Коллектив авторов - Битвы, выигранные в постели
К тому же у них, скорее всего, имелись сомнения относительно положения своего агента в этой организации, поскольку контр-адмирал всегда представлял из себя шпиона, действующего против собственного желания. Его вынудили стать изменником, и осознание собственного предательства всегда давило на него чудовищным грузом.
Людке был завербован КГБ в 1966 году посредством секс-шпионской ловушки, организованной в Париже. Женатый человек, отец пятерых детей, он обладал жизнерадостным характером и моложавой внешностью, за что получил прозвище Сынок. Он был популярен среди товарищей-офицеров и привлекателен для женщин. Эту привлекательность Людке с радостью эксплуатировал для того, чтобы соблазнить женщин или упросить их сняться нагими. В качестве увлечённого фотографа-любителя Людке снимал с помощью аппарата «Минокс». Любимым предметом съёмок были обнажённые хорошенькие девушки.
До весны 1966 года, когда захлопнулась ловушка, он уже несколько лет находился в досье КГБ как потенциальный шпион. В ночном клубе «Левый берег» Людке увлёкся двадцатипятилетней красивой француженкой, являвшейся «ласточкой» КГБ. В тот же вечер, отправившись на квартиру этой женщины на Сент-Оноре, он сфотографировал её обнажённой, прежде чем они занялись любовью. После этого они неоднократно встречались в течение нескольких недель, а у контр-адмирала образовался целый альбом фотографий этой девушки, позирующей обнажённой.
Наконец, ловушка захлопнулась, и потрясённый любитель столкнулся с кипой снимков, на которых он был снят в процессе занятий любовью и которых он, по понятным причинам, не мог сделать. Цена, которую запросили за эти фотографии, гибельные для его карьеры и семейного благополучия, оказалась сравнительно скромной. В обмен на негативы потребовали передачу секретных документов тривиальной важности.
Людке пошёл этим, казалось бы, лёгким путём и снабдил КГБ материалами для копирования. Процесс передачи документов сфотографировали. Как и было обещано, Людке отдали негативы снимков, на которых он занимался любовью, но ему сообщили, что фотографии, на которых он заснят в процессе передачи натовских секретных документов, окажутся на столе верховного главнокомандующего через час, если он откажется сотрудничать. Несчастный Людке согласился стать шпионом.
Поначалу агенты КГБ ограничивались незначительными просьбами к новому агенту, не требуя серьёзной информации, чтобы Людке не сомневался в том, что они держат слово. Причины, по которым Людке держали в законсервированном состоянии, просты. Если бы его стали использовать с полной нагрузкой и волна высокоценной информации достигла Москвы, то по перемещениям советских войск в соответствии со свежей информацией западная служба безопасности, в конце концов, заподозрила бы в утечке Людке. Ему бы расставили ловушку и он бы попался. Его шпионская карьера, при самом удачном раскладе, оказалась бы недолгой.
КГБ ждал момента, когда так уникально помещённого агента можно будет использовать с максимальной эффективностью. И момент этот наступил в апреле 1967 года, когда командные структуры НАТО перебазировались из Франции в Бельгию. Нагрузка на Людке резко возросла.
Помимо копирования секретных документов ему приказали с помощью взяток или шантажа вербовать соответствующих сотрудников его сектора и других сотрудников НАТО. Людке оставалось лишь подчиняться. В таких стрессовых условиях его здоровье резко пошатнулось. Радующийся жизни Людке времён Парижа пропал безвозвратно. Жизнерадостный оптимист превратился в раздражительного, скрытного человека. Ему ещё доставляло удовольствие фотографирование обнажённых девушек, но уже бо́льшую часть времени он проводил у телевизора или читая газеты в казармах холостых офицеров. На выходные он уезжал в Бонн повидаться с женой и детьми либо охотился в лесах Эйфеля. Должно быть, именно на охотничьих тропках он и встречался с контролёрами КГБ, передавая плёнки, отснятые «Миноксом», или получая задания.
1 сентября 1967 года его важность для КГБ возросла из-за структурных изменений внутри НАТО. Отдел снабжения и сектор инфраструктуры, в которых Людке работал, стали сектором оборонительной поддержки, расширившим свою деятельность за счёт включения научно-исследовательских разработок в области вооружения. В несекретном документе НАТО заявлялось: «Основная роль этого сектора в областях вооружения и снабжения — добиться наиболее эффективного использования ресурсов союзников для обустройства и снабжения вооружённых сил».
