Евгений Примаков - Очерки истории российской внешней разведки. Том 3
Из Разведывательного управления Красной Армии, куда поступило письмо, его направили руководству внешней разведки с припиской: «Возможно, здесь речь идет о человеке, который Вас интересует». Заместитель начальника разведки П.А. Судоплатов наложил на него резолюцию, адресованную сотрудникам немецкого отдела разведки: «Журавлеву, Короткову. Известен ли вам он? Не о нем ли говорил т. Зарубин?»
Журавлев, посмотрев материалы дела, понял, что речь идет об очень ценном агенте, давно связанном с берлинской резидентурой. Он составил по имевшимся материалам справку, в которой говорилось: «За время сотрудничества с нами с 1929 г. без перерыва до весны 1939 г. «Брайтенбах» передал нам чрезвычайно обильное количество подлинных документов и личных сообщений, освещавших структуру, кадры и деятельность политической полиции (впоследствии гестапо), а также военной разведки Германии. «Брайтенбах» предупреждал о готовящихся арестах и провокациях в отношении нелегальных и «легальных» работников резидентуры в Берлине… Сообщал сведения о лицах, «разрабатываемых» гестапо, наводил также справки по следственным делам в гестапо, которые нас интересовали…» В справке отмечалось, что, судя по материалам дела, в разведке никогда не возникало каких-либо сомнений в честности агента.
IV управление — тайная государственная полиция, или гестапо, — занимало ключевое место в созданном Гитлером имперском ведомстве безопасности РСХА (аббревиатура немецкого названия данного учреждения). На гестапо возлагалась задача изучать противника и бороться с ним. РСХА возглавлял рейхсфюрер СС Гиммлер, а его правой рукой был Гейдрих, который курировал работу IV управления. Его служебный кабинет находился в помещении, отделенном небольшой лужайкой от основного здания гестапо на Альбрехтштрассе, где работал Вилли Леман, известный в Центре как «Брайтенбах». Большая часть документов IV управления, включая ежедневные сводки, печатавшиеся только в двух экземплярах (один — для Гейдриха, другой — для ознакомления руководящих работников управления), проходила через руки нашего агента.
Ближайший помощник Гейдриха Вальтер Шелленберг (впоследствии, в 1941–1945 годах, — шеф германской разведки) в октябре 1939 года создал в РСХА новый отдел IVE, перед которым стояли главным образом контрразведывательные задачи. Начальником одного из подразделений в этот отдел он назначил Лемана, контрразведчика с двадцатипятилетним стажем.
Леману было поручено контрразведывательное обеспечение военной промышленности Германии. В этом качестве он поддерживал контакты со многими руководителями оборонных предприятий, был в курсе всех их дел.
В начале 1941 года Шелленберг при поддержке Гиммлера и Гейдриха приступил к глубокой перестройке контрразведывательной и разведывательной служб Германии для ведения войны на Востоке. Эта работа проходила также на глазах нашего агента.
С начала 1941 года в ведении Лемана находились и сооружаемые военные объекты, в том числе на Востоке.
Руководство разведки приняло решение возобновить работу с агентом. Связь с Леманом восстановил, выехав в Берлин в начале сентября 1940 года, Коротков. Так начался второй период работы «Брайтенбаха» с советской разведкой. О значении, которое придавал Центр восстановлению связи с «Брайгенбахом», говорит тот факт, что уже 9 сентября 1940 г. Берия лично направил в Берлин указание об основных направлениях работы с ним. Главное внимание в телеграмме обращалось на вопросы конспирации и безопасности: «Никаких специальных заданий «Брайтенбаху» давать не следует, а нужно брать пока все, что находится в непосредственных его возможностях и кроме того, то, что будет знать о работе разных разведок против СССР, в виде документов, не подлежащих возврату, и личных докладов источника». Одновременно Центр предложил резидентуре подобрать связника для доставки материалов, а также организовать на месте их фотографирование.
В 30-е годы Леман немало сделал для нашей разведки. Неоценим был его вклад в обеспечение безопасности проводимых разведкой операций и деятельности советских учреждений в Германии. Благодаря ему работа наших разведчиков была застрахована от каких-либо неожиданностей. Достаточно внимательно прочитать переданный «Брайтенбахом» обширный доклад «О советской подрывной деятельности против Германии», представленный Гейдрихом Гиммлеру 10 июня 1941 г., чтобы убедиться в том, что в распоряжении гитлеровского руководства не было сколько-нибудь серьезных данных об операциях советской разведки на территории Германии.
