Александра Флид - Семь портретов
Все границы между ними были сломаны тяжелой и безрадостной зимой. Рита ходила по дому в нижней рубашке и босиком, а по вечерам специально для него распускала волосы. Он тосковал по ее телу и мягким прикосновениям, а она, словно чувствуя это, позволяла ему очень многое.
– Ты теперь мой муж, – улыбалась она, послушно подчиняясь его рукам и даже помогая ему снимать одежду. – И, в конце концов, должны же быть в жизни хоть какие-то радости, правда?
После таких всплесков эмоций они подолгу лежали рядом, размышляя вслух и строя планы. Благодаря таким разговорам образ будущей студии стал проступать все явственнее и реальнее, и Артур перестал страдать от сомнений.
– Было бы прекрасно, если бы мои фотографии выглядели так же празднично и ярко, как и твои открытки, – вздохнул однажды он, осторожно касаясь ее обнаженного плеча.
– Я скажу, что для этого нужно. Ты же делишься со мной своими секретами, – закрывая глаза, пообещала она.
– Нужно выделить сумму на покупку реквизита, – сказал он.
– У нас есть эти деньги. Я скопила кое-что, пока ты работал на этого Гектора, – презрительно морща нос при упоминании одного только имени его бывшего работодателя, сообщила она.
– А не лучше ли отдать их Робби? – спросил он.
– Для Робби тоже останется. К тому же, у него есть отец, который не отказывается от своих обязанностей. Антон, конечно, не слишком преуспел как супруг, но родительский долг выполняет безукоризненно.
– А у нас будут дети? – тихонько перебираясь ладонью к самой ее шее, задал давно интересовавший его вопрос он.
– Если так получится, то будут.
– Что значит «если так получится»? – почти обиделся Артур.
– Если я забеременею.
– Все зависит от того, чего ты хочешь. Может быть, дети будут тебе в тягость?
– Матери дети редко бывают в тягость. – Все еще не открывая глаз, она повернулась к нему и убрала волосы назад, подставляя ему ключицы и открывая шею. – Кроме того, я считаю, что малыши все равно родятся. Если я смогла забеременеть от Антона…
Артур засмеялся, приближаясь губами к самой ее коже.
– А я даже рад тому, что вы проводили вместе так мало времени. Ты не дарила ему то, что сейчас отдаешь мне, и это замечательно.
Рита загадочно улыбалась и гладила его спину, легонько перебирая пальцами.
– Помнишь, прошлой зимой мы много гуляли? Куда все это подевалось? – отвлекая его, спросила она.
– Этой зимой мы гуляли только по дому.
– Но сейчас-то мы уже здоровы, так что нужно как-то навестить знакомые улицы, пока еще лежит снег, – предложила она.
– Если хочешь, прямо сегодня и пойдем, – с готовностью согласился он. Затем настала его очередь менять тему. – Ты знаешь, что соседи думают, будто мы сожительствуем во грехе? Я постоянно пользуюсь услугами одного таксиста, он живет с нами на одной улице.
– Да, добрый такой мужчина средних лет. У него очень шумная жена. Живут через два дома от нас, – почти равнодушно пояснила она. – Он работает так уже около года, и, кажется, весьма доволен.
– Он спросил меня, возьму ли я на себя ответственность за тебя и твоих детей. Мне стоило больших усилий не рассмеяться. Мы так тихо поженились, что никто до сих пор об этом не знает.
– А никому и не обязательно об этом знать. Нам известно, что мы законные супруги, и этого достаточно.
– Что же насчет Антона? – спросил он, запуская пальцы в ее волосы.
– Он знает, но мы с ним об этом не говорили. Робби передал эту новость сам, и мне неизвестно, какой была реакция. Я не хочу больше его видеть, но остается кое-что еще, и мне нужно это решить вместе с ним.
– Что именно? – с легкой тревогой спросил он.
Теперь, когда он находился рядом с ней на законном основании, Артур уже не боялся, что бывший муж нанесет ей вред или обидит ее. По крайней мере, сейчас у него было право воздать по заслугам любому человеку, если его супруге будет нанесено оскорбление.
– Робби должен выбрать университет, и я уверена в том, что он поступит не так, как ожидает Антон. Боюсь, без вмешательства третьего человека беседа между ними не обойдется.
Сказать на это Артуру было нечего, и он просто взял ее ладонь, целуя ободок обручального кольца. Сумбурный разговор вновь выходил на другую дорогу, и он, почти не отдавая себе в этом отчета, спросил:
– Почему ты не снимала его кольцо так долго? Ты носила его еще несколько месяцев после развода.
