Валерий Шамбаров - Гитлер. Император из тьмы
Хотя на самом деле вокруг «Морского льва» в эти же дни разгорелись очередные дискуссии. Моряки ссылались на плохие прогнозы погоды. Жаловались, что средств высадки не хватает. В портах Кале, Шербура, Остенде, Булони собрали со всего побережья массы катеров, барж, транспортов. Но их бомбила английская авиация, обстреливали корабли, по ним вела огонь даже дальнобойная артиллерия через Ла-Манш. Гитлер согласился отложить десант на конец сентября, а потом и на начало октября. А доклады о разрушениях и панике в Англии стали доходить до фюрера в очень преувеличенном виде. Герингу хотелось блеснуть. Дипломаты и спецслужбы старались подольститься, приукрашивали факты, чтобы Гитлеру было приятнее. Ну а в результате он заговорил о том, что рисковать в десантной операции, возможно, не понадобится. Зачем десант, если удары с воздуха окончательно сломят британцев?
Авиации было дано распоряжение продолжать «терроризирующие налеты» по Лондону и крупным городам… Это обрекало на гибель и страдания десятки тысяч мирных жителей. Но британская система ПВО получила передышку от неприятельских атак, смогла восстановить поврежденные аэродромы, станции наведения. А кроме радаров у англичан появилось еще одно опаснейшее оружие. В Польше через местных подпольщиков они сумели выкрасть немецкую шифровальную машинку. Ее исследовали лучшие ученые и создали аппарат для дешифровки. Англичане получили уникальную возможность читать закодированные германские радиограммы, донесения, приказы!
Данная система получила название «Ультра» и держалась в глубочайшей тайне. Расшифрованная информация поступала только главе правительства и высшему командованию армии и флота. Черчилль лично решал, как использовать эту информацию. Противник ни в коем случае не должен был догадаться о каналах утечки, чтобы не сменил принципов кодирования. Полученные данные обязательно легендировали. Представляли, будто они добыты другими способами – агентурной, авиационной, морской разведкой, наблюдателями.
Теперь Черчиллю регулярно ложились на стол приказы Геринга, Кессельринга, Шперле о времени и целях ударов. В частности, один из налетов должен был обрушиться на городок Ковентри. Об этом было известно, но дополнительных мер по обороне не предпринималось – именно ради сохранения тайны. Черчилль считал вынужденную жестокость оправданной. Ковентри пожертвовали, он был стерт с лица земли, погибли тысячи людей. Но при этом британское руководство выжидало и караулило – когда немцы попытаются нанести решающий удар. Такой случай настал 15 сентября. Гитлер и Геринг нацелили всю наличную авиацию на Лондон. Решили еще раз посильнее погромить столицу англичан.
Но британцы тоже сосредоточили на этом направлении все имеющиеся истребители. Волны германских самолетов встретили на подступах, начали клевать. Многие бомбардировщики вынуждены были сбрасывать груз куда попало, поворачивали назад. Другие пытались прорваться к Лондону, нарывались на очереди истребителей или зенитные снаряды. Немцы потеряли в этом сражении 56 самолетов (34 бомбардировщика и 22 истребителя). У англичан было сбито 26 самолетов, но их пропаганда еще и раздула масштабы победы, объявляла о 185 уничтоженных самолетах люфтваффе. Англия воспрянула духом [137].
Ко всему прочему, немцы, увлекшись налетами на острова, оставили почти без прикрытия собственные важные объекты. Между тем британская авиация никуда не делась, была вполне боеспособной. 16 сентября, когда потрепанные части люфтваффе зализывали раны после драки над Лондоном, английские бомбардировщики обрушились на порт Антверпена, уничтожили подъемные краны, склады, железнодорожные пути, потопили пять транспортных пароходов. А следующей ночью, в полнолуние, английские военные корабли и самолеты подвергли суровой бомбардировке все порты Ла-Манша, забитые средствами для десанта. Потопили 84 баржи, разрушили склады с продовольствием и боеприпасами. Германские моряки совсем приуныли. Запросили у Гитлера разрешения рассредоточить корабли и транспорты, собранные на побережье Ла-Манша. Докладывали: в противном случае потери станут катастрофическими (всего за время сосредоточения было уничтожено 12 % плавсредств – 21 транспорт и 214 барж) [149].
