Брайен Фрил - Нужен перевод
Хью. Так, Джеймс.
Джимми. Кто-то, с кем молено разговаривать.
Хью. Действительно так.
Джимми. Вот и вся недолга, Хью. Больше и сказать-то нечего. Теперь ты знаешь все. Ты знаешь все.
Произнося свои последние слова, Джимми плачет, голова вздрагивает от рыданий, пытается сдерживаться, поднося палец к губам, делая нелепый знак тайны и доверительности. Идет шатаясь, хочет сесть на табуретку, но садится мимо прямо на пол, ноги вытянуты и упираются в телегу. Почти сразу засыпает. Хью наблюдает за всем этим. Хочет налить себе очередную порцию виски из фляги, но взгляд его падает на «Справочник названий», лежащий на полу. Берет его и листает, произнося странные названия. В это время спускается Оуэне двумя чашками чая.
Хью. Бэллибег. Ключевой Источник. Королевская Голова. Белые Равнины. Красивый Холм. Серая Лошадь. Зеленый Берег.
Оуэн вырывает справочник у Хью.
Оуэн. Мне нужен этот материал. (Извиняясь.) Это просто список названий.
Хью. Да знаю я, что это такое.
Оуэн. Ошибка… моя ошибка… к нам это не имеет никакого отношения. Крепкий, надеюсь. (Имеет в виду чай. Бросает книгу на пол и подходит к Джимми.) Джимми. Проснись, Джимми. Проснись, дружище.
Джимми. Что-что-что?
Оуэн. На. Выпей. И затем иди домой. Могут быть неприятности. Ты слышишь меня, Джимми? Могут быть неприятности.
Хью (указывая на «Справочник названий»). Мы должны выучить эти новые названия.
Оуэн (ищет что-то). Ты не видел, здесь лежал мешок?
Хью. Мы должны знать, где мы живем. Новое должно стать нашим. Мы должны понять, что это наш новый дом.
Оуэн находит мешок и кладет его на плечо.
Оуэн. Я знаю, где я живу.
Хью. Вот и Джимми тоже думает, что знает. Смотрю я на Джимми, и три вещи приходят мне на ум: А — нас формирует не само прошлое, не «факты» истории, а лишь ее образы, запечатленные в языке. Джеймс перестал понимать эту разницу.
Оуэн. Не надо меня учить, отец.
Хью. Б — мы постоянно должны обновлять эти образы, ибо, перестав это делать, мы превратимся в окаменелости. А лепешки нет?
Оуэн. И, наконец, В, отец, — есть один непреложный «факт» — если не найдут Иолланда, нас отсюда выселят. Лэнсей отдал приказ.
Хью. Ах! Edictum imperatoris[58].
Оуэн. Ты весь мокрый, надо переодеться. Я ухожу. Мне надо увидеть Доулти Дэна Доулти.
Хью. Зачем?
Оуэн. Я скоро вернусь.
Оуэн уходит.
Хью. Будь осторожен, Оуэн. Помнить все — это вид безумия. (Он внимательно оглядывает комнату, как будто собирается навсегда ее покинуть. Затем смотрит на Джимми, который опять спит.) Дорога на Слайгоу[59]. Весеннее утро. 1798 год[60]. Готовые идти в бой. Помнишь, Джеймс? Два молодых храбреца с пиками через плечо и томиком «Энеиды» в карманах. В ту весну, казалось, все обретало свою определенность, гармонию — надежда, прошлое, настоящее и будущее были в согласии. Мы шагали по только что появившейся зеленой травке. Внутри все кипело, на все отзывалось. Мозг работал с невероятной скоростью. Мы были богами в то утро, Джеймс. И женился я на богине — моей богине Кайтлин Дубх Ник Рейк-тайн, царствие ей небесное. Женился незадолго до того утра. Оставить ее одну дома с маленьким сыном в люльке — это тоже было геройство. Бог ты мой, мы были неподражаемы! Дошли мы — докуда? — до Глентиса! Двадцать три мили за один день! Да. А в кабачке Фелана загрустили по дому, как Улисс по Афинам. Известное desiderium nostrum[61]— тоска по родному. Наше pietas[62], наша нежность, Джеймс, принадлежала старому, спокойному миру. Обратная дорога в двадцать три мили была самой долгой в моей жизни. (Чокается с Джимми.) Друг дорогой, смятение — вполне благородное состояние.
Входит Мейре.
Мейре. Я вернулась. Шла куда-то, но забыла куда, и вот вернулась.
Хью. Ладно, я научу тебя английскому, Мейре Чатак.
Мейре. Правда? Я должна его выучить. Мне надо его выучить.
Хью. Может, ты будешь моим единственным учеником. (Он идет к лестнице и начинает подниматься.)
Мейре. Когда начнем?
Хью. Не сегодня. Завтра, может быть. После похорон. Начнем завтра. (Поднимаясь.) Но не очень-то уповай на это. Словам и грамматике научу я тебя. А поможет ли это тебе читать тайны сердца? Не знаю. Хотя других средств у нас нет. Но не знаю.