Рита тяжело вздохнула:
– Когда я уехала из того дома, где прожила столько лет, мне казалось, что я исчезаю. Противоречивые поступки, нелогичности, неожиданные решения – это все и есть я. Так что тебе досталось нечто непонятное и неопределенное, хотя сейчас дела обстоят намного лучше, чем той осенью. Тогда я не помнила о том, кем была и как провела свою жизнь. Казалось, что я три с лишним десятка лет потратила впустую, ничем не занимаясь и не принося никакой пользы. Мне с трудом удалось припомнить, что я была женой человека, который был бедным и неизвестным, а потом стал богатым и популярным. Я убедила себя в том, что сыграла в этом не последнюю роль, и тогда мне стало легче. Кольцо на руке служило напоминанием о том, что мое прошлое не было пустым и бессмысленным. Я не жалею, что помогла Антону стать успешным и состоятельным. Мне действительно хочется, чтобы он женился вновь, поскольку для его работы брак и семья играют важную роль. Однако кольцо я носила вовсе не потому, что надеялась вернуться к нему или не могла с ним расстаться, поверь. Как только мне удалось ощутить себя полноценным человеком, я избавилась от него. Теперь мне не нужно это проклятое свидетельство моего умершего брака.
– Я немного ревновал, – признался он. – Всегда думал о том, что ты носишь напоминание о нем с собой и надеешься на воссоединение.
– Ничего подобного не было, – успокоила его она.
Артур еще немного подумал, а затем приподнялся на локтях, заглядывая ей в лицо.
– Ты меня любишь? – спросил он.
– Кажется, уже слишком поздно об этом беспокоиться, – улыбнулась его жена.
– Так да или нет? – продолжал допытываться он.
– Скорее да, чем нет, – уклончиво ответила она. – И вообще, зачем такие вопросы? Я же тебя об этом не спрашиваю.
– А могла бы и спросить.
– Значит, можно? Просто, я никогда не задавала таких вопросов. Казалось, будто это слишком… эгоистично.
– Ну, ты будешь спрашивать или нет? – улыбаясь, полюбопытствовал он.
– Буду. Артур, ты любишь меня?
Ответить на этот вопрос можно было и сразу, без раздумий, но Артур немного задержался, пытаясь осмыслить, что сейчас впервые скажет об этом вслух.
– Я люблю тебя, – после секундной заминки сказал он.
– А я и так знала это.
– И откуда же?
– Потому что ты поливал мои цветы, когда я болела.
– Я действительно ухаживал за твоими цветами? – удивился он. Ничего подобного Артур не помнил.
– Да. Я и сама не ожидала, что найду их в таком хорошем состоянии. В доме никого не было, я лежала я очень долго. Однако за это время с ними ничего не произошло, и они до сих пор в порядке. Я уж думала, что обнаружу их погибающими и увядшими, но кто-то заботился о них, хотя и пролил при этом на пол много воды. Возле каждого цветка даже сейчас можно увидеть большие мутные разводы, а значит, у того, кто занимался поливом, дрожали руки, и кружилась голова. Ну, и кому кроме тебя это пришло бы в голову?
– Ты могла бы и сама.
– Нет, я совсем не вставала без твоей помощи, – покачала головой она. – Просто у тебя снова был жар, и ты был слишком уж слаб. Почти бредил, можно сказать. И все же, ты ходил и поливал их, потому что знал, как мне они дороги. Ну, разве ты стал бы делать это, если бы не любил меня? Хотя, признаться честно, иногда мне хотелось спросить тебя напрямую, любишь ли ты меня, но потом я вспоминала все, что ты сделал до этого, и думала, что своим вопросом потребую слишком уж многого.
– А вот мне все равно хотелось слышать подтверждение именно от тебя.
– Прости, что я никогда тебе об этом не говорила.
– Ничего, раз уж мы пережили эту зиму, значит, ты еще успеешь утешить меня.
– Да, Артур. Я люблю тебя. Сказать еще раз?
Он улегся и положил голову на ее живот.
– Скажи.
– Я люблю тебя, – повторила она. – Люблю очень сильно.
– Наверное, глупо спорить, чьи чувства сильнее, но я люблю тебя уж точно не меньше.
Она засмеялась, накрывая его свободное ухо ладонью и что-то шепча.
– Что? – поднимая лицо, переспросил он.
– Если бы я хотела, чтобы ты услышал, я бы сказала это громче.
– Ты очень скрытная, и иногда мне кажется, что я тебя совсем не знаю.
– Я тебя тоже иногда даже побаиваюсь, – призналась она, а затем шутливо спросила: – И что же мы будем делать вдвоем всю оставшуюся жизнь?
![Иноуэ Хисаси - Жизнь с отцом [=Радуги над Хиросимой]](/uploads/posts/books/271550/271550.jpg)
