Артур Миллер - Элегия для дамы
Обзор книги Артур Миллер - Элегия для дамы
Артур Миллер
Элегия для дамы
перевод с английского М. Кореневой
Действующие лица:
МУЖЧИНА
ХОЗЯЙКА небольшого модного магазинчика
В луче света появляется МУЖЧИНА, он стоит лицом к публике. Без шляпы, одет в ладно пригнанное по фигуре пальто и твидовый костюм. Смотрит неподвижным взглядом, словно погружен в глубокое раздумье, чуть подавшись вперед, быть может, затем, чтобы лучше сосредоточиться. Он глубоко ушел в себя, и какое-то время не замечает своего окружения.
Постепенно свет позади него становится ярче, освещая сцену; понемногу проступают детали обстановки бутика. Стены у магазинчика отсутствуют, и кажется, будто предметы убранства помещения как бы висят в пространстве. На один бюст накинут свитер, на другой — ожерелье; подвязка на поднятой вверх пластмассовой ноге, часы на поднятой руке, на пластмассовой головке — вязаная шапочка и шарф. Некоторые из них установлены на чем-то вроде прилавков, другие — словно подвешены в воздухе.
Когда становится совершенно светло. МУЖЧИНА входит в бутик. Теперь видно неподвижно застывшую среди выставленных товаров женщину, которая стоит вполоборота, погруженная в безотчетные размышления. На ней белая шелковая блузка, светло-бежевая юбка, туфли на высоких каблуках. МУЖЧИНА переходит от предмета к предмету, задерживается у витрины, где выставлены драгоценности, разглядывает. Приблизившись к ХОЗЯЙКЕ, останавливается, долгим взглядом уставившись на ее профиль.
МУЖЧИНА. Вы не могли бы мне помочь?
ХОЗЯЙКА (теперь оборачивается и смотрит ему в глаза). Да?
МУЖЧИНА. Есть у вас что-нибудь для умирающей женщины?
ХОЗЯЙКА. Так, дайте подумать… (Мгновение она ждет продолжения его слов, затем смотрит по сторонам, пытаясь вообразить, что могло бы подойти).
Подождав еще немного, он возобновляет свои поиски; разглядывает пару перчаток, блузку.
Можно мне вас спросить?.. (Видя, что он не отвечает и не оборачивается, она замолкает).
Наконец, он обернулся.
МУЖЧИНА. Извините?
ХОЗЯЙКА. Просто я хотела спросить, вы имели в виду, что она действительно…
МУЖЧИНА. До конца месяца или что-то около того. Очевидно.
ХОЗЯЙКА (с надеждой). Но в этом нет уверенности.
МУЖЧИНА. Мне кажется, она уверена. Но я не говорил с врачами и тому подобное…
ХОЗЯЙКА. И это?..
МУЖЧИНА (перебивая ее). Да, как будто так.
ХОЗЯЙКА (с бессильным личным участием). А-а.
МУЖЧИНА (выдавливая из себя это слово). Полагаю, вы собирались сказать «рак».
С легким вздохом ХОЗЯЙКА кивает. Теперь она осматривает свой товар с новым сознанием неотложной необходимости.
МУЖЧИНА. Я начал было посылать цветы, но цветы выглядят так… похоронно.
ХОЗЯЙКА. Необязательно. А весенние?
МУЖЧИНА. Это какие — весенние? Маргаритки?
ХОЗЯЙКА. Или желтые нарциссы. Цветочный магазин в двух кварталах отсюда — Фэйнтон.
МУЖЧИНА (размышляя). Я дважды там проходил. Все не мог решить, что взять, то ли букет, то ли в горшке.
ХОЗЯЙКА. Да что угодно…
МУЖЧИНА. Только букет — он ведь через несколько дней — разве не так? — завянет.
ХОЗЯЙКА. А в горшке будет расти… Иногда много лет.
МУЖЧИНА. Но в этом есть какая-то ирония. Правда?
ХОЗЯЙКА (подумав). Тогда срезанные.
МУЖЧИНА. Только они совсем не стоят; каждое утро ей придется смотреть, как они увядают.
ХОЗЯЙКА. Да.
Небольшая пауза. Он принимается вновь разглядывать вещи, вертит браслет.
(Полувопросительно). Она ведь не старая женщина.
МУЖЧИНА. Только что исполнилось тридцать… месяца два назад.
ХОЗЯЙКА делает резкий вдох.
МУЖЧИНА. По правде, я ей никогда ничего не покупал. Нынче днем меня осенило. Вообще ничего.
ХОЗЯЙКА (с деликатностью). Вы знакомы совсем…
МУЖЧИНА (широко улыбаясь). В точности всегда трудно сказать. Я вот никак не могу припомнить, то ли мы встретились зимой два года назад, то ли три. (Легкий смех, который подхватывает и она). И она тоже… но мы никогда не могли обсуждать эту тему достаточно долго… Никакую тему фактически. Кроме одной.