Хью на верхней ступеньке.
Мейре. Учитель, что значит слово «всегда»?
Хью. Semper — per omnia saecula[63]. По-гречески «aei»[64]. Но с этого слова я начинать не стану. Это глупое слово, девочка.
Он садится. Джимми просыпается. Встает на ноги. Мейре видит «Справочник названий», берет его в руки и сидит с ним на коленях.
Мейре. Когда он вернется, то придет сюда. Он говорил мне, что здесь ему было лучше всего.
Джимми подсаживается к Мейре.
Джимми. Ты знаешь, что означает по-гречески endogamein[65]. Выйти замуж за своего из племени. A exogamein[66] — выйти замуж за чужака. И просто так эту границу не пересечь — обе стороны будут недовольны. Теперь проблема заключается в следующем: есть ли у Афины что-то от смертной и в достаточном ли количестве? Или… хватит ли у меня божественных начал, чтобы наш брак стал приемлем и для ее окружения и для моего? Подумай об этом.
Хью. Urbs antique fuit[67] — был один город, который, как говорят, Юнона любила больше других. И думала она и лелеяла одну мечту — сделать этот город столицей всех стран и народов, если судьба так распорядится. Но реальность была такова: она узнала, что от рода троянцев идет племя, которое в один прекрасный день разрушит финикийские башни — то были late regent belloque superbum[68] — короли обширных владений и превосходные воины — они станут причиной падения Ливии — так… так… распорядилась судьба. Что это со мной? Я знаю эту историю вдоль и поперек. Начну с начала. Urbs antique fuit[67] — был один город, который, как говорят, Юнона любила больше других. (Свет начинает уходить.) И думала она и лелеяла одну мечту — сделать этот город столицей всех стран и народов, если судьба так распорядится. Но реальность была такова: она узнала, что от рода троянцев идет племя, которое в один прекрасный день разрушит финикийские башни — то были late regem belloque superbum[68] — короли обширных владений и превосходные воины — они станут причиной падения Ливии…
Уходит свет.
Послесловие
Надежда Стоева Перевод не нужен
Ирландия, 1833 год. В деревушку Бейле Бейг/Бэллибег, где в школе изучают греческий и латынь и живут в своем утопическом мирке, приезжают английские военные составлять топографические карты местности. Больше не будет колоритных, звучащих, как музыка, названий, а будут «Черная гряда», «Свиной форт» и так далее. Английский лейтенант Йолланд, влюбившись в местную красотку Мейре, пропадает, а это грозит всем жителям выселением и уничтожением деревни…
Написанная в 1980 году пьеса Брайена Фрила «Нужен перевод», рассказывающая о военно-топографической съемке страны, — история с подтекстом. Она — о возможностях взаимопонимания людей, при этом не обязательно, чтобы эти люди говорили на разных языках. Жители деревни давно привыкли к всякого рода напастям и выработали методы борьбы с ними, но об этом упоминается вскользь. Занимают их обычные человеческие проблемы, личные успехи и неудачи. Немного чудной способ общения посредством греческого и латыни не столь утопичен, как кажется. Бегство в античность — это не попытка укрыться от реальности. Настоящее сиюминутно и быстро проходит, а прошлое уже не изменится, оно на века. И какими бы проблемами вы ни жили — все пустяки. И вражда с военными ерунда. Всегда можно найти выход — спрятать скот, спрятаться самим. Этот конфликт, он где-то там, далеко, за сценой. А здесь — ирландские названия, которые никак не перевести на английский, не потеряв их своеобразия. И актуален вопрос: а надо ли это своеобразие сохранить, даже если никто не помнит легенду, из-за которой это место названо так, а не иначе?
Ты живешь в мире, где все время приходится принюхиваться — не порча ли уничтожает поля картофеля, где нет ничего постоянного, где ждешь беды. А древние языки — прекрасны и незыблемы, как тысячелетия назад. Они вечны, и с этим «вечным» вполне можно вести диалог и даже мечтать, как Джимми (Евгений Чмеренко), о женитьбе на совоокой богине Афине. Для Джимми разговоры на греческом и латыни — дело обычное. Он погружен в книги и может бесконечно наслаждаться произведениями античных авторов. Глаза его горят, он взахлеб рассказывает о проделках Афины и всерьез задается вопросом, есть ли в нем частица бога, а в его избраннице Афине — частица смертного, чтобы брак стал приемлемым и для ее окружения, и для его. Над ним, конечно, посмеиваются, но по-доброму. Это «игра», в которую жителей вовлек учитель греческого и латыни Хью (Григорий Дитятковский). Сельский интеллигент и пьяница весь спектакль не желает слышать об изучении английского языка. «Английский… не может с достаточной полнотой выразить нас». Но именно Хью понимает ограниченность любого языка. «Слова — это сигналы, знаки. Они не вечны. И может случиться… как бы это сказать понятней… может случиться, что цивилизация окажется узником лингвистического контура, который уже больше не соответствует пейзажу… факта».
