Василий Окулов - Явка до востребования
— Почему в отеле? На мой взгляд, отель не то место, где можно вести серьезные разговоры сотрудникам спецслужб двух стран, между которыми нет дипломатических отношений.
— Мы гарантируем полную безопасность и конспиративность встречи. А то, что между нашими странами нет дипломатических отношений, это печально. От этого обе страны многое теряют. Израиль был бы готов рассмотреть вопрос о возобновлении дипломатических отношений хоть завтра.
Уверенность Сама в том, что безопасность встречи будет обеспечена, говорила о тесном сотрудничестве швейцарских и израильских спецслужб.
— На проведение встречи в отеле «Берг» в 20.00 в воскресенье мы готовы, — ответил я. — Что касается восстановления дипломатических отношений, то, на мой взгляд, инициатива должна исходить от той стороны, по вине которой они были прерваны. И как я должен понимать ваше высказывание но этому вопросу: как зондаж, как личное мнение или вы кем-то уполномочены на это?
— Эго мое личное мнение, — сказал он поспешно, — но оно отражает взгляды наших политических кругов.
— Прекрасно, пусть ваши политики и скажут это открыто и на должном уровне.
То, что Сам заговорил о желании Израиля восстановить дипломатические отношения между нашими странами, нам было понятно: в то время власти Израиля использовали любые контакты и возможности, чтобы довести это до советского правительства, но хотели, видно, чтобы мы первыми заговорили об этом.
На встрече в воскресенье «Буров» изложил собеседнику суть дела и предложил условия обмена советского разведчика на израильского гражданина, отбывающего наказание в одной из социалистических стран. Представитель разведки Израиля, не торгуясь, ответил, что, но его мнению, проблема может быть решена к обоюдному удовольствию, и обещал тотчас же направить информацию в Тель-Авив. Очередная встреча была назначена ими через три дня в ресторане парка «Мон Рено». Там и были выработаны конкретные условия обмена арестованными.
Интересно отмстить, что и ответственный сотрудник израильской разведки завел с «Буровым» разговор о желательности скорейшего восстановления дипломатических отношений между нашими странами. Болес того, он дал «Бурову», на случай необходимости, номера своих служебных телефонов в Тель-Авиве. При этом сказал, что в случае звонка «Бурова» по одному из указанных телефонов он может прибыть для встречи с ним, если она будет назначена не на территории СССР, в любую точку мира в течение полутора суток.
«Буров» улетел в Москву. И скоро мы узнали, что наш разведчик благополучно прибыл в Центр и отправился отдыхать.
А мои знакомые из израильского представительства спешно покинули Женеву. Резидент, возможно, и выслужил положенный ему срок, а вот Сам и офицер безопасности уехали, мне кажется, досрочно. Руководство израильской разведки посчитало, видимо, нецелесообразным держать за границей «засвеченных» сотрудников.
5. ЗАМЕНЕ НЕ ДАЮТ ВИЗУ
Летом 1976 года начальство информировало меня и резидента о том, что мне готовится преемник, и спрашивало, когда, по нашему млению, наиболее целесообразно, исходя из служебных и личных дел, провести замену. Посоветовавшись, ответили, что лучше это сделать в конце сентября.
Отпуск был отменен, началась подготовка к отъезду. Кто-то из друзей приглашал на прощальный обед, кто-то делал подарки. Зоя Васильевна попросила подготовить список приглашенных на прощальный коктейль. Одним словом, все шло к тому, что пора уезжать. И тут новая телеграмма. Из нее следовало, что в визе моему преемнику отказано и что мне разрешается выехать в отпуск.
После отпуска вернулись в Женеву. Миновал 1976 год. Начался 1977-й, а замены по-прежнему нет. И лишь в мае пришла телеграмма, из которой узнали, что МИД СССР запросил у швейцарцев визу на моего коллегу А.С. Снова готовимся к отъезду, живем в режиме «готовность № 1».
Как-то в июле дежурный докладывает, что со мной хочет поговорить представитель Швейцарии при отделении ООН господин Шнеебергер. Снимаю трубку и слышу:
— Господин Окулов, я звонил госпоже Мироновой, но ее не оказалось на месте, а я не хотел бы откладывать серьезный и, может быть, срочный разговор. Не можете ли вы приехать ко мне? Мы обсудим с вами возникшую проблему, а потом вы переговорите с госпожой Мироновой.
— Хорошо, господин Шнеебергер. Сейчас выезжаю.
