Виктор Суворов - Советская военная разведка. Как работала самая могущественная и самая закрытая разведывательная организация XX века
Использование сразу многих групп в одном районе резко повышает их эффективность. Одно дело, если одна группа подожгла хранилище нефти, и совсем другое дело, когда одна группа подожгла хранилище нефти, другая группа расстреляла пожарников, которые спешили к месту пожара, а третья взорвала мост, чтобы не допустить пожарников с другой стороны реки.
Можно поломать сто прутиков, ломая по их одному. Но если попытаемся сломать сразу все прутики, собранные в пучок, то не сломаем ни одного прутика в нем.
Действия сразу нескольких групп в одном районе резко повышали не только их эффективность, но и безопасность каждой группы. В нападении на важный объект могли принять участие сразу несколько групп, после чего они рассеивались, и каждая шла дальше своим маршрутом.
Диверсионные действия обычно чередовались со сбором информации. Например, группа могла сначала собрать информацию о перемещениях войск противника в своем районе и передать эту информацию в свой штаб, затем уничтожить пусковую установку ракеты в другом районе, потом снова вести сбор информации о движении войск.
3
Каждая группа несла с собой большой груз: переносные зенитные ракетные комплексы, мины различных типов, стрелковое оружие, патроны, гранаты и многое еще. В исключительных случаях группа могла нести даже ядерные заряды. Тактика заключалась в том, чтобы организовать базу, сбросить лишний груз, замаскировать его и действовать налегке.
База для группы СпН могла быть предельно простой: какая-нибудь яма, в которую все свалили свои мешки и прикрыли их досками или ветками. Пара бойцов группы укрывалась где-нибудь поблизости так, чтобы яму эту держать под контролем, но в случае опасности незаметно уйти. Остальные налегке могли уйти очень далеко, а, выполнив какую-то часть программы, вернуться на базу.
База могла быть подвижной: два-три бойца с очень тяжелым грузом перемещаются от одного места к другому, в то время как остальные, имея гораздо более высокую подвижность, выполняют боевую задачу и затем встречаются с первыми в заранее установленном месте.
Разумеется, районы боевых действий выбирались заблаговременно, до войны, и тщательно изучались офицерами дипломатических резидентур ГРУ, поэтому прибывающие группы диверсантов имели представление о тех районах, в которых им предстояло действовать.
Одной из основных целей были аэродромы.
Представим себе взлет группы самолетов. Первый оторвался от взлетной полосы и набирает высоту. И тут его поражает совсем небольшая ракета. Самолет падает, летчик успевает катапультироваться. Что прикажете делать авиационному командиру? Прежде всего, он остановит полеты, чтобы выяснить причину. Он бросит охрану аэродрома на поиски, и через пару часов получит донесение: в паре километров от аэродрома в направлении взлета на дереве найдена пустая труба от ПЗРК «Стрела-2» с достаточно простым пусковым механизмом, который реагирует на звук взлетающего самолета и производит пуск ракеты.
Диверсанты могли установить этот ПЗРК пару дней назад. Они давно ушли. ПЗРК действовал как мина замедленного действия: истекло установленное время, щелкнул предохранитель, и с это момента действует механизм, который реагирует на рев двигателей взлетающего самолета. А ракета самонаводящаяся.
Что дальше должен делать авиационный командир? Он должен звать на помощь пехоту, чтобы обшарить лес вокруг аэродрома. Кто знает, может быть, еще на каком-нибудь дереве притаилась такая же гадюка-ракета.
Весьма эффективным мог быть обстрел возвращающихся на аэродром самолетов. Топливо у них на исходе, а если они принимают участие в военных действиях, некоторые возвращаются подраненными. Самолет, который идет на посадку, беззащитен. По нему можно стрелять из снайперских винтовок.
Разумеется, в этом случае диверсионная группа должна быть достаточно сильной, чтобы в случае необходимости принять бой против охраны аэродрома.
А можно совершить налет на штаб, на узел связи, ракетную батарею, колонну военных автомашин, на тот же аэродром, а после налета рассыпаться на мелкие группы.
4
Для добывания сведений о противнике применялся захват пленных.
Каждый боец СпН владел двумя десятками иностранных языков. Делалось это так: у каждого в кармане находился разговорник, напечатанный на шелковом платке несмываемой краской.
