Яна Кельн - Пятница (СИ)
Через пятнадцать минут хода, понимаю, что промерз до самой последней клеточки в организме, зубы стучат, мокрая одежда прилипла к телу, прохожие смотрят на меня, как на психа, слинявшего из больницы и разгуливающего по городу в смирительной рубашке. Наверно, я такой и есть, раз прогуливаюсь в такую погоду.
Не помню, как все же добрался до дома, трясущимися руками открыл дверь. В голове туман, смешался с болью, я словно в бреду. Снимаю одежду, разрывая ткань, потому иначе ее от меня не отодрать. Злюсь, ору благим матом, меня все равно никто не слышит. Трясет, как в лихорадке. Когда забираюсь в горячий душ, кажется, что умер. Обжигающие потоки воды с трудом отогревают мое окоченевшее тело. Чувствую себя полным мудаком. Нормальный человек таких глупостей совершать не будет.
Выхожу из ванной, натягиваю теплые вещи, трясет, холодно, аппетит пропал. Плохой знак. Беру электронный градусник, сажусь на кровать, запихиваю его под мышку, жду пока запищит, как пила по нервам. Вытаскиваю. Температура, почти тридцать девять. Не удивлен. Сам дурак. Валюсь на кровать и прячусь под одеялом. Холодно. Сон подкрадывается быстро. Но заставляю себя встать, нужно выпить жаропонижающего.
Завариваю на кухне терафлю с лимонным вкусом, шмыгаю носом. Простыл окончательно, отдаленно чувствую, как першит горло. Полный набор. Забираю горячую чашку с чудо-лекарством, усаживаюсь в гостиной в кресло. Не хочу включать телевизор, не выдержу сейчас его бормотание. Хватаю с низкого черного столика какой-то журнал. Подтаскиваю глянец к себе на колени, переворачиваю обложкой к лицу. Смотрю и не верю своим глазам.
- Стас, ты редкая сука, - с обидой в голосе.
На обложке журнала изображен сам Станислав Черных. Как всегда в элегантном костюме, красив, успешен, блистателен, богат до неприличия. На его согнутой в локте руке висит шикарная женщина. Блондинка с восхитительной грудью, длинными волосами, уложенными в модную прическу, огромными голубыми глазами.
- Да, Стас, эта девушка для тебя. Барби для Кена.
Девушка что-то шепчет ему на ушко, а Стас опустил взгляд в ее откровенное декольте, выставленное на показ из выреза черного длинного вечернего платья. Со всей силы отшвыриваю журнал в противоположный угол. Киплю изнутри, колотит, зубы стучат о чашку, когда делаю глоток, шмыгаю носом, но это все из-за того, что я простыл.
Подруга.
Болею неделю. Долго и нудно. Без высокой температуры, но с насморком, кашлем и адской болью в горле. Дома скучно, уже готов гавкать на ноутбук и телевизор, перечитал кучу отцовских газет. Не думал, что на их страницах встречаются крайне занимательные статьи. Стас так и не объявился. Я рад. Нет, честно. Прошла меланхолия и я обрадовался тому, что Черных исчез из моей жизни, только уверен в том, что это не навсегда. Не имею ни малейшего представления о том, что у него произошло, но уверен, что в то утро он не приехал только из-за того, что реально не смог.
Странно, такая тишина. Все окна плотно закрыты, с улицы не долетает не единого звука, телевизор молчит и печально смотрит на меня черным матовым экраном, часов в доме нет, щелчки стрелок не разбавляют вязкую тишину. Слух городского жителя с трудом воспринимает такую звуковую изоляцию. Мозг рассматривает это, как сигнал о том, что что-то происходит неправильно и разгоняет волны беспричинного страха по организму. Откладываю книгу, сажусь. Мобильный выключен. Пришлось пойти на такое преступление, потому что в начале болезни, когда я спал едва ли не двадцать четыре часа в сутки, мне звонили все кому не лень. Несколько десятков секунд полюбовался на черный дисплей и решил все же не включать дорогую игрушку. Вернулось желание закурить. Хороший признак. Встаю, надеваю теплую куртку и следую на балкон, кладу в рот сигарету и жадно затягиваюсь, выдувая белый дым в открытое окно. Над городом висят тяжелые серые тучи, пасмурно и сыро. Дождя нет, но запах влаги витает в воздухе, дает понять, что лето кончилось и осень, наконец, полноправно вступает в свои владения. В последние дни пребываю в странном состоянии, когда вроде все хорошо, но чего-то не хватает. Чувствуешь, что жизнь идет не так, как должна, но и понять, что именно не так не можешь. Это нервирует, вводит в растерянность, заставляет слишком много думать и анализировать, что именно ты упустил, из-за чего ощущаешь такой душевный дискомфорт. Я пришел к выводу, что меня все же по каким-то причинам не устраивает отъезд отца. Много вероятно злюсь из-за того, что он бросает меня, а не наоборот, что он променял меня на другую семью. Я не думал, что он когда-либо решиться на такой шаг. Решился. И теперь меня терзает, гложет и колет чувство обиды. Хотя, какое право я имею обижаться? Сам большую часть своей сознательной, взрослой жизни, думаю и мечтаю лишь о том, каким образом оказаться как можно дальше от этого человека, но при этом сохранить доступ к его деньгам? Жизнь преподнесла мне это решение в подарочной упаковке с большим красивым бантом. А я не рад.
