Ольга Чигиринская - Лонгин
Обзор книги Ольга Чигиринская - Лонгин
Ольга Чигиринская
Лонгин
Пьеса в трех действиях
Лонгин Германик, римский сотник
Понтий Пилат, прокуратор Иудеи
Гай, Максимус, Кратон — римские солдаты
Мария Магдалина, жительница Вифании, бывшая блудница
Мария Иаковлева, Саломея, Береника — жены и матери учеников Иисуса Христа
Самуил, фарисей, слуга первосвященника Каиафы
Действие 1
Понтий Пилат ходит взад-вперед по Лифостратону, поигрывая кинжалом. Из-за сцены слышен истеричный шум толпы.
ПилатСбесились все, как и всегда ведется
У этих иудеев перед Пасхой.
Вот люди! Что ни праздник — то погром,
А то и бунт. И стоит ли дивиться —
Что празднуют? Как тыщу лет назад
Их Бог детей Египта уничтожил,
И для чего? Чтобы какой-то вшивый,
Замызганный пророк собрал их орды,
И притащил сюда — из века в век
Морока трем империям великим:
Ахеменидам, эллинам и Риму,
А пуще всех их, вместе взятых — мне,
Несчастному…
Входит Лонгин, громко, по-солдатски ударяет себя в грудь и вытягивает кулак вперед, отдавая салют.
ЛонгинГерманик Лонгин, сотник.
По вашему приказу, прокуратор,
Я здесь.
ПилатА, наконец-то ты пришел.
Я слышал о тебе, Германик Лонгин,
Что человек ты честный, хоть и варвар,
В сраженьи храбр и взяток не берешь.
Вот ты-то мне и нужен. Подойди-ка,
И погляди в окно. Что видишь ты?
Лонгин(выглядывая в окно)
Толпа евреев собралась на праздник.
На Пасху здесь всегда так шумно… Боги!
Нет, эти не на праздник собрались.
Я вижу между ними Человека…
Он связан, и оборван, и избит —
Они же его треплют, словно вихрь
Осенний треплет иву. Он в крови,
От глаз до бороды — а им, как видно,
Все мало крови… Кто это? Разбойник?
Детей убийца и насильник женщин?
Должно быть, преступлениям его
Числа и меры нет, раз до суда
Его казнит народ и рвет на клочья!
ПилатНе угадал, не угадал ты, Лонгин.
Ни женщин, ни детей не убивал он,
И в жизни не обидел комара.
Он — некто Иисус Галилеянин,
Пророк бродячий, вроде Иоанна,
Того, что Ирод год назад казнил.
ЛонгинВы мне велите прекратить бесчинство?
ПилатПошли ребят забрать его из рук
Толпы безумной, и на двор казармы
Доставить для допроса. А потом
Вернись ко мне с докладом.
ЛонгинГай! Кратон!
Входят солдаты.
СолдатыМы здесь, кентурион!
ЛонгинСо мной, на площадь.
Все трое уходят. Пилат снова начинает ходить по комнате, время от времени поглядывая в окно. Теперь у него довольный вид. Он посмеивается и обращается к тому, кого в комнате нет.
ПилатНу что, Каиафа, старый ты бурдюк,
Прогорклым жиром доверху набитый?
Ты думаешь, что римский прокуратор
Тебе слугой на побегушках будет?
«Того распять, другого обезглавить,
А третьего помиловать»?
(на улице шум толпы переходит в разочарованный вой)
Ну, нет.
Я римлянин, и потому хозяин
В стране твоей. Кого хочу — казню,
А захочу — помилую… Закон мой —
Приказы Кесаря да прихоти мои.
Входит Лонгин, салютует.
ЛонгинМой повелитель! Узник у толпы
Благополучно отнят и доставлен
На двор казармы.
ПилатОставайся здесь.
Я допрошу его. Приказов жди.
Лонгин остается один, слегка прохаживается по комнате и выглядывает в окно.
