Михаил Болтунов - Разведка «под крышей». Из истории спецслужбы
На службу в армию Анатолий Ильич пришел в 1909 году после окончания Владимирского военного училища. Командовал ротой на фронте в период Первой мировой войны. Показал себя умелым и храбрым командиром. Заслужил четыре боевых ордена.
Участвовал в Гражданской войне на стороне «красных». Здесь и взошла военная звезда Геккера. Он командовал 11-й армией, отдельной Кавказской армией, руководил Военной академией РККА.
В августе 1922 года его направляют в Китай.
В 1924 году в Гуанчжоу прибыла большая группа военных советников во главе с будущим Маршалом Советского Союза Василием Блюхером. В составе делегации были, разумеется, и разведчики.
В начале 1926 года на укрепление миссии Блюхера направлены военные разведчики Христофор Салнынь, Иван Винаров, Владимир Горев, Иосиф Зильберт. Они оказывали помощь руководству китайской армии в организации разведорганов.
Основным центром деятельности советской разведки в Китае был Шанхай. Достаточно развитый в промышленном отношении, этот город пользовался правом экстерриториальности, не подчинялся местному законодательству. Кроме предприятий тяжелой и легкой промышленности здесь размещали свои офисы крупнейшие китайские и иностранные банки. Шанхайский порт принимал грузы со всего мира. Здесь же были сосредоточены основные силы зарубежных разведок, в том числе и советской.
Легальную резидентуру в Шанхае возглавлял Александр Алексеев. Однако наиболее активно действовали сотрудники нелегальной резидентуры Христофора Салныня и его помощника Ивана Винарова. Крышей для них служила экспортно-импортная фирма, торговые агенты которой находились во многих городах Китая.
Вообще в Китае в 20—30-е годы работали многие опытные сотрудники Разведупра. Здесь в 1930–1932 годах действовала резидентура Рихарда Зорге, позже Якова Бронина. После ареста Бронина в Шанхай командировали одного из крупнейших работников военной разведки Льва Боровича, который прежде работал в берлинской и венской резидентурах, в центральном аппарате. Кстати говоря, Лев Александрович действовал под «крышей» отделения ТАСС в Шанхае, занимая должность помощника заведующего отделением советского телеграфного агентства.
Дважды в командировку в Китай выезжала и Урсула Кучински, она же Рут Вернер. Под прикрытием должности секретаря Тихоокеанских профсоюзов там же действовал и Яков Рудник.
Яков Матвеевич известен тем, что еще во время Октябрьской революции был комиссаром Военно-революционного комитета в Финляндском полку, участвовал в штурме Зимнего дворца, организовывал Красную Гвардию в Финляндии, был членом коллегии