Мацей Войтышко - Булгаков
Качалов. С ней надо поосторожнее.
Эрдман. Знаю. Kein Talent, doch ein Charakter![3]
Качалов. Святые слова!
Идет к выходу. В проходе появляется Берков. Он во фраке и выглядит усталым, участвовал в сцене танцев.
Берков. Разрешите напомнить, Василий Иванович! Не забыли о Рахманинове?
Качалов. Помню. Память у меня пока хорошая.
Махнув рукой, Качалов выходит вместе с Эрдманом.
Берков (к Ермолаю). Кто это был? Тот, второй?
Ермолай. Не знаю. Вроде то ли делегат, то ли консультант.
Берков. Консультант?
Ермолай. Качалов так уж перед ним стелился. На колени падал. Его Гертман зовут, или Эртман.
Берков. Немец?
Ермолай. Может, и немец. Что-то говорил по-немецки. И приветы передавал Немировичу от какого-то коллектива. Что-то на «к». Вроде бы нота дипломатическая.
Берков. Нота? Что ж ты, Ермолай, такой невнимательный?
Ермолай. А мне дипломатия ни к чему. Я деньги считал. Качалов велел расчет приготовить. Тебе бы тоже не грех на свой счет взглянуть. Второй месяц висишь.
Берков. Я все улажу. Вот получу зарплату и улажу. А вот на твоем месте я бы печень обследовал.
Через сцену проходит Ольга.
Ермолай. Тоже врач нашелся.
Берков. Проверь свою печень, Ермолай, от души советую.
Ермолай. Павел Петрович, какой-то ты чудной сегодня. Дыхни-ка.
Берков. Да не пил я. Просто один мой знакомый врач, неплохой специалист, считает, что у тебя могут быть неприятности со здоровьем именно из-за печени.
Ермолай. А откуда он меня знает?
Берков. Да, господи, ну видел он тебя, видел. Ты же безвылазно здесь сидишь. А он иногда заглядывает к нам в театр.
Ермолай. Специалист? Врач?
Берков. Вижу, зря я начал этот разговор.
Ермолай. А он откуда, этот специалист? По какой части? Как фамилия?
Берков. По части черной магии.
Ермолай. Да ну тебя к черту!
Входит Елена.
Елена. Добрый вечер! Привет, Паша, и как прошло?
Берков. Потихоньку, Елена Сергеевна, я уже отыграл свою великую роль.
Елена (к Ермолаю). Я, вообще-то, к вам. Хотела купить банки из-под огурцов. Такие высокие.
Ермолай. Они не продаются.
Берков. Что значит «не продаются»?
Ермолай. Нельзя. А все спрашивают.
Берков. А ты, значит, не даешь?
Ермолай. Не имею разрешения продавать.
Берков. А на то, что держишь дома под полом, разрешение имеешь? А то моему знакомому специалисту по твоей печени тоже это известно, только он пока молчит.
Пауза.
Ермолай. Сколько?
Елена. Мне бы несколько штук… Шесть, семь.
Ермолай. Пойду, поищу.
Выходит.
Елена. Как тебе это удалось?
Берков. Это не я, Елена Сергеевна. Это все Булгаков. Он знает толк и в буфетчиках, и в том, что они хранят под полом.
Елена. А… Совершенно верно!
Вбегает Ольга.
Ольга. Послушайте, Берков. Вы что, окончательно спятили? Ум за разум зашел?
Берков. А что случилось?
Ольга. Не знаете, что вам следует играть на бильярде?
Берков. Где?
Ольга. За сценой, Берков, за сценой!
Берков хватается за голову и выбегает.
Ольга (кричит). Ермолай! Ермолай!
Входит Ермолай с банками.
Почему звук выключен?
Ермолай. Велели выключить, Ольга Сергеевна.
Ольга. Выключать звук во время спектакля категорически запрещено. Под угрозой выговора.
Ермолай. Василий Иванович велел приглушить.
Ольга. Да хоть бы сам Владимир Иванович приказал выключать звук. Требуйте приказа в письменном виде! Понятно? Письменного приказа! А если из-за этого спектакль прервется, оплатите стоимость отмененного представления! В театре подобные вещи недопустимы! Недопустимы! Недопустимы!
