Юрий Ленчевский - СМЕРШ в тылу врага. Зафронтовая работа военной контрразведки
Вопрос: Имели ли Вы задание проводить диверсионно-подрывную и разложенческую работу в СССР!
Ответ: Таких заданий я не получал. В школе нам разъяснили, чтобы мы этим не занимались. Нам рекомендовали держать себя скромно, чтобы не выделяться из общей массы населения.
Вопрос: Когда и как Вы приняли решение сдаться добровольно органам НКВД?
Ответ: За все время пребывания в плену я постоянно думал и искал случая вернуться на территорию СССР и служить на пользу родине. Такой возможности я ожидал. Больше того, я по мере возможности к тому склонял и уговаривал моих товарищей по школе. К этому, в частности, я подговорил перебрасываемых разом со мной радистов-разведчиков: Харина, Парманенкова (мой напарник) и др.
Вот поэтому, как только я приземлился на территории СССР, я пошел искать ближайший орган НКВД, чтобы явиться с повинной, что мной и было сделано 16 сентября».
Чекисты поверили Калабалину не сразу. Проверяли его основательно. Более месяца его держали за решеткой. 24 октября 1942 года по личному распоряжению заместителя Наркома внутренних дел В. Меркулова[8] он был освобожден.
Было решение использовать, Калабалина в радиоигре «Семен».
«СМЕРШ» недостаточно было просто вылавливать и обезвреживать агентуру противника. Это был путь тупиковый, бесконечный, как вечный мат: на смену одним диверсантам приходили бы вторые, потом третьи…
Немцев следовало переиграть, перехитрить. Так родилось понятие «радиоигры».
Под контролем чекистов захваченные или сдавшиеся добровольно шпионы продолжали регулярно выходить в эфир, создавая тем самым у немцев иллюзию успеха. Благодаря радиоиграм выполнялись три задачи кряду. Во-первых, предотвращались заброски новые. Во-вторых, немецкая разведка обильно пичкалась дезинформацией, тщательно разработанной в недрах Генерального штаба, сиречь, весьма и весьма правдоподобной. Такая деза позволяла неожиданно наносить удары там, где их совсем не ждали, ибо то и дело немцы отвлекались на негодные объекты.
Ну а, кроме того, контрразведка получала возможность вскрывать планы противника и выявлять все новую и новую агентуру.
За годы Великой Отечественной войны советская контр-разведка провела 183 радиоигры. И практически всегда комбинации эти были успешными.
Радиоигра «Семен» — из их числа…
«Семен»
Один из руководителей этой операции — чекист Дмитрий Петрович Тарасов вспоминал об этом так:
«Легализация Калабалина была проведена в строгом соответствии с полученными от противника инструкциями. Он был прописан в Горьком по полученным от вражеской разведки документам на имя Караева, состоял на учете в военкомате как освобожденный от воинской повинности по болезни и работал в подсобном хозяйстве поселка Мыза. Встреча работников советской контрразведки с радистом проходила только на конспиративных квартирах.
Первый месяц связь осуществлялась нормально, передавались радиограммы с военной дезинформацией, утвержденные Генеральным штабом. Чтобы проверить, как относится противник к переданной информации, решено было провести мероприятия по вызову курьера. С этой целью решили ухудшить слышимость передач, чтобы у противника создалось впечатление, что произошла разрядка батарей раньше положенного срока. Выходя в эфир, советские контрразведчики заявили, что ничего не слышат, поэтому работу прекращают, а 8 и 15 июня 1943 года дважды передали вслепую следующую радиограмму:
«Ваши батареи слышу только при включении двух анодных батарей. Передавать не могу. Буду ждать у приемника 19 июня. Передавайте вслепую».
Этот план оказался удачным. 17 июня 1943 года радиоконтрразведывательная служба НКГБ СССР перехватила и расшифровала радиограмму, посланную из радиоцентра, поддерживающего связь с радиостанцией.
«Агент разведки 91 будет слушать нас 19 июня. Передавайте медленно, так как батареи агента сели».
Убедившись в том, что германский разведывательный орган поверил легенде и заинтересован в установлении связи с агентом-радистом, советская разведка совершенно прекратила работу радиостанции, предварительно сообщив «на всякий случай» явочный адрес…[9]
Уловка сработала. Два курьера — Бирюк и Родин прибыли в Горький 27 июня 1943 года. Их арестовали на квартире, где проживал Семен Анатольевич Калабалин. Сама радиоигра продолжалась до конца 1944 года, затем из-за передислокации радиостанции противника в глубь Германии радиосвязь пришлось прекратить. Калабалин же по представлению ГУКР «СМЕРШ» 28 октября 1943 года был награжден орденом Отечественной войны 1-й степени.
