Александр Мардань - Антракт (Неприличное название)
Затемнение
* * *
Зажигается свет. Павел поднимается на пустую сцену. Звонит мобильный. Павел достает из кармана телефон.
ПАВЕЛ. Алло. Слышно. (Пауза.) Да ничего дела… Репетирую. (Пауза.) Исключено. Я из этого возраста вышел. (Достает из кармана сигарету.) Да, звонил. Перешел на генеральское „ты“, спрашивал, сколько буду дурака валять. (Достает зажигалку и закуривает. На сцене появляется Ирина. Павел, посмотрев на нее, продолжает говорить.) А когда это решится? (Пауза.) В любой момент? Пожалуйста, узнай точно! Я перезвоню. (Отключает телефон.)
ИРИНА. Павел Андреевич… (Замечает сигарету.) Вы курить начали?
ПАВЕЛ. Балуюсь.
ИРИНА. Вас Петр Никитич вызывает.
ПАВЕЛ. Ира! Петр Никитич меня может только пригласить! Ладно… скажи, что сейчас приду.
Ирина уходит. Павел ставит пластинку — играет марш. Павел садится на кровать и набирает номер на мобильном.
Затемнение
Картина VII
Гримерка. Приглушенно слышна музыка. Входят Наташа и Ольга. Они, как и в первой картине, в платьях героинь „Трех сестер“.
НАТАША. …В зале сто человек, и все безрукие. Похлопать не могут.
Наташа садится за свой гримировальный столик. Ольга подходит к своему, но не садится, а рассматривает стол, потом проводит по нему рукой.
НАТАША. Ты чего?
ОЛЬГА. Что-то рассыпано… Пепел, кажется.
НАТАША. Может, Анфиса курила? Кстати, где она?
ОЛЬГА. Это Машка.
НАТАША (смеется). Ты что — Шерлок Холмс? По пеплу определяешь, чьи сигареты?
ОЛЬГА. Да при чем здесь сигареты! Она на меня порчу насылает!
НАТАША. Как?!
ОЛЬГА. Ведьма! (Роется в ящиках своего стола.) Это она из-за Павла! Ничего… (Находит целлофановый пакет, сметает в него салфеткой пепел со стола и сует пакет под Машин стол.)
НАТАША. Оль, ты чё творишь?
ОЛЬГА. Помнишь, она на мне „молнию“ зашивала?
НАТАША. Когда?
ОЛЬГА. В допотопные времена! В тот день, когда Богомолов приехал… У меня теперь спина болит!
НАТАША. Из-за „молнии“? Не выдумывай!
ОЛЬГА. Ну ничего… Она у меня получит! (Достает из сумки бутылочку.) Вот!
НАТАША. Змеиный яд?
ОЛЬГА. Святая вода! В церкви взяла.
Ольга льет воду на салфетку, вытирает стол, потом начинает брызгать водой по углам комнаты.
НАТАША (раздраженно). Господи…
Ольга брызжет водой на дверь, в этот момент входит Ирина. Ольга обливает ее.
ИРИНА. Блин, что за номера?!
ОЛЬГА. Извини.
НАТАША. У нас тут… санобработка.
ИРИНА (вытирает лицо ладонью, принюхивается). С хлоркой, что ли?
НАТАША. Со святым духом!
Ирина садится за столик, включает лампу, смотрится в зеркало.
ИРИНА. Размазала всё… (Поправляет грим.)
Входит Маша.
ОЛЬГА. Метлу за дверью оставила?
МАША. Какую метлу?..
ОЛЬГА. Ведьма!
МАША. Ты что, сбесилась?
ОЛЬГА. Подсыпаешь, да?!
НАТАША. Девочки, перестаньте…
МАША. Тебе что-то померещилось? Перекрестись!
ОЛЬГА. Уже!
Входит Анфиса с тортом.
НАТАША. Анфиса Михайловна, зачем? Официальные поцелуи — после спектакля.
АНФИСА. После — само собой. А сейчас — по кусочку. Чтоб силы были. А то не доиграем. (Смотрит на Ольгу и Машу.) Вы чего? Поцапались?
МАША. Ольге опять что-то мерещится…
АНФИСА. Сестрички, сегодня — перемирие! Завтра продолжите… Где у нас нож?
Ирина достает нож и тарелки. Анфиса режет торт. Маша закуривает, ищет, куда стряхнуть пепел.
МАША. Где пепельница?
АНФИСА. Извините, девочки, разбила. Как раз перед выходом. Даже пепел собрать не успела…
ОЛЬГА. А осколки где?
