Эвери Корман - Крамер против Крамера
— Где мама? — Он задавал этот вопрос каждые полминуты в течение дня.
— Видишь ли, вечером папа и мама немного поспорили… — Неужто это было правдой, попытался представить себе он. Разве они спорили? — И мама решила, что хочет на какое-то время уехать, потому что она рассердилась. Ты же сам знаешь, что когда ты сердишься, хлопаешь дверью и не хочешь, чтобы к тебе кто-то заходил, верно?
— Я сержусь, когда мама не позволяет мне пирожные.
— Правильно.
— Я хлопаю дверью и не пускаю её к себе.
— Верно, так всё и есть. Мама рассердилась на папу и хочет побыть какое-то время одна.
— Ах» вот как.
— Так что сегодня я тебя сам отведу в садик.
— Ага. А когда мама вернётся?
— Не могу сказать.
— Она возьмёт меня из садика?
День убыстрял свой бег и с каждой минутой всё запутывалось ещё больше.
— Тебя возьму я или Тельма.
Он помог Билли одеться, сделал завтрак и повёл его в садик, где «Котят» ждало посещение цирка, и весь день Билли был счастлив, не имея отношения к миру своих родителей. Тед же терялся в размышлениях; то ли сидеть у телефона, то ли идти на работу; звонить в полицию или вызывать нянечку к Билли. Его оставила жена. Это было что-то невероятное.
Ему всегда было не по себе, когда приходилось откровенно врать. Он никогда не звонил на работу, сообщая» что не может подняться на ноги, чтобы обеспечить себе лишний день к уик-энду. Он не сомневался, что если ты врёшь, то совершаешь грех, который тебе непозволителен, и даже сейчас, зная, что не покажется на работе, он не хотел врать. Но ты не можешь просто позвонить в офис и тем же тоном, которым сообщаешь о простуде, объявить: «Сегодня я не буду. От меня только что ушла жена». Позвонив секретарше, он сказал ей:
— Передай Джиму, что я не совсем хорошо себя чувствую, — что отвечало истине.
— Что-то не в порядке? — спросила она,
— Пока толком не разобрался, — что в определённом смысле тоже было правдой. Он не хотел врать, объявляя, что болен, но в какой-то мере ему пришлось врать самому себе, что с его браком в общем-то всё в порядке.
Позвонив Тельме, их соседке, он попросил взять Билли из садика и дать ему возможность поиграть с Ким.
Она ответила, что всё будет в порядке, — а что случилось? Он объяснит ей попозже. Пусть Билли останется на обед. До семи вечера он ждал возвращения Джоанны домой, чтобы они могли простить друг друга.
Ему пришло в голову, что имеет смысл позвонить какому-нибудь приятелю. Эй, на помощь! Я по уши в дерьме. Ты просто не поверишь… Но он не знал, кому звонить. Внезапно он понял, как одинок стал во время брака. У него не оказалось друзей. Он поддерживал отношения, которые ограничивались только совместными обедами. У него не оказалось приятелей. Существовал стоматолог Чарли, которого не было ни слышно и ни видно со времени их последнего разговора и который, главным образом, был озабочен лишь тем, чтобы, не скрывая гордости, рассказывать ему, как он решает проблемы с помощью зубоврачебного кресла. Марва из «Ньюсуика» он не мог считать своим другом. С Даном встречался только на футбольных играх. Самая серьёзная тема, которую они затрагивали, касалась слабости защитной линии у «Гигантов». С Ларри он не виделся со времён Файр-Айленда. Ларри по-прежнему гонял свой «бабомобиль». Он купил новую машину и обзавёлся трейлером, в котором можно было возить женщин на курорты. Ральф, брат Теда, никогда не был близок ему. Ральф обитал в Чикаго и, приезжая в Нью-Йорк, иногда звонил ему вечерами. Они не общались почти целый год и порой только коротко перезванивались, обсуждая, что подарить родителям на дни рождения, чтобы не дублировать подарки; он был «большим старшим братом», который делал деньги на торговле напитками, й обитал он далеко. В своё время у него были приятели по старому местожительству, а потом в колледже — там он и встретил Ларри и Дана; а во времена холостячества вокруг всё время крутились разные люди, которых он мог считать друзьями, но все они исчезли. Он жил в окружении женатых пар, и среди них не было человека, с которым бы он регулярно общался.
Испытывая необходимость с кем-то поговорить, он позвонил Ларри. Он застал его в агентстве по торговле недвижимостью, в котором Ларри работал.
— Тед, малыш, как ты там?
— Не очень хорошо. Только что от меня ушла Джоанна. Просто взяла и ушла. Оставила меня и нашего ребёнка.
— В чём дело, человече?
— У меня нет стопроцентной уверенности, в чём тут дело.
— И что ты собираешься делать?
— Понятия не имею.
— Куда она делась?
— Не знаю.
— Может, она на тебя разозлилась?
— Всё произошло совершенно внезапно.
— У неё есть парень?
— Не думаю. Феминистки будут ей аплодировать.
— Что?
— Так она сказала.
— Она оставила тебя с ребёнком? Что ты собираешься делать?
— Не знаю.
