Коллектив авторов - 12 великих трагедий

Дай голову твою обнять, Исмена!

Сестра моя, скажи, какой беде

Из многих бед – отца и нас, невинных

Его детей, оставшихся в живых,

Не обрекал Зевес? И есть ли в мире

Хоть что-нибудь неправедное, злое

И горькое, неведомое нам?

Ты слышала ль, сестра, о том, что ныне

Всем гражданам правитель повелел?

Иль, может быть, не знаешь ты, Исмена,

Что ждет друзей твоих судьба врагов?

Еще ко мне, сестра, не доходила

Ни горькая, ни сладостная весть,

С тех пор как брат убил в сраженье брата,

С тех пор как мы лишились в тот же день

Обоих. В ночь ушли войска аргосцев;

Не слышала я больше ничего —

Ни радости достойного, ни горя.

Я позвала тебя за двери дома,

Чтоб говорить наедине с тобой.

Какой полна ты думой сокровенной?

Не повелел ли царь из наших братьев

Единого земле предать, лишив

Всех почестей другого? Этеокл

Священного обряда удостоен,

В подземный мир сошел и родным теням.

А между тем останки Полиника

Креонт велел не предавать земле

И, не почтив обрядом, не оплакав,

Не приютив в могиле, бедный труп

Покинуть хищным птицам на съеденье.

Так приказал наш добрый царь тебе —

И мне, увы! Провозгласить веленье

Он к нам идет. Что б ни было, закон

Исполнится, и будет непослушный

На площади побит камнями. Знаешь

Теперь ты все и показать должна,

Достойной ли от предков благородных,

Бесчестной ли от честных родилась.

Но если царь велел, сестра, подумай, —

Смирюсь иль нет – что сделать я могу?

Захочешь ли помочь мне в трудном деле?

Свой замысел открой мне.

Тело брата

Похоронить.

Закон царя нарушить

Посмеешь?

Да. И если ты боишься,

Одна исполню я обряд над милым.

Изменницей не назовут меня.

Безумная! Наперекор царю?

Царь не заставит не любить меня,

Кого люблю!

Сестра, ты позабыла,

Как наш отец, узнав, что он – злодей,

Отверженный и ненавистный людям,

Исторгнув очи сам себе, погиб;

Как мать – она была ему женою

И матерью – на петле роковой

Повесилась; как оба брата пали

Несчастные, друг друга умертвив

В единый миг на том же поле битвы.

Теперь, когда остались мы одни,

Без помощи, – подумай, Антигона,

Какая ждет нас гибель, если, власть

Царя презрев, закон его нарушим.

Мы женщины, не нам вести борьбу

Неравную с мужами: наша доля —

Пред сильными покорствуя, молчать.

У мертвеца я вымолю прощенье

Невольного греха и покорюсь

Велению владыки: неразумно

Желать того, что выше сил моих.

Я ни о чем просить тебя не буду,

И не приму я помощи твоей.

Что хочешь делай, – я же тело брата

Похороню, и будет смерть моя

Желанною. Презрев закон людской,

Исполню долг и лягу рядом с ним,

В одном гробу, любимая с любимым

Я не живым, а мертвым угодить

Хочу затем, что с ними буду вечно

Лежать в земле. А ты живи, презрев

Все, что святым считают боги.

Свято

Я сердцем чту богов, но силы нет

Противиться велению законов.

Ищи себе предлога… Я иду

Могильный холм воздвигнуть Полинику.

О милая, мне страшно за тебя!

Себя спасай, а за меня не бойся.

Не говори про замысел ни с кем…

Не правда ли, хранить мы будем тайну?

О нет, ступай к врагам, открой им все!

Безмолвствуя, ты будешь ненавистней.

Каким огнем полна твоя душа!

Усопшему любовь моя отрадна.

Ты все равно не можешь…

Пусть, – когда

Не хватит сил, я отрекусь от цели.

Не лучше ли к тому, что выше сил,

Не приступать?