ЛонгинЗемля чудная, а народ и того чуднее. Расскажу дома, что тут водятся лошади с двумя горбами на спине и со змеиной головой — так подумают, что мне солнцем голову напекло и мозги к шлему приварились. Или взять хотя бы этого ихнего Бога. Выдумают тоже — один Бог! Да как же можно жить с одним? Если на меня, скажем, обидится Вотан — то меня перед ним очистит Фрейр. Или Тюр будет мне заступником, или Хеймдалль. А как быть, если Бог один, и такой могучий, что с ним никак договориться нельзя? Вот потому-то они тут такие бешеные. Это ж надо было придумать — требовать казни за то, что человек называет себя Сыном Бога. От богов рождаются герои. И у нас так было, и у римлян, и даже у греков этих позорных. Ну так устройте человеку испытание — пусть покажет, чего он стоит! Если он сын Бога — отец ему пропасть не даст, а если нет… значит, туда ему и дорога. Нет, напали как девки на удачливую подружку — да еще подлостью: ночью выследили, взяли предательством… А впрочем, не взяли бы так героя. Герой бы их раскидал как чурки…
Двое солдат вталкивают в комнату растрепанную женщину.
Максимус:Кентурион! Эта девка крутилась тут и что-то вынюхивала. Что делать с ней будем?
Лонгин придвигает к себе табурет, садится. Солдаты подводят женщину ближе к нему.
Лонгин:Ты кто?
Мария:Мария из Магдалы. Так произносите мое имя вы, римляне. У нас говорят — Мириам.
КратонА я знаю ее. Три года назад она спала с Требоном, командиром второй манипулы. И еще с Кассием, чиновником из налоговой службы. И еще…
ЛонгинКратон, я кого допрашиваю — тебя или ее?
МарияЭто правда. Я была блудницей. Пока не встретила Его.
ЛонгинКого?
МарияУчителя. Человека, которого твои солдаты повели на внутренний двор.
ЛонгинОн твой муж?
МарияНет.
ЛонгинЛюбовник?
МарияНет. Он Учитель, праведник.
ЛонгинЕсли Он праведник — то почему с Ним так обошлись?
МарияПотому что не могли обойтись иначе. Его свет палил их. Он был так бел, что они ясно видели, как они черны. Блудницы и мытари принимали Его прощение — а они не смогли.
ЛонгинНу, женщина, ободрись духом! Если вина твоего Учителя только в том, что Он слишком хорош для Срединного Мира — то Рим не карает за такую вину. Прокуратор разберется и отпустит его. По правде говоря, я думаю, что прокуратор отпустил бы Его, даже если бы он был виновен в насилии над весталкой: он ненавидит Каиафу. Так что хватит лить о Нем слезы как о мертвом, Мириам.
МарияЭто дело решают не Прокуратор и не Каиафа.
ЛонгинКто же?
МарияГосподь Бог Всевышний.
ЛонгинТогда тем более твоему Учителю нечего бояться. Ведь боги справедливее людей.
МарияГосподь милосерден. И потому Сын Божий будет убит.
ЛонгинТы бредишь, женщина! Да за что же Бог может приказать убить Своего Сына?
МарияОн не приказывает, Он просит — и Сын отдает Себя в жертву. Даже ты, язычник, знаешь, что очищение обретается жертвой. У Сына есть власть прощать нам грехи — и поэтому Он умирает…
ЛонгинЛучше бы у Него была какая-нибудь другая власть — например, обернуться сейчас птицей и улететь от Прокуратора и от меня.
МарияОн остается по Своей воле, чтобы спасти тебя, сотник, от твоих грехов — как Он спас меня.
ЛонгинИ как же Он тебя спас? Ты говорила, что не блудница больше — Он что, дал тебе денег?
МарияДенег у меня хватало, я блудила не ради них. Он простил меня…
ЛонгинА кто Он тебе такой, чтобы прощать? Если бы Он был тебе отцом или мужем — тогда я сказал бы, что Он человек великодушный и добрый, может быть, даже слишком. Но Он тебе никто!
МарияНет, Он мой Господь. И тебя Он тоже простит, сотник.
Солдаты смеются, Лонгин улыбается.
ЛонгинДа неужели? Ну вот тут уж вышла промашка: я не нуждаюсь в прощении. Хвастаться я не люблю, Мириам, и говорю только то, что есть: так вот, я хороший человек, и греха на мне нет. Я не грабил и не насиловал, не брал взяток и не убивал невинных. Я всегда отдаю свои долги, не обижаю моих солдат и не подлизываюсь к старшим, честно несу службу, приказов слушаюсь, стрелам не кланяюсь и меча не боюсь. Я даже по девкам не хожу, потому что мы с моей женой поклялись друг другу в верности. И твой Учитель мне не Господь, и в Его прощении я не нуждаюсь.
МарияЕще и ночь не настанет — а ты будешь нуждаться в нем как никто другой.