ХОЗЯЙКА тихо смеется, и на миг он подхватывает ее смех.
Я женат.
ХОЗЯЙКА (кивает). Да.
МУЖЧИНА. И, конечно, она много старше.
ХОЗЯЙКА. А. Ну, это не всегда… (Не доканчивает фразы).
МУЖЧИНА. Нет, но по большей части. (Вновь смотрит по сторонам). Я подумывал о книге. Но из всего прочитанного ничто не приходит на ум.
ХОЗЯЙКА. Она не религиозна.
МУЖЧИНА. Нет. Хотя мы никогда не говорили о религии. То ли постараться, чтоб она сосредоточилась, то ли чтоб развеялась, не знаю. Все, что ни надумаю послать, кажется вдруг ироничным — каждая книга то слишком грустна, то слишком комична. Ума не приложу, что не причинило бы еще больше боли.
ХОЗЯЙКА. Пожалуй, вы чересчур чувствительны. Что бы вы ни послали, ничто не сравнится с тем ужасом, который ей уже известен.
Поразмыслив над этим, он слегка кивает.
Люди как бы примиряются с этим.
МУЖЧИНА. Нет — мне кажется, у нее тревога звучит постоянно; она всегда думала только о жизни. А теперь больше не отвечает по телефону. И после моего звонка сама не звонит по нескольку дней, иногда неделю. Думаю, ну, может, она хочет, чтоб я — понимаете — исчез; а потом позвонит и всегда оправдывается, отчего не звонила раньше. И ей как будто до смерти хочется, чтобы я поверил, чтоб оставил свое недовольство, и я опять пытаюсь предложить ей помощь, а она опять уходит, замолкает… кончается тем, что я снова неделями ее не вижу. (Небольшая пауза). Порой я даже задаюсь вопросом, уж не пытается ли она сообщить мне, что у нее кто-то есть. Я не могу понять ее сигнала.
ХОЗЯЙКА. Да. Но опять-таки, может, ей просто…
МУЖЧИНА. Верно…
ХОЗЯЙКА. Для нее невыносимо, что в силу какого-то обмана она лишена того, кого любит.
МУЖЧИНА. Я так рад, что вы это сказали! Это возможно… (С облегчением, более доверительно). Знаете, иногда мы говорим по телефону, и она вдруг извинится и молчит целую минуту, а то и две, а потом опять заговорит как бы со свежим взглядом, с ожиданием будущего, ясным таким голосом. Но раза два она опоздала на какую-то долю секунды, и не успела закрыть трубку рукой, я слышал рыдания. Меня это просто терзает. А потом, когда она вновь заговорит с таким оптимизмом, я просто разрываюсь, ужасно: то ли настаивать на том, чтоб мы говорили о реальном положении вещей, то ли притворяться, что плыву вместе с ней?
ХОЗЯЙКА. Она в больнице.
МУЖЧИНА. Нет еще. Хотя, честно говоря, я, право же, не уверен. Теперь ее никогда нет дома. Это я знаю. Если только она вообще не перестала подходить к телефону. Она и раньше часто так делала, даже до того, как это случилось; понятно, на работе она практически весь день на телефоне. Не то чтобы я исключал, что время от времени она может ночевать где-то в другом месте. Но я, разумеется, не в праве ничего требовать от нее. Или даже задавать вопросы. На что все это похоже, на ваш взгляд?
ХОЗЯЙКА. Похоже, вам просто хотелось бы поблагодарить ее.
МУЖЧИНА (с легким удивлением). Скажите! Да, совершенно верно! Мне просто хотелось бы поблагодарить ее. Очень рад, что это выглядит именно так.
ХОЗЯЙКА. Ну, тогда… отчего бы так и не сделать?
МУЖЧИНА (с болью). Сделать, но как, не давая притом понять, что близок ее конец?.. (Замолкает).
ХОЗЯЙКА. Но она говорила, что она?..
МУЖЧИНА. По правде, она об этом не распространялась, просто она… как я вам сказал… говорит-говорит по телефону и замолчит, а то…
ХОЗЯЙКА (теперь с болью). Тогда отчего вы так уверены, что она?..
МУЖЧИНА. Оттого, что дней через десять у нее, очевидно, будет операция. И она не желает говорить мне, в какой больнице.
ХОЗЯЙКА. Когда вы говорите «очевидно»…
МУЖЧИНА. Ну, я знаю, что у нее опухоль и что в какое-то время, пожалуй, летом, была боль — а потом прошла, и ей сказали, что почти наверняка — незлокачественная. Но… (Замолкает; пристально глядит на ХОЗЯЙКУ). Поразительно.