— Чем я могу тебе помочь? Хочешь, чтобы я подъехал?
— Я дам тебе знать. Спасибо, Ларри.
Большого облегчения разговор не принёс, но всё же он сбросил с себя часть груза и испытал небольшую разгрузку от эмоционального и физического напряжения, в котором находился последние несколько часов; но он чувствовал себя, как человек, пытающийся избавиться от сильной головной боли, который засыпает на пару часов и, проснувшись, сразу же снова ощущает её — как он ни таращь глаза, всё остаётся по-старому: жена бросила его с ребёнком.
Если бы только ему дотянуть до пятницы, до уик-энда, может быть, к тому времени она вернётся или хотя бы позвонит. После того как Тельма привела Билли, он с подчёркнутой заботой уложил его в постельку и прочитал ему на сон грядущий несколько сказок. Джоанну они не упоминали.
Тем же самым образом он попросил Тельму взять на себя заботы о Билли до пятницы, предложив ей туманное объяснение, что они с Джоанной «несколько поссорились». И Джоанна решила «несколько дней побыть сама с собой». «Я понимаю», — сказала Тельма. Позвонив в офис, он снова намекнул, что не совсем хорошо себя чувствует, и выслушал записи, кто ему звонил, — от Джоанны не было ни звука. Он ждал доставки почты, но в ней были только счета. Он неотлучно сидел у телефона, и, когда тот зазвонил, так и подпрыгнул — но это всего лишь телевизионная компания предлагала ему подключение кабеля, который у него уже был.
— Чем занимаешься, Тед, малыш? — прорезался голос Ларри.
— Да ничем особенным.
— Я рассказал своей бабе твою историю. Они все трехнутые, когда что-то влетает в башку. Почему бы тебе сегодня вечером не пригласить сиделку к малышу и…
— Нет, мне надо тут кое-чем заняться.
— …а я притащу её с собой, мы хорошо выпьем, а потом ты подмигнёшь мне и я смоюсь, как в добрые старые времена.
— Что-то не тянет, Ларри, но спасибо.
— Она просто обожает приходить людям на помощь. Она как та Няня-Трахалка.
— Я позвоню тебе, Ларри.
Вечером Тед с Билли следили за приключениями Бабара-Слона в Нью-Йорке, Вашингтоне и на других планетах. Не в одном ли из этих мест ныне обитает Джоанна? Утомившись от похождений Бабара, Тед наконец потушил свет в детской. Через полчаса, когда Билли, по мнению Теда, уже заснул, он позвал его из своей комнаты:
— Папа, а когда мама вернётся?
«Ну почему дети всегда с такой жуткой прямотой ставят вопросы?», — подумал он.
— Не знаю, Билли. Но мы что-нибудь придумаем.
— Что, папа?
— Посмотрим. А теперь спи. Завтра суббота. Мы поедем на велосипедах в зоопарк и хорошо проведём там время. Подумай о нём…
— А у меня будет пицца?
— У тебя будет пицца.
— Хорошо.
Малыш уснул умиротворённый. Назавтра они отправились в зоопарк, и у Билли был просто выдающийся день, поскольку уже в одиннадцать утра он выклянчил у папы пиццу. Он катался в тележках, запряжённых пони, крутился на карусели, а потом они зашли на игровую площадку, где он вволю покувыркался и обрёл новых друзей. Затем Тед отвёл Билли в китайский ресторанчик пообедать. Теду вода подступала к самому горлу. Он словно пытался плыть стоя. Ему надо было принимать какое-то решение. Он может выкручиваться максимум ещё один день, потом будет понедельник, когда ему надо быть на работе — а потом остаётся лишь дожидаться отпуска, когда у него будет побольше времени. Может, и Джоанна вернётся или позвонит.
В восемь утра в воскресенье пришёл посыльный из отдела специальной доставки почты. Конверт предназначался Билли и на нём не было обратного адреса. Почтовый штамп был из Денвера, штат Колорадо.
— Это тебе от мамы.
— Прочитай его мне, папа.
Письмо было написано от руки. Тед читал его медленно и разборчиво, чтобы Билли мог усвоить каждое слово, что он и делал.
«Мой дорогой любимый Билли! Мама уехала. Порой в мире так бывает» что уходят папы; а мамы воспитывают малышей. Но случается, что и мама может уйти, и тебя будет воспитывать папа. Мне пришлось уехать, потому что я должна найти для себя какое-то интересное дело в этом мире. Так надлежит каждому, как и мне. Одно дело быть только твоей мамой, но есть много других вещей, которыми я должна заниматься. У меня не было возможности всё объяснить тебе раньше, поэтому я и пишу тебе, чтобы ты всё узнал от меня. Конечно, я всегда буду твоей мамой и. я буду присылать тебе ко дню рождения подарки и поздравительные открытки. Просто пока я не могу быть твоей мамой в одном доме с тобой. Но в сердце своём я всегда буду твоей мамочкой. И я посылаю тебе воздушные поцелуи, когда ты спишь. А теперь я должна постараться стать тем человеком, которым мне необходимо быть. Слушайся папу. Он будет как твой мудрый медвежонок. С любовью, мама».