Людке приходилось фотографировать всё больше документов. Здоровье его резко шло на убыль. В январе 1968 года доктора посоветовали уйти в досрочную отставку, и Людке с радостью ухватился за эту возможность вырваться из кошмара. Он объявил, что уйдёт со службы в конце сентября. В эти последние несколько месяцев КГБ решительно настроился извлечь всё до капли из своей жертвы, и к Людке стали предъявляться почти невыполнимые требования. Однажды ему приказали не просто сфотографировать, но выкрасть часть системы наведения ракеты «Хоук». Хоть Людке раздражённо и протестовал, объясняя, что таковое невозможно, но в конце концов он умудрился-таки заполучить требуемый узел.
«Хоук» представляла из себя реактивную ракету класса «земля—воздух», предназначенную для борьбы с низколетящими самолётами и баллистическими ракетами. Она обладала фугасной боеголовкой и радаром наведения на цель. В то время этот прибор наведения на цель представлял из себя сверхсекретную вещь, которую русским хотелось изучить. Людке привёз узел на место встречи в Эйфелевых холмах, где он был осмотрен и сфотографирован инспектором КГБ и советским электронщиком-специалистом. Затем эти люди приказали Людке вернуть устройство на место, однако тот упёрся, доказывая, что это слишком опасно. Наконец, они избавили Людке от узла, забрав с собою, и спрятали в груде камней близ деревушки Дерно, где его позднее обнаружили сотрудники службы безопасности НАТО.
Замысел сдать Германа Людке федеральной контрразведке не представлял для КГБ трудностей. Один из агентов, работающих в НАТО, получил доступ к документам давностью в несколько лет, но всё ещё имеющих гриф совершенной секретности. Их он перефотографировал при помощи камеры «Минокс». Затем агент с близкого расстояния сфотографировал номерные знаки «форда» Людке, стоящего на стоянке штаб-квартиры НАТО. Это было сделано, чтобы устроить звено, указывающее на контр-адмирала.
Только тут наступал единственный рискованный этап по всей операции. Специалист КГБ, проникнув в квартиру Людке в офицерских казармах, заменил плёнку в его фотоаппарате на свою. Людке не заметил подмены и отснял на эту плёнку обнажённую натуру, сделав и несколько семейных снимков во время поездки в Бонн. Отснятую плёнку он оставил для обработки и отпечатки снимков в фотоателье на Штернштрассе. Если бы даже фотограф не заметил документов на негативе, их всё равно бы заметили при увеличении. КГБ понимал, что работники ателье немедленно обратятся в полицию. Подставляя Людке таким образом, в КГБ рассчитывали, что новости о столь удивительном открытии просочатся в печать.
Потрясённый необъяснимым появлением таких фотографий, Людке готов был провалиться сквозь землю. В течение последующей недели он отчаянно пытался выйти на контакт со своим шефом из КГБ и получить помощь. Но тот отказывался от встречи с ним.
8 октября Герман Людке, однако, добился долгожданной встречи в охотничьем заказнике Иммерат в Эйфелевых холмах. Он облачился в оливково-зелёный костюм, бросил на заднее сиденье автомобиля винтовку и поехал на свидание и навстречу собственной смерти.
Жители ближайшей деревушки слышали выстрел, прозвучавший около трёх часов того же дня. Полтора часа спустя фермер Алоиз Зензен обнаружил обмякшее тело Людке рядом с автомобилем на опушке леса. Он был убит выстрелом из собственного спортивного ружья, мягкой пулей, прошедшей по диагонали от основания спины до груди. Вызванный на место происшествия доктор исключил возможность самоубийства, и местная полиция с ним согласилась.
Однако посмертное вскрытие показало, что Людке или застрелил себя, или выстрелил в себя случайно. Представитель полиции заявил прессе: «Судя по всему, он бросил на заднее сиденье ружьё, не поставив на предохранитель, ружьё выстрелило, и пуля угодила ему в спину».
Эксперименты, последовавшие в процессе изучения такого утверждения с помощью аналогичного ружья и «форда», не смогли повторить ситуацию, при которой произошёл бы такой случайный выстрел, стоивший жизни контр-адмиралу. Даже если бы винтовка и выстрелила случайно, пуля не попала бы в тело Людке таким образом. Более того, она вообще не могла поразить его. А если вспомнить, что Людке — опытный охотник, он вряд ли был способен на столь неосторожное обращение с оружием. Так что теория случайного выстрела, с которой выступили власти, рассыпается в прах. Так же не выдерживает критики и предположение, что он совершил самоубийство столь неуклюжим и трудным для осуществления способом.
