Олег Царев - КГБ в Англии
Советской разведке было также известно, что в Англии создан Объединенный комитет по радиоразведке, в задачу которого входили анализ и оценка перехваченных сообщений немецкой разведки и координация их использования в оперативных целях. Он состоял из представителей отдела V СИС (контрразведка за границей) — майор Каугилл и майор Фергусон, МИ-5 (контрразведка) — капитан Гай Лидделл, Д. Уайт и Г. Харт, Королевской сигнальной школы RSS (часть отдела СИС) — подполковник Молтби и майор Мортон Эванс и Правительственной школы кодирования и шифрования (GC&CS) — Деннис Пейдж и Пальмер. Постоянным секретарем комитета являлся капитан Тревор-Роупер.
Протоколы заседаний комитета, собиравшегося раз в неделю, свидетельствуют о том большом значении, которое английская разведка придавала работе «бюро Клатта». Так, 22 октября 1942 года на 35-м заседании комитета обсуждался вопрос «о сравнительном значении и интересе линий связи немецкой разведки». Майор Эванс сообщил присутствующим (кроме вышеперечисленных лиц в заседании участвовал также майор Фрост), что полное обслуживание перехватом может быть организовано только для наиболее важных линий связи, значащихся в «приоритетном списке». К числу таковых была отнесена и линия 723 (София — Вена). В этой связи Лидделл задал вопрос: «Смогли ли русские организовать перехват и расшифровку линий радиообмена германской разведки по этому направлению?» В ответ на это Фергусон, Пейдж и Эванс заявили, что «никакой технической радиотелеграфной или криптографической информации русским не передавалось». Представители RSS и GC&CS высказались в том смысле, что передача русским необходимых технических сведений для того, чтобы они смогли организовать перехват, не помешает англичанам читать другие линии немецкой разведки. В ответ на это майор Фергусон заявил дословно: «Первоначальная политика СИС состояла в том, чтобы осуществить это в форме сделки, надеясь в обмен получить от русских разведывательный материал и вынудить их давать информацию». Фергусон был раскритикован другими членами комитета, который в своем решении высказал мнение о возможности передачи русским линии связи 723 (София — Вена).
Вскоре СИС, мнение которой выразил Фергусон, представилась возможность прощупать русских на предмет того, что они знают о деятельности «бюро Клатта». В декабре 1942 года в Лиссабоне появился югославский еврей с немецким паспортом на имя Михаэля Рата, он же Имре Рот и он же Мирко Рот — последнее имя настоящее. Через поверенного в делах Югославии английскому послу стало известно, что Рот направлен в Лиссабон как немецкий агент, но желает рабртать на английскую разведку. На встрече с первым секретарем английского посольства Рот рассказал свою историю, которая вкратце сводилась к тому, что после резни сербов в Нови-Сад в январе 1942 года он с женой и ребенком бежал в Будапешт, где вступил в контакт с немецкой военной разведкой с единственной целью выбраться из Европы. В середине октября 1942 года он был направлен в Софию, где находился без всякого дела, но встречался с сотрудниками местной организации Абвера и узнал кое-что об их работе и агентуре. В начале декабря его отправили в Лиссабон с заданием весьма общего характера и рецептом тайнописи.
Первая информация о Мирко Роте и полученной от него на допросах информации была передана советской разведке в марте 1943 года Кимом Филби, но значительно более подробные сведения содержатся в досье на Рота, собранном МИ-5.
Согласно этому досье, составляющему в переводе на русский язык почти полные 114 страниц текста, британская контрразведка заинтересовалась немецким агентом, и 22 февраля 1943 года ему был разрешен въезд в Англию. 28 февраля после нескольких дней относительно комфортной жизни и мягких допросов в лондонском отеле «Принц Уэльский» на Вардо-Гарденс чета Рот была арестована. Во время ареста присутствовали Харт и Скардон, что свидетельствовало о важности, которую усматривала контрразведка в самом этом факте. И она не была разочарована. На допросах Рот назвал трех агентов Абвера, один из которых был задержан англичанами в Египте. Впервые была получена подробная информация о Клатте и его бюро. Рот сообщил, что настоящая фамилия Клатта — Каудер, дал описание его внешности и назвал его любовниц в Софии и Будапеште. Он сообщил также, что сначала, в 1941 году, «бюро Клатта» создавалось как получастное предприятие (вполне в духе немецкой разведки; «бюро Лизера — Рау», «бюро Янке» в довоенные годы. — О.Ц.) с одобрения Верховного командования и работало самостоятельно, пока Клатт не доложил, что организация бюро закончена, и тогда оно было признано официально. По мнению Рота, значение работы Клатта столь велико, что Абверштелле-Вена[10] держится целиком за ее счет, и поэтому союзники должны ликвидировать его организацию.
