Дэйл Вассерман - Полёт над кукушкиным гнездом
ВОЖДЬ неожиданно для себя делает шаг к Макмэрфи, как бы желая ему помочь, Из легких Макмэрфи с шумом вырывается воздух, он падает на металлическую панель и соскальзывает с нее на пол. Несколько секунд слышно лишь его хриплое дыхание, Затем он с трудом поднимается, подходит к столику и трясущимися скрюченными руками сгребает бумажки с долговыми обязательствами. Протягивает их больным, но никто даже и не пытается их взять, тогда он разбрасывает их по полу. Затем поворачивается и нетвердыми шагами направляется к палатам.
ХАРДИНГ. Мак!
/МАКМЭРФИ останавливается./ Никто не мог бы поднять эту штуку.
МАКМЭРФИ /поворачивается, в глазах его слезы ярости и обиды/. Но я же старался, Я, черт подери, старался. /Выходит в палаты./
Вождь БРОМДЕН делает следом за ним два-три шага, протягивая к нему руки. Свет быстро гаснет, лишь луч прожектора освещает Вождя; остальные выходят.
ВОЖДЬ БРОМДЕН /голос на магнитофонной ленте/. Я хочу погладить его. Хочу его погладить, чтоб помочь.
Полный свет. Санитар УИЛЬЯМС со щеткой в руке пересекает сцену, направляясь к Вождю.
УИЛЬЯМС. А ну, за работу, шевелитесь, ребята, пошевеливайтесь!
Больные занимаются кто натиркой пола, кто тряпкой смахивает пыль и тому подобное. УИЛЬЯМС вкладывает Вождю в руки щетку, подталкивает его в спину, и он, как автомат, начинает мести. Сестра РЭТЧЕД появляется в дежурке, Из туалета доносится пение и голос Макмэрфи, УИЛЬЯМС подходит к маленькому оконцу туалета и, чуя подвох, заглядывает туда. Подозрения его оправдываются. Он подходит к дежурке и стучит по стеклу. СЕСТРА РЭТЧЕД отодвигает стеклянную панель и, нахмурясь, выслушивает то, что шепчет ей на ухо УИЛЬЯМС. СЕСТРА РЭТЧЕД выходит из дежурки, пересекает сцену и подходит к двери в туалеты.
РЭТЧЕД /стуча в дверь/. Мистер Макмэрфи, мистер Макмэрфи!..
МАКМЭРФИ /высовывая голову из двери/. Мэм?
РЭТЧЕД. Выйдите, пожалуйста!
МАКМЭРФИ появляется с мокрой тряпкой в руке.
СЕСТРА РЭТЧЕД стремительно проходит мимо него в туалет.
МАКМЭРФИ. Батюшки, как ей, видно, не терпится!
РЭТЧЕД /появляется в великом гневе/. Мистер Макмэрфи, это возмутительно.
МАКМЭРФИ /решительно/. Ничего возмутительного там нет, мэм, это же туалет.
РЭТЧЕД. Все раковины должны быть чистые.
МАКМЭРФИ. Ну, видите ли, мэм, может, для кого они и нечистые, а я так считаю, что люди там мочатся, а не едят.
РЭТЧЕД. Видимо, придется дать вам другую работу. /Выходит./
МАКМЭРФИ /тычет мокрой щеткой и тряпкой Уильямсу в грудь/. Принимай дела, приятель!
УИЛЬЯМС в бешенстве уносит щетку с тряпкой в чулан, затем уходит.
/К больным./ Ну как, ребята, готовы платить мне долги?
ХАРДИНГ. Вы еще не выиграли, друг мой!
МАКМЭРФИ направляется к Вождю, по дороге вытаскивая из кармана пачку жвачки.
МАКМЭРФИ /распевая/.
Ах, зачем мятной полоске под кроватью ночевать?
Потеряет ведь всю сладость, и зубов не отодрать… Так? /Весело хохочет и сует жвачку в руки Вождю./
УОРРЕН /входя/. К вам посетительница, мистер Макмэрфи.
Входит КЭНДИ СТАРР.
КЭНДИ. Макмэрфи!
МАКМЭРФИ. Кэнди, крошка!
КЭНДИ. Ах ты чертов сын, Макмэрфи. Кидается ему на шею./
Они так целуются, что все головы поворачиваются в их сторону.
СЕСТРА РЭТЧЕД включает микрофон.
РЭТЧЕД. Пожалуйста, представьте вашу посетительницу.
МАКМЭРФИ /во всю силу своих легких/. Это моя мамочка, черт бы ее подрал! /К больным,/ Ребята, это Кэнди Старр,
КЗНДИ /поворачиваясь к каждому по очереди, с улыбкой/. Привет, мальчики, как делишки? /Скэнлону./ Эй, папаша, а ты за что сюда угодил?
СКЭНЛОН. Изнасилование.
МАКМЭРФИ /хохочет/. Лапочка, а это Билли Биббит. И представляешь? И представляешь: ни одной девочки еще не пробовал.
КЭНДИ /берет Билли за руку, тотчас преисполняясь сочувствия/. Ах ты бедненький, тебя сюда за это засадили?
МАКМЭРФИ. Пойдем-ка вон туда, потолкуем.
Садится с ней на диван, а БИЛЛИ как зачарованный следует за ними, подходит совсем близко и останавливается.
Как Сандра?
КЭНДИ. Занята, милый, то есть я хочу сказать — напрочь. Вышла замуж.