Сильно ударяет ладонью по буфетной стойке, и перо, которым Ермолай делал подсчеты, впивается ей в руку.
Запрещаются!
Ольга пытается вытащить из руки перо, наконец, почти без чувств, опускается на один из стульев.
Елена. Оля, дай я вытащу!
Вытаскивает из ладони Ольги перо.
Здесь есть спирт?
Ермолай. В буфете нет ничего спиртного.
Ольга. Убийцы! Ермолай! Да включи же звук и принеси из аптечки перекись водорода!
Ермолай включает звук и выбегает. Текст из громкоговорителя и реплики Ольги перемежаются.
Из громкоговорителя:
Лопахин. Что ж такое? Музыка, играй отчетливо! Пускай всё, как я желаю!
Ольга. Бандиты! Без меня этот театр развалится в пять минут.
Елена. Оля, да не стоит так нервничать!
Из громкоговорителя:
Лопахин. Идет новый помещик, владелец вишневого сада! (Слышится шум опрокинутого столика.)
Ольга. Я устрою скандал на всю Москву.
Высасывает кровь из раны, стонет от боли.
Елена. Оля! Успокойся!
Ольга. Не знаю, что мне теперь говорить Немировичу?
Из громкоговорителя:
Аня. Пойдем со мной, пойдем, милая, отсюда, пойдем!.. Мы насадим новый сад, роскошнее этого, ты увидишь его, поймешь, и радость, тихая, глубокая радость опустится на твою душу, как солнце в вечерний час, и ты улыбнешься, мама! Пойдем, милая! Пойдем!.. (Слышатся аплодисменты на конец действия)
Елена. Ну, видишь, все в порядке.
Ольга успокаивается, пудрит нос.
Ольга. Ты права. Ну, может, не было слышно стука бильярдных шаров из-за сцены. Ни и что, не такая уж трагедия. У этого Паши реакция не слишком быстрая, но свое место в коллективе знает.
Из громкоговорителя:
Помреж. Конец третьего действия. Антракт двадцать минут. Василий Иванович Качалов! Ради бога, Василий Иванович, почему вы не вышли на сцену?
Ольга. Что?!
Вбегает радостный Берков.
Берков. Ольга Сергеевна, просто не знаю, как вас благодарить! Благодаря вам я успел! Схватил кий аккурат в тот момент, когда Яша говорит «двадцать два несчастья», и ударил по шару.
Ольга. Как?
Берков. Благодаря вам я успел сделать звук бильярдных шаров, доносящийся из другой комнаты.
Ольга. А где Качалов?
Берков. Качалов? Что-нибудь случилось?
Ольга. Ты слышал, что сказал помреж?
Берков. Нет… Зато успел попасть по шару… бах — цок, цок, цок!
Ольга. Качалов не вышел на сцену.
Берков. Боже мой!
Ольга. Качалов не вышел на сцену. Во время моего дежурства.
Берков. Господи, что же будет?
Ольга. А через минуту здесь появится Книппер! Елена, умоляю! Уйди ко мне в контору… или еще куда-нибудь!
Елена выходит.
Берков, найди Качалова!
Берков выходит.
Ермолай!
Ольга прикладывает палец к губам, Ермолай понимающе кивает. Входит Книппер в костюме Раневской, следом вбегает Помреж с пузырьком в руке.
Книппер. Предатели! Все вы предатели! А хуже всех эта корова из предбанника! Эта рабыня Немировича! Все интриги плетут! Унижают! Издеваются! Разрушают! Уничтожают! Они всё уничтожат! Разрушают наследие Чехова! Глумятся над нашим трудом! Подавляют, втаптывают в грязь! Плюют на могилы! Удушают вдохновение в самом зачатке!
Делает вид, будто только что заметила Ольгу.
Ольга Сергеевна, я понимаю, что вам приятнее проводить время вашего дежурства в буфете, но не откажите мне в любезности объяснить, как могло случиться, что этот проклятый шут, этот напыщенный декламатор, это ничтожество, опустившийся пьяница не вышел на сцену? Притом в наиответственнейший момент моей роли?