- Саш! – окрик отца.
За своими мыслями не заметил, как он вернулся. Странно, но он перестал задерживаться на работе до ночи. Выбрался с балкона, потирая замерзшие руки, такое ощущение, что за неделю похолодало минимум на десять градусов.
- Привет, - снова падаю на диван и хватаю книгу.
- Выздоровел окончательно? – спросил мужчина, скидывая туфли и проходя вглубь квартиры.
- Нет, - мотаю головой, хотя родитель меня не видит, ушел мыть руки.
- Тогда объясни мне, что ты делал на балконе? – спрашивает он, когда уже переодетый возвращается в гостиную.
- Курил, - пожимаю плечами, делаю вид, что мне очень интересна моя книга, не хочу с ним говорить.
- Саш…
- Не начинай, - отмахнулся я.
Он только пожал плечами и скрылся на кухне. Откладываю книгу и опускаю голову, устремляя взгляд в потолок. Он белый с непринужденным и легким золотистым узором. Раньше никогда не замечал, какие на нем причудливые и интересные завитки. Стасу совсем на меня наплевать или он так занят работой, что нет времени даже позвонить? Пусть я и не хочу отягощать свою жизнь его присутствием, но такой игнор обижает. Порой ловлю себя на развратных мыслях с его непосредственным участием. Хочу этого потрясного мужчину и ничего не могу с этим сделать. Тело предало свой мозг.
В дверь позвонили. Несколько уверенных трелей. Я даже не шелохнулся. Гостей не жду. Звонок повторился. Отец вышел с кухни, бросив на меня недовольный взгляд, и направился в сторону двери. Голоса. Мужские. Заинтересованно приподнимаю голову, смотрю в сторону прихожей. Лучше бы я этого не делал.
- К тебе, - папа смотрит на меня каким-то не верящим взглядом.
Но мне не до этого. За его спиной стоит Стас. Взгляд мужчины недовольный. По какой причине?
- Здравствуй, - коротко бросает мне и проходит за отцом на кухню.
Приходится подниматься и тащиться следом.
- Что ты здесь делаешь? – с порога, на приветствие я так и не ответил.
- У тебя не доступен телефон.
Папа не вмешивается в наш разговор, вероятно, Черных уже ему представился. Интересно кем…
- Пап, ты хотел с моим любовником познакомиться, он перед тобой, - с наглой ухмылочкой произношу я. Любопытно, какой выбор на этот раз сделал за меня мой парень. Что если бы я решил хранить свою резко сменившуюся ориентацию в страшной тайне. Так оно и было бы, если бы не та вспышка злости и желание позлить «любимого» папу.
- Станислав представился мне, как твой парень, Саш, не стоит мне пояснять все подробности ваших отношений, - он обернулся и поставил несколько тарелок на стол.
А вот теперь, скажите мне, какое право этот самоуверенный ублюдок имеет рассказывать моему отцу о том, кто он?!
- Семейный ужин? – хмыкаю я.
- Саша, сядь, - произносишь спокойно, не будь здесь папы, ты не был бы таким вежливым.
- Пошли на хуй! – пользуюсь тем, что Стас не станет ничего делать при отце, разворачиваюсь и ухожу в свою комнату.
Веду себя, словно обиженная девочка-подросток, которой кажется, что ее предал весь мир в лице ее любимого парня. Знаю, что бесполезно прятаться в своей комнате от Стаса, но не могу ничего с собой поделать, кроме того, снова навалилась слабость. Затяжная болезнь, никак не приду в себя окончательно. Падаю на кровать, раскидывая руки, полудохлая такая из меня получилась звездочка. Прикрываю глаза, отчетливо слышу шаги за дверью. Через мгновение она приоткрывается без стука. Черных входит в мою спальню. Лежу, глаза не открываю, даже здесь этот человек чувствует себя хозяином положения. Такому самомнению можно только завидовать.