С «Семеном» непосредственно работал почетный чекист Дмитрий Тарасов[10].
О том, как действовал Калабалин, можно узнать из его рапорта.
«11 июля в 15 часов в помещение, где я лежал, вошел военный в звании лейтенанта. Обратившись ко мне, он сказал:
— Здоров. Ну, поискал я тебя!
Посмотрев на военного, я тотчас же узнал в нем агента германской разведки Родина. Поздоровались. На его реплику я ответил вопросом:
— А почему долго искал, разве ты не знал моего адреса?
— Да адрес-то знал, только я не один. У меня есть начальник Бирюк, хитрый такой и никому не доверяет. Надо, говорит, найти Карева лично и ни с кем другим не связываться.
Когда мы пообедали, я предложил Родину отправиться в город, чтобы связаться с Бирюком. Приехали на мою квартиру. Хозяйке, как было предусмотрено данной мне инструкцией, я сказал условную фразу:
— Достань-ка, Мария Ивановна, водочки и что-нибудь закусить — давая тем самым понять, чтобы она немедленно поставила в известность оперативных работников о прибытии «гостей».
Умывшись и приведя себя в порядок, мы отправились к Бирюку. Его не оказалось дома, он был в парикмахерской. Родин предложил посидеть на крыльце. Вскоре появился Бирюк. Он прошел мимо нас во двор дома, сделав вид, что не знает нас. Мы оставались на своих местах. Через некоторое время Бирюк вышел со двора и пошел по направлению к Кремлю. Догнав Бирюка, я поздоровался. Он ответил. Остановились. Бирюк предложил пойти к нему на квартиру, но я возразил, мотивируя тем, что хозяйка может оказаться моей знакомой.
— Пойдемте лучше ко мне, — заявил я, — Родин уже был у меня, там готовятся выпивка и закуска.
Бирюк согласился. К нашему приходу у хозяйки уже все было готово. Мы сели за стол. Начался разговор. Мне удалось выяснить все вопросы, связанные с моим заданием…».
Агенты абвера уже достаточно захмелели, чтобы не почувствовать подвоха, когда поздно вечером в квартиру вошли люди в военной форме.
«Комендатура. Проверка документов!»
Безропотно они протянули свои документы, командировочные удостоверения — бумаги сработаны были превосходно, тревожиться нечего.
— Вам придется проехать с нами, — сказал начальник патруля после долгого изучения документов.
— В чем дело? — хмель точно рукой сняло. — Что за бюрократия? Мы только с фронта!
— Ничего страшного. Не волнуйтесь. Обычное уточнение неточностей.
Родин и Бирюк попытались было воспротивиться. Потянулись за пистолетами, но моментально были скручены и обезоружены.
Радиоигра «Семен» продолжалась вплоть до конца 1944 года. За это время Абвер был досыта накормлен дезинформацией. Даже на мгновение немцы не допускали и мысли, что «Наливко» может работать против них.
Несколько раз, правда, они пытались перепроверить Калабалина, но неизменно «Семен» испытания выдерживал блестяще.
Так что зафронтовой разведчик Семен Калабалин справился со своей задачей блестяще.
Чекисты действовали слаженно и четко. Параллельно в Горьком велась аналогичная радиоигра под кодовым названием «Друзья».
«Друзья»
В марте 1943 года в Горьком начала действовать другая радиоточка. На ней работали два советских разведчика — Иван Никифорович Коцарев и его напарник Николай Лукич Полладий, выполнявший обязанности радиста. Как и по радиоточке «Семен», противнику шла военная дезинформация, рекомендованная Генеральным штабом Красной Армии. В первую очередь она касалась сведений о количестве эшелонов, проходящих через Горький, и номенклатуре перевозимых ими грузов. Информация, передаваемая двумя разведгруппами, отличалась в мелких деталях.
На втором этапе операции было принято решение вызвать курьеров, мотивируя это необходимостью новых батарей для радиостанции. В сентябре 1943 года двух курьеров арестовали советские контрразведчики. Согласно заданию Центра они должны были вернуться. Вместо них решили послать Ивана Никифоровича Коцарева (он же «Лукьянов»). Объяснение простое — агенты не дождались посылки и решили взять инициативу в свои руки.
Советский разведчик, пройдя подготовку под руководством майора Владимира Климкина, специалиста по внедрению агентов в немецкие разведорганы, благополучно пересек линию фронта, прошел проверку и был награжден немецкой медалью «За храбрость» и ему присвоили звание лейтенанта РОА (Российская освободительная армия, ею командовал Власов). А 1 мая 1944 года его сбросили с самолета на парашюте на территории СССР вместе с батареями для рации, кварцами и топографическими картами.