Вызываю машину. Ехать метров 700. Но ведь приглашает представитель местной власти, и заставлять его ждать неприлично, а еще более неприлично для дипломата великой державы — торопиться и прибежать запыхавшись.
Шнеебсргер в хорошем настроении, встречает по-дружески приветливо. Секретарша приносит кофе.
— Господин Окулов, давайте сразу к делу. Ваше Министерство инострашіьіх дел запросило визу на господина А.С.
— Эго мне известно. Он едет мне на замену, я жду его.
— Все верно. Он должен был сменить вас. Но он не приедет. Вот это мне и было поручено главой департамента передать госпоже Мироновой.
— Почему он не приедет?
— Наше правительство отказало ему в визе.
— На каком основании, господин Шнеебергер?
— Дело в том, что господин А.С. проходит по известной вам книге «КГБ».
— Господин Шнеебергер, если ваше ведомство выдает визы, пользуясь в качестве справочника книгой «КГБ», то вы знаете, что и моя фамилия есть в этой книге.
— Совершенно верно. Ваша фамилия там сеть. Но о вас написано, что вы находились во Франции в 1954–1959 годах, и ничего более. А о господине Л. С. сказано, что он был выдворен из Бельгии «за деятельность, несовместимую со статусом дипломата». Мое правительство опасается, что в случае появления господина А.С. в Женеве тут же последует запрос парламента с требованием объяснить, на каком основании русскому шпиону разрешено жить и работать в Швейцарии.
— Но, господин Шнеебергер, такой же запрос может последовать и по господину Окулову, который тут живет и работает уже пять лет.
— Нет, запроса по поводу вашего пребывания в Женеве не будет. К вам мы привыкли, и департамент полиции претензий к вам не имеет.
— Спасибо вам, господин Шнеебергер, за откровенность. Честно говоря, отказ в визе господину А.С. нарушает мои личные планы. В Москве у меня семья, а это всегда проблемы.
— Понимаю, но изменить ничего нельзя. Поживите еще с нами. Вам ведь здесь хорошо. Вы тут как щука в воде.
— Еще раз спасибо, господин Шнеебергер, за приятные слова, но было бы лучше, если бы вы сказали «как рыба в воде». Щука ведь хищник. А я человек мирный.
— Ну, чтобы у вас не осталось неприятною осадка от нашей беседы, давайте выпьем еще по чашке кофе… с коньяком, — сказал, смеясь, любезный хозяин.
Разговор по форме был любезным, но неприятным, тем более что напрямую касался моей службы и меня. В то же время радовало, что он не был сугубо официальным, а, можно сказать, дружеским. Значит, власти не хотят портить с нами отношений, но намекают на то, что нам надо быть более корректными при подборе сотрудников при направлении в Женеву.
Вернувшись в Представительство, я написал в Центр подробную телеграмму о беседе со Шнеебергером, и через день получил ответ с указанием прибыть в отпуск.
6. ЗАВЕРШЕНИЕ КОМАНДИРОВКИ
Немного времени прошло после беседы с господином Шнеебергером об отказе в визе моему преемнику, но много воды утекло: швейцарские власти отказали еще одному претенденту на мое место; сам я дважды в Москве побывал — в отпуске и на свадьбе дочери;; уехал в Москву на новую должность друг мой Всеволод, его заменил X, с которым я познакомился во время отпуска и с которым мы, к сожалению, по ряду важных вопросов не нашли общего языка. А я все оставался в Женеве. И, как писали друзья, кандидата на замену мне не было. И вдруг телеграмма: на замену мне в середине ноября 1977 года выезжает В.П. Швейцарская виза им получена.
Эта фамилия мне ничего не говорила, зато его хорошо знал X. Он рассказал, что В.П. когда-то уже работал в Представительстве в Женеве под прикрытием второго секретаря. Это нас удивило: в Службе было не принято направлять на должность офицера безопасности сотрудника, работавшего ранее в этой стране под другим дипломатическим прикрытием: противнику становилось известно, что должность, которую он занимал ранее, используется разведкой. Следовательно, и человек, занимающий ее в настоящее время, тоже является разведчиком.
Мы узнали также, что совсем недавно В.П. был направлен на должность офицера безопасности в Париж, но там почему-то не «прижился». И, поскольку его в тот момент в Москве пристроить не смогли, переоформили на Женеву. Удивило нас и то обстоятельство, что швейцарцы выдали В.П. визу в рекордно короткий срок. То ли им было неудобно дальше отказывать нам в визе, то ли были какие-то другие причины.