МАКМЭРФИ. Куда, куда вышла?
КЭНДИ /хихикая/. Можешь себе такое представить? Старушка Сэнди — замужем?
МАКМЭРФИ. Ого! Кого же это она подцепила?
КЭНДИ. Помнишь Арти из Бивертона? Он всегда приходил на вечеринки с какой-нибудь гадостью — то со змеей, то с белой крысой, то еще с какой-нибудь дрянью! Господи, настоящий маньяк! /В ужасе прикрывает рот рукой и округлившимися глазами оглядывает больных./
МАКМЭРФИ. Ничего страшного, лапочка. Они только выглядят сумасшедшими.
КЭНДИ. Ах ты, чертов Макмэрфи… /Обвивает руками его шею. /
В громкоговорителе раздается хрип.
РЭТЧЕД /через микрофон/. Мистер Макмэрфи…
МАКМЭРФИ /воздевает к небу руки/. О'кей, о'кей!
КЭНДИ. Ты в порядке, крошка? Я хочу сказать, они с тобой хорошо обращаются?
МАКМЭРФИ. О да. Жратва — потрясающая. А уж кровать какая… Эй, что ж это я тебе палаты-то не показываю?
КЭНДИ /вскакивает на ноги/. В самом деле, чего это ты?
МАКМЭРФИ берет ее за руку и направляется к палатам. В этот момент снова раздается хрип в громкоговорителе.
РЭТЧЕД. Мистер Макмэрфи…
МАКМЭРФИ /резко меняя курс/. О'кей, о'кей. /Доходит до середины общей комнаты, делает в воздухе пальцем X, как бы отмечая точку на карте, кричит сестре Рэтчед./ Здесь?.. Здесь?.. /К Кэнди./ По-моему, она хочет посмотреть, как это бывает. /Хватает Кэнди в объятия и крепко прижимает к себе. Тихо, ей на ухо./ Слушай, лапочка. У меня есть одна идея. Ты вот тут вспоминала про наши вечеринки и всякое такое прочее… Держу пари, можно устроить это прямо тут.
Больные постепенно придвигаются поближе.
КЭНДИ. Ты шутишь?
МАКМЭРФИ. И может, тебе удастся привести Сандру.
КЭНДИ. Я же сказала тебе: старушка Сэнди вышла замуж.
МАКМЭРФИ. Ну и что? Она на вечеринки уже не ходит?
КЭНДИ. Конечно, ходит! Да, но… как мы сюда попадем?
МАКМЭРФИ, озирается, делает ей знак придвинуться к нему поближе и что-то быстро шепчет ей на ухо, тогда как больные собираются вокруг них. КЭНДИ взвизгивает от восторга.
Эх, погуляем так, что чертям станет тошно! /Подпрыгивает и повисает у него на шее./
РЭТЧЕД /через микрофон/. Мистер Макмэрфи… боюсь, нам придется попросить вашу гостью покинуть нас.
КЭНДИ /протестующе/. Эй, я ведь только еще пришла!
МАКМЭРФИ /подмигивает ей/. Еще будет время, крошка. Попрощайся с мальчиками.
КЭНДИ /обняв его/, Ах ты, чертов Макмэрфи! /К больным./ До скорого, мальчики.
МАКМЭРФИ. Славная девчонка. Из хорошей семьи.
БИЛЛИ /не выдержав/. Н-неужели в-вы это серьезно — насчет вечеринки?
МАКМЭРФИ, А почему бы и нет?
СКЭНЛОН. Вечеринку — тут?
МАКМЭРФИ. В этом же вся штука.
БИЛЛИ. И К-кэнди будет?
МАКМЭРФИ. Горячая штучка, верно? Хотел бы поиграть с такой?
БИЛЛИ /весь размякнув/. Ух т-ты!
ХАРДИНГ. Друг мой, за одну только смелость это ваше предложение заслуживает высшей премии — Оскара.
МАКМЭРФИ. Я устрою вам такой шабаш, какого ни в одной психушке ни разу не было.
МАРТИНИ /весело хлопая в ладони/. Ой, ребята, ну и вечеринку мы устроим!
МАКМЭРФИ /расставляя ловушку/. Мы? Кто, черт подери, говорил — мы?
ХАРДИНГ. А разве нас не приглашают?
МАКМЭРФИ. Не-а.
БИЛЛИ /крайне расстроенный/. Но поч-чему?
МАКМЭРФИ. Да потому, что осатанели вы мне, психи, вот почему! Испугались бабы! А знаете, что в эту самую минуту происходит? Игры на Кубок, А вы — чудеса в решете — не дали мне посмотреть!
ЧЕЗВИК. Но, Мак, мы же пытались.
МАКМЭРФИ. Ты и Скэнлон — да. А все остальные до того труханули, что даже руку побоялись поднять!
ХАРДИНГ. Мне очень жаль, что так вышло, Мак. Если бы вопрос не был уже решен…
МАКМЭРФИ. А есть такое правило, где сказано, что нельзя еще раз проголосовать?
ХАРДИНГ. Н-нет, что-то не помню.
МАКМЭРФИ. Так в чем же дело?
РЭТЧЕД выходит из дежурки и подходит к собравшимся. По пятам за ней идет УИЛЬЯМС.
РЭТЧЕД. Разве у вас, джентльмены, нет никаких обязанностей?
МАКМЭРФИ /решительно/. Есть, конечно, только у нас сейчас будет чрезвычайное заседание Совета пациентов.