Из архивных материалов видно, что Леман не пропустил ни одного серьезного случая готовящихся контрразведкой мер против советских представителей и учреждений и своевременно ставил в известность о них советскую сторону. В результате берлинская резидентура фактически не имела провалов — явление весьма редкое в истории разведок, если учесть, что работа велась в условиях жесткого контрразведывательного режима.
Кто же такой был Вилли Леман? Как и почему он связал свою судьбу с советской разведкой?
Вилли Леман родился в 1884 году в районе Лейпцига (Саксония) в семье учителя. Он освоил ремесло столяра, а в 17 лет добровольно поступил в военно-морской флот, где прослужил свыше 10 лет и демобилизовался в чине старшины-артиллериста. Побывал во многих дальних походах. Во время одного из них он был свидетелем морского сражения при Цусиме.
В 1911 году Лемана приняли на службу в берлинскую полицию. Вначале он был рядовым полицейским, но вскоре его как способного сотрудника перевели в контрразведывательный отдел при полицай-президиуме Берлина. Во время Первой мировой войны Леман проявил себя как умелый контрразведчик. Пройдя специальную подготовку, он с 1920 года исполнял обязанности ответственного дежурного по отделу, был в курсе всей переписки отдела, распределял дела между сотрудниками, докладывал начальству о результатах работы, проводил ежедневные совещания с младшими чиновниками, лично вел особо важные расследования, выезжал на военные маневры для негласного наблюдения за иностранными офицерами.
Один из старых сослуживцев и друзей Лемана был уволен из отдела и остался без средств к существованию. От него отвернулись друзья, бросила жена. Леман не оставил друга в беде, помог ему материально. А однажды он посоветовал ему в поисках источника доходов предложить свои услуги советскому полпредству, что тот и сделал. Через год, убедившись в безопасности контакта с русскими, Леман и сам установил с ними связь.
7 сентября 1929 г. Центр сообщал берлинской резидентуре: «Ваш новый А/201 («Брайтенбах») нас очень заинтересовал. Единственное наше опасение в том, что вы забрались в одно из самых опасных мест, где при малейшей неосторожности со стороны А/201 или А/70 (друг Лемана) может прийти много бед. Считаем необходимым проработать вопрос о специальном способе связи с А/201».
Резидентура ответила: «…опасность, которая может угрожать в случае провала, нами вполне учитывается, и получение материалов от источника обставляется максимумом предосторожностей». Однако вскоре возникла проблема, над которой не раз пришлось ломать голову Артузову, Берману и Силли. Дело заключалось в том, что друг Лемана имел обыкновение, получив деньги, за 2–3 дня проматывать их, проигрывая в карты, посещая ночные заведения, а под утро и пивные в рабочих кварталах Берлина, где он щедро угощал безработных.
«Брайтенбах» не сомневался в его преданности, но высказывал опасения, что тот может сорваться и подвести всех.
Леман провел обстоятельную беседу со своим другом. Последний, сообщал Леман, «несмотря на свое хладнокровие и уверенность в себе, все же побаивается и не прочь из Берлина исчезнуть».
В целях усиления конспирации резидентура решила полностью отвести Лемана от его друга, которому было подобрано подходящее прикрытие — магазин, и он стал выполнять задания установочного характера, не имеющие никакого отношения к работе резидентуры с Леманом.
Разведывательные возможности Лемана тем временем расширялись. Весной 1930 года ему поручили «разработку» советского полпредства. Он готовил сводные доклады по этому вопросу на основании всех поступавших материалов. В конце 1932 года в его отдел были переданы все дела по польскому шпионажу, которые представляли в то время для советской разведки особенно большой интерес. Вел эти дела капитан Абт, прибывший из Восточной Пруссии. Абт занимался и делами о «советском экономическом шпионаже». Он нередко советовался с Леманом. Между ними сложились хорошие отношения.
В начале 1933 года, после прихода Гитлера к власти, в отделе Лемана было создано отделение по борьбе с «коммунистическим шпионажем» во главе с Фишером, собиравшим вокруг себя чиновников со старыми связями в организациях германской компартии.