Молчи, молчи, Исмена,

Не то врагом ты будешь мне навек

И ненавистною родным теням

Сойдешь в могилу. Дай исполнить мне

Мой замысел безумный и погибнуть, —

Прекрасной будет смерть моя!

Иди

И знай, что ты уходишь неразумной,

Но любящей и верной до конца.

Луч зари, первый взгляд

Золотистого дня,

Над диркейской волной

И над Фивами

Семивратными

Ты блеснул – и, смутясь,

Пред тобою бежал

Воин с белым щитом,

Муж из Аргоса, —

Полиник к нам пришел,

Полный хитрой вражды,

Полиник свою рать

В шлемах блещущих,

С конской гривою,

К нам привел: так из туч

С белоснежным крылом,

С громким криком орел

Низвергается.

Он над Фивами стал,

Поднял копья, открыл

Кровожадную пасть,

Как чудовище.

Но, убийствами

Не насытившись, враг

Отступил: наших стен

Не коснулся пожар.

Вея ужасом,

Бог войны загремел;

И, надменную речь

Ненавидящий Зевс,

Видя гордое,

В блеске золота,

Вражье войско того,

Кто готов был кричать

О победе, – во прах

Сбросил молнией.

Пал, загремел и о землю ударился тяжко

Молнией бога сожженный, за миг перед тем

Страшный и яростью буре подобный.

Но благодатный, великий Арей,

Непобедимый союзник,

Поколебал их ряды.

В поле рассеял

И погубил.

Семь вождей бегут, покинув

Богу медные трофеи.

Только те, кого вскормили

Мать одна, один отец,

Только два несчастных брата

Устремили друг на друга

Копья, оба победили,

И удел обоих смерть.

В город, где гул колесниц не смолкает, с приветом,

С громкою славой богиня Победа вошла.

Войны забудем и храмы наполним

Пеньем и пляской на целую ночь.

Вакх, потрясающий землю

В пляске ударом ноги,

Хоров веселых

Будет вождем.

Но сюда грядет владыка

Менойкид, правитель новый.

В этот день, когда свершилась

Воля вечная богов,

Царь, в душе своей питая

Новый замысел, недаром

На совет старейшин фивских

Чрез глашатаев созвал.

Восстановив наш город, потрясенный

Ударом волн во время долгих бурь,

Желанный мир нам боги даровали.

Созвал я граждан избранных сюда,

Чтоб объявить им волю нашу: чтили

Вы древний скиптр и трон священный Лайя;

Вы верными остались до конца

И при царе Эдипе и при детях

Покойного царя. Когда же братья

В братоубийственном сраженье пали,

Разящие, сраженные друг другом, —

По всем правам ближайшего родства

Я власть от них наследственную принял.

Вы знаете, как трудно угадать

И помыслы и душу человека,

Пока в руках он власти не имел.

Кто хочет быть царем, не помышляя

О благе всех; кто истину скрывает

И для кого не выше всех друзей

Отечество, – презрения достойным

Того считаю. Бог свидетель мне:

Молчал ли я когда‑нибудь из страха,

Скрывал ли я грозящую беду

И был ли враг отечества мне другом?

О нет, всегда я думал об одном —

О благе общем: для него и близких

Я забывал. Так думаю и ныне

И пользу тем отчизне принесу.

Вот и теперь я приказал – да будет

Похоронен как доблестный герой,

За родину на поле брани павший,

С торжественным обрядом Этеокл.

А Полиник, беглец и враг народа,

Вернувшийся на родину затем,

Чтоб сжечь дотла и город наш и храмы

Родных богов, чтоб нас поработить,

Насытившись убийствами и кровью,

Я повелел – да будет он лишен

Надгробных слез, и жалоб, и молитв,

Да будет труп его, ужасный людям,

Добычей псов и кровожадных птиц.

Я так хочу: не должен быть порочный

Превознесен над праведным; а тот,

Кто возлюбил отчизну, будет нами

Всегда почтен, и мертвый и живой.

Ты так решил, Креонт, о сын Менойка?

Судьба врагов отечества, судьба

Его друзей – в твоих руках: ты можешь