Весьма важной была информация Рота о порядке работы и источниках «бюро Клатта». В разделе досье МИ-5 под заголовком «Основные функции Абверштелле» говорится:
«Основной функцией Абверштелле было получение информации из России и с Ближнего Востока. А именно:
Ежедневно в 8.00 и 15.00 радиостанция принимала сообщения непосредственно из России. Информация, содержавшаяся в этих сообщениях, имела большое оперативное значение и передавалась, что называется, по горячим следам. В последние месяцы информация касалась почти исключительно операций под Сталинградом и имела чрезвычайную ценность для авиации…
Друзья Рота уверяли его в том, что эти радиосообщения привели к огромным потерям русских. Другим источником информации из России был агент, белоэмигрант, работающий в настоящее время в русском посольстве в Софии, у которого есть брат или близкий родственник в русском Генеральном штабе. Этот источник в Софии передает Абверштелле через Иру (Ира Лонгин Федорович. — О.Ц.) русские официальные сообщения и другие документы, приходящие в посольство, а также информацию, ведущую к аресту коминтерновских агентов в Болгарии и Румынии.
По словам Рота, сеть радиоагентов была организована источником в посольстве, который зимой 1941 года или в начале 1942 года ездил в Россию и завербовал своего брата или близкого родственника из Генерального штаба для работы в пользу Абвера. Этот родственник, в свою очередь, организовал сеть радиоагентов, передающих свою информацию описанным выше способом».
Рот также рассказал о деятельности и людях Абвера на Ближнем Востоке и в Турции.
Сведения, полученные в ходе допросов Рота, МИ-5 попыталась перепроверить через имевшиеся у нее каналы. 10 марта Харт направил Мшгьмо из сектора BIB письмо следующего содержания:
«Посылаю вам экземпляр Моего доклада, в котором опущена ссылка на совершенно секретные источники, содержащаяся в параграфе 15.
Я предлагаю послать данный экземпляр доклада V35 (которому я уже изложил устно суть дела), с тем чтобы он показал его АРЛЕКИНУ (HARLEQUIN). Последний должен будет либо изложить свое мнение по поводу содержания доклада в письменном виде, либо, если ему это будет угодно, обсудить его со мной или V35. Наверное, мы можем сообщить, что приложения А и В расцениваются нами как чрезвычайно важные и что ХАГГАР, как выяснилось после [его] ареста, был немецким агентом (в Египте. — О.Ц.). Весьма желательно, чтобы АРЛЕКИН высказал свое мнение об истории, рассказанной самим Ротом об Абвере, и полученных им заданиях».
АРЛЕКИН был бывшим сотрудником Абвера на службе у англичан. В показаниях Рота он поставил под сомнение рецепт тайнописи (вийшевый ликер и капли лимонного сока) и задание (ведение венгерской легитимистской пропаганды), данные ему Абвером. Дж. К. Мастерман из сектора BIA, проанализировав дело Рота, выделил те же сомнительные моменты его показаний и отметил, что «его ценность для нас основывается почти полностью на информации о софийской Абверштелле и работниках Абвера».
Будучи уверены, что Рот продолжает что-то скрывать и не до конца искренен с ними в том, что касается его собственного сотрудничества с Абвером, англичане испытывали большие сомнения в целесообразности использования его в качестве агента-двойника по линии Комитета XX.[11] Мастерман писал:
«Я не вижу, что мы можем выиграть, сделав его XX агентом. Мне кажется, что это будет еще один довольно затруднительный канал, который мы должны будем наполнять, не будучи в состоянии рассчитывать на полезные результаты».
Было решено отправить Рота в лагерь 020 для дополнительной и тщательной проверки. Однако, отказавшись от практических шагов по использованию его Комитетом XX, СИС не отказалась от того, чтобы реализовать саму идею Рота-двойника в игре с советской разведкой.
Как и у всякой секретной службы, у СИС не могло не возникнуть версии о том, что вся агентурная сеть Клатта есть не что иное, как дьявольская задумка русских в целях дезинформации германского командования. В пользу этой версии говорили широта охвата, беспрепятственность и быстрота поступления информации, против — их достоверность. Если бы сведения были подлинными, а не дезинформацией, то по ним, как полагали англичане, можно было бы прогнозировать не только действия русских, но и реакцию немцев на Восточном фронте. От ответа на этот вопрос зависело также и отношение к информации по Ближнему Востоку, непосредственно затрагивавшей интересы Великобритании.
