у Грибоеда и пьёт коза! Вот вы не поверите! Пьёт! Эти шабашники были откуда-то с Севера. Они чего только с ней не делали! Вы не поверите!
Горкий. Почему? Я верю. И обязательно у вас что-нибудь куплю.
Петровна. Правда? Ну, спасибо. Надо поддержать «барышню-крестьянку» – так меня другой прокурор зовёт, районный.
Горкий. У вас, кроме прокуроров, других покупателей нет?
Петровна. Прокуроры приезжают буквально отовсюду. Это потому что сначала приехал какой-то их самый большой прокурор и попробовал Розкино молоко. И просто ручьями плакал тут от счастья! Потом было у них, у прокуроров, совещание, и он про Розку мою просто пропел дифирамбу, и понеслась слава, и потянулись ко мне отовсюду прокуроры… И все такие пузанки, и жёны у них такие тугие, пузатые. Один даже Розку сфотографировал и на стол перед собой поставил. Фотография цветная: Розочка моя стоит в одуванчиках, и такая улыбка у неё не хмурая, должна я вам сказать. Не хмурая. Прошлую субботу приехал и мне говорит: «Петровна, с понедельника до пятницы смотрю на неё и скучаю, жду выходных».
Горкий. Славные, какие прокуроры у нас.
Петровна. А вы не прокурор?
Горкий. Я по другую сторону баррикад.
Петровна. Я подумала сначала – ещё один прокурор за Розкиным молоком приехал.
Горкий. Я приехал к вам не за молоком.
Петровна. Правда? А зачем же?
Горкий. Скажите, а что это воздух такой в вашей деревне? Вокруг всё так красиво, а в самой деревне – просто хоть противогаз надевай! И здесь тоже…
Петровна. Это ветер дует со стороны фермы. Ферма-то рядом, а там у них навоз.
Горкий. Я, честно признаться, в деревне вашей чуть не задохнулся.
Петровна (весело). А какого нам! Конечно, сметанка и творожок не пахнут, а мы дышим – и ничего, не задыхаемся! Это наша ароматерапия. (Хохочет.) У меня во дворе радио постоянно работает, и всё время всякие лекарства предлагает. Сначала напустят страху, напугают: повсеместно наши люди мрут, не доживают до прожиточного минимума… Так вот, недавно какая-то дама сказала, что всех спасёт через ароматерапию. Раз триста она это слово повторила, и мне прямо в голову оно впилось. И так она про эти запахи и эдак. Мол, ты должна с утра для него пахнуть одним запахом, в обед другим, а вечером – третьим, мол, немедленно звоните, мы, девушки, вас в беде не оставим. Попросила я телефон у одного своего покупателя… Он тоже Розкин ухажёр. Он мне номер набрал. Слышу, в трубке отвечает мужской голос. Я говорю ему: «Мужчина, может, вы меня осудите – не знаю. Хочу заняться ароматерапией». «А какой вам запах ближе всего?» – спрашивает. – «Сама я в прошлом работала на канале на малых судах, и муж у меня тоже бывший матрос речного флота, ему трудно угодить». Пожалуйста, говорит, не вижу проблем, приезжайте с деньгами и с мужем – подберём. Я задаю вопрос: «А можно будет мне мужа ароматерапией отучить от вредных привычек?» Спросил: «А какие у него привычки?» Я говорю: «А что есть – все его». Тут он замолчал и спрашивает: «А что вы от нас хотите?» Я говорю: «Чем мне лучше пахнуть, если я из хлева в поле, из поля в хлев. Я звоню из деревни. От нас совхозный коровник с полверсты, и как ветер в нашу сторону, то ароматерапия такая, что её ничем не перебить». (Хохочет.) Вы дышите, дышите. Эта ароматерапия полезна. Крепче спать будете.
Горкий. Ну, понятно…
Петровна. Дело к вечеру, ветер скоро утихнет. Будете дышать полевыми цветами.
Горкий. Хорошо. Давайте знакомиться, Лидия Петровна. Фамилия моя Горкий…
Петровна. Во какая известная фамилия у вас!
Горкий. Горкий, не Горький. Сергей Иванович.
Петровна. А-а, не Горький… сладкий, значит. А я вас раньше в окрестностях наших не встречала. По виду-то вы московский житель.
Горкий. Московский.
Петровна. Я подумала, что вы из Кузино. Там теперь элитный коттеджный посёлок. Кроме прокуроров много всяких разных господ можно встретить. Ну, а что я вам вместо молока могу предложить? Мяса ещё у меня нет, кабанчика буду колоть не скоро… Ну что ещё? Ягод тоже ещё нет… Вишня прошлогодняя, закатанная. Если вам чего покрепче, то водку я не продаю. Только не берите у Грибоеда! Этот Грибоед сначала сморил всех мужиков своей палёной водкой, теперь баб уничтожает. Этой зимой четыре какие-то пришлые бабы в «шести сотках» жили и брали водку у него. К весне их стало две. А недавно и вовсе одна пришла, но уже тоже не жилец.
Горкий. Водку я не стану покупать, не беспокойтесь, Лидия Петровна.