АНФИСА. В корзине… А тебе зачем?
НАТАША. Посуда бьется к счастью!
МАША. Счастья у нас… до утра.
ИРИНА. А что? Вот закончим „Паузу“, поедем на фестиваль! В Германию!
ОЛЬГА (с иронией). Ирка слова перепутала. Было: „В Москву, в Москву…“, а теперь — „В Бонн, в Бонн… На биеннале“.
Анфиса раздает тарелки с тортом. Ирина незаметно выходит.
НАТАША. Кстати, спектакль будет называться не „Пауза“, а „Антракт“. (Хочет взять у Анфисы тарелку.) Ой, мне поменьше, поменьше… (Выбирает другой кусок.)
МАША. А мне — побольше! С розочкой!
АНФИСА. Ты же говорила, что торты не ешь.
МАША. Я уже толстею не от котлет, а от лет.
АНФИСА (с тарелкой в руках, оглядывается). Куда Ирка исчезла?
ОЛЬГА. У нее вся жизнь — в антракте между спектаклями.
АНФИСА. Как и у всех нас…
МАША (ест торт). Сладкий. Запить бы…
АНФИСА. Ой! Я минералку забыла!
Маша замечает бутылочку со святой водой, стоящую на столике Ольги.
МАША. Оль, дай глоточек.
ОЛЬГА. Пей на здоровье.
Входит Ирина. В руках у нее что-то, закрытое куском ткани.
ИРИНА. Дорогая Анфиса Михайловна! Раз мы уже начали праздновать… (Ирина снимает ткань, под которой оказывается клетка с канарейкой.)
ИРИНА. Она поет. По утрам… как во сне…
АНФИСА. Девочки! Ну… Господи! И деду будет развлечение. Как вы придумали? ОЛЬГА. Это не мы, это Ирка.
АНФИСА. Спасибо! (Целует Ирину, берет у нее клетку.) Девочки! Сегодня в гримерке не курим! Птице вредно.
МАША. О-о-о… Общество охраны природы…
Раздается звонок мобильного. Наташа достает из сумочки телефон.
НАТАША. Да. (Пауза.) Я сейчас. (Выходит из гримерки.)
АНФИСА (разглядывает птицу). Ирочка, это мальчик? В смысле — самец? Ну, как это у канареек называется?
МАША. Кобель.
ОЛЬГА. Орнитолухи!.. Кенар.
Пауза.
МАША. Куда это Наталья?..
АНФИСА. К Добрыне, наверное.
ОЛЬГА. Чего он на прогоне такой мрачный сидел?
АНФИСА. Ревнует.
ОЛЬГА. Кого?
АНФИСА. Всех. Мы же — его хозяйство. А тут — чужой командует…
ОЛЬГА. Павел ему не чужой.
ИРИНА. Что значит — хозяйство? Мы что — крепостные?
АНФИСА (смеется). Дурочка… Мы не крепостные. Мы утварь.
МАША. Кажется, Петр Никитич краситься начал. Никто не заметил?
АНФИСА. Разве?
ОЛЬГА. Мне тоже показалось…
Звенит первый звонок.
МАША. Я все-таки думаю, что Павел сам эту пьесу написал.
АНФИСА. Почему?
МАША. Очень на него похоже.
АНФИСА. Я думаю, что не он. Просто режиссер ставит про себя.
ОЛЬГА. А мы играем про себя…
ИРИНА. И зритель смотрит про себя.
Входит Наташа.
НАТАША. Девочки, Павел Андреевич уехал…
МАША. Куда?
НАТАША. В Москву.
АНФИСА. Завтра не репетируем?
НАТАША. Он совсем уехал.
ОЛЬГА. Когда?..
ИРИНА. Как?!
МАША. А премьера?
НАТАША. Сказал, что Петя доставит …
МАША. Почему?!
НАТАША. Он толком ничего не объяснил.
Пауза.
ИРИНА. А как же мы?..
МАША. А что — мы? Утварь.
Пауза.
АНФИСА. Режиссер Иванов решил поставить „Гамлета“. „Гамлет“ у Иванова не встал… Ничего, девушки, не расстраивайтесь! Через двадцать лет опять приедет.
МАША. Подколесин хренов. Надлюбил и бросил…
ИРИНА. Кого?
Ольга вскакивает и выбегает из гримерки.
МАША. Всех нас…
ИРИНА. Куда она? На вокзал?
НАТАША. В туалет! Рыдать…
АНФИСА. А чего рыдать? Может, он ее завтра телеграммой в Москву вызовет? Может, ему в самом деле театр дали?