Гитлер согласился. Приказал отложить операцию «Морской лев» на неопределенное время. А 12 октября, взвесив все «за» и «против», он вообще отменил десант – по крайней мере в 1940 году. Указал: «Приготовления к высадке в Англии с настоящего времени и до весны сохраняются лишь как средство политического и военного давления на Англию. Если весной или в начале лета 1941 г. вновь появится намерение осуществить высадку в Англию, об этом своевременно будет отдан приказ…» Последняя фраза лишь вуалировала действительность. По сути, фюрер похоронил операцию «Морской лев». Убедился, что проводить ее слишком трудно и рискованно, а после победы над русскими Англия все равно никуда не денется. Убедился? Или… убедили?
Среди приближенных фюрера хватало англофилов. Хватало и эмиссаров «мировой закулисы», поддержавших и укреплявших скептические настроения, постаравшихся отвлечь его от идеи вторжения. Аргументы против высадки в Британии поставляли фюреру начальник абвера Канарис, прозападное крыло генералитета, дипломатов – и оккультисты-геополитики, собравшиеся под крылом Гесса и Бормана. А одновременно Канарис поставлял Гитлеру разведывательные данные о Советском Союзе, где оборонный потенциал нашей страны значительно занижался! Вдвое или втрое уменьшались цифры пропускной способности железных дорог, производства военной продукции, мобилизационные ресурсы [147]. К каким выводам подталкивало подобное искажение, понять нетрудно.
Историки уже подметили одну особенность: план «Морской лев» разрабатывался, обсуждался, назначались сроки, однако делалось это как будто «понарошку», не всерьез [149]. Словно было известно заранее, что операция осуществляться не будет. Тем более что убедить Гитлера отказаться от нее было нетрудно. Он считал англосаксов германской, родственной нацией и не забыл, как Британия покровительствовала нацистам. Войну с ней объяснял трагической ошибкой, в которой виноваты «плутократы». Да и морская специфика войны отпугивала. На суше Гитлер и его подчиненные чувствовали себя куда более уверенно.
Между тем единственный момент, когда дерзкий удар по Англии почти наверняка увенчался бы успехом, был упущен. В августе 1940 г. у британцев насчитывалось лишь пять боеспособных дивизий. Соединения, эвакуированные из Дюнкерка, были не более чем толпами – безоружными, деморализованными, без техники. Защищать побережье было некому. На дорогах стояли патрули с охотничьими ружьями. К тому же англичане ошибочно представляли планы немцев, ждали высадки с востока, а она намечалась с юга. Но постепенно разбитые войска переформировывались, к середине сентября число боеспособных дивизий выросло до 16. Закрывались «дыры» предполагаемого фронта.
При этом очень неплохой «гешефт» провернули США. Взамен вооружения и техники, брошенных под Дюнкерком, начальник штаба американской армии Дж. Маршалл (не только генерал, но и родственник бизнесменов Маршаллов) сбагрил англичанам все излишки со складов своих вооруженных сил. Впрочем, американцы вовсю выпячивали дружбу с Англией, выставляли себя без пяти минут союзниками, но… очень активно поставляли стратегические товары и для Германии.
Перед британскими друзьями разводили руками и успокаивали их. Объясняли, что они нейтральная держава и не могут отказать ни одной из сторон. Но британский флот господствует на морях, поэтому немцы все равно не смогут получить заметное количество поставок из-за океана. Хотя подобные умозаключения имели слишком слабое отношение к действительности. Для немцев Америка отправляла грузы через Владивосток, и их безопасно везли в Германию по советским железным дорогам. Перехватить их под Новосибирском или Харьковом британские крейсера никак не могли.
Черчилль тоже пытался наладить отношения с СССР. Неоднократно обращался с письмами к Сталину, предупреждал, что Германия представляет опасность не только для Англии, но и для России. Для переговоров в Москву приезжал лидер лейбористов Стаффорд Криппс. Но Иосиф Виссарионович был честным политиком. Своих обязательств перед Германией не нарушил и шаги Черчилля воспринимал как попытки вбить клин между союзниками. Чем они, собственно, и были. Письма Черчилля и содержание переговоров с Криппсом Сталин доверительно передал германскому послу Шуленбургу [137].
Однако и эти советские шаги вызывали у Гитлера совсем не такую реакцию, как рассчитывали в Москве. Фюрер воспринимал их как лишнее доказательство своей правоты. Англия надеется на русских! Если сокрушить СССР, то никакой «Морской лев» не понадобится. Британцам придется склониться перед Германией. Что же касается союзников Гитлера, то они оценивали перемены в международной ситуации по-своему. Казалось, что победа уже обозначилась и можно начинать передел мира. Муссолини с большим аппетитом косился на французские колонии в Африке, но Гитлер не дал. Не хотел отталкивать от себя раболепную Францию. Намекнул дуче, что много богатых колоний имеется у англичан – если итальянцы хотят, пускай сами отвоевывают.