Первая фраза: «Молчи, убью.» И тут же ее перевод на десяток языков, которые выбирались в зависимости от района боевых действий. Захваченному врагу нужно было крепко зажать рот и показать нужную строчку. Он сам пробежит глазами по строчке, найдет перевод и покажет глазами, что смысл предупреждения понял.
Далее столь же простые вопросы: Где? Ракетная батарея? Штаб? Узел связи? И так далее. И варианты ответов.
Офицеры СпН владели языками на более высоком уровне (у многих из них были дипломы военных переводчиков); кроме того, в каждой роте был переводчик со специальным лингвистическим образованием.
Читатель может возразить, что допрос — очень ненадежный способ получения сведений о противнике: пленный может отказаться отвечать на вопросы бойцов СпН или будет преднамеренно говорить неправду и таким образом сорвет операцию. Это заблуждение. Категорически заявляю: любой пленник ответит на все вопросы бойца СпН быстро и правдиво — исключений здесь нет и быть не может.
Даже самый закаленный человек с очень сильным характером будет запираться не более нескольких секунд, если его допрос ведет боец СпН. Если вы в этом сомневаетесь, представьте себе, что вы привязали к дереву самого сильного духом человека из известных вам реальных людей и задали ему вопрос, отвечать на который он категорически не хочет. Получив отказ, вы засекаете время и начинаете пилить ему зубы напильником. Гарантирую вам, что вы очень скоро получите ответ, и он будет правдивым.
Вы только что получили представление об одном из самых мягких методов допроса, которыми пользуются бойцы СпН; есть и гораздо более эффективные и надежные способы заставить человека говорить правду — я не хочу рассказывать о них подробнее, чтобы эта книга не стала практическим руководством для людей с недобрыми намерениями. Человек, попавший на допрос к бойцу СпН, знал, что его ждет неминуемая смерть, и тем не менее давал правильные ответы. Он уже не надеялся выжить — он лишь хотел легко умереть, чтобы избежать невыносимой боли. Бойцы СпН были очень изобретательны в выборе методов допроса и знали множество разнообразных и изощренных приемов пыток, используя их сообразно ситуации. У них было множество возможностей испытать эффективность этих приемов на практике в локальных военных конфликтах — например, в Афганистане. При этом в СпН практически не было садистов, получавших удовольствие от занятий подобного рода; напротив, если у бойца обнаруживали такую склонность, его немедленно переводили в другие части.
Допросы и в мягкой, и в самой жестокой форме воспринимались бойцами СпН как неизбежное зло, с которым на войне приходится мириться. В СпН пытки всегда рассматривались лишь как простой и самый надежный способ получения информации, необходимой для успешного выполнения боевой задачи.
Получив нужную информацию, группа СпН должна была убить пленных.
5
21 августа 1968 года в 2 часа 12 минут ночи советский пассажирский самолет Ан-10 из-за повреждений двигателя запросил аварийную посадку в пражском аэропорту «Рузи-не». Разрешение на посадку он получил, но прошел мимо. Вместо него посадку совершил следовавший прямо за ним почти однотипный военно-транспортный Ан-12 с бойцами СпН ГРУ на борту.
Ан-12 прокатился по взлетной полосе, притормозил, диверсанты прыгали на бетон, не дожидаясь остановки самолета. Высадив десант, самолет, не остановившись, разогнался и взлетел, освобождая полосу для других самолетов, которые пошли нескончаемой вереницей.
Бойцы СпН ГРУ захватили диспетчерскую башню и обеспечили высадку на аэродром посадочным способом 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии.
Так начался освободительный поход Советской Армии в Чехословакию в августе 1968 года.
Этот хитрейший трюк ГРУ, когда аварийную посадку в зарубежном аэропорту просил совершенно исправный самолет, можно сравнить с действиями злодея, глубокой ночью умоляющего пустить его в дом под предлогом того, что его вот-вот зарежут. Хозяйка, сжалившись, отпирает ему дверь, а злодей, ворвавшись в дом, грабит и насилует.
Попав в ГРУ, я осторожно интересовался вопросами чисто этического плана: можно ли пользоваться подобными, мягко говоря, не совсем чистыми приемами для достижения поставленных целей? И если можно, то как такие действия примирить с обыкновенной человеческой совестью?
![Энн Маккефри - Хрустальная певица [= Певцы Кристаллов]](/uploads/posts/books/58029/58029.jpg)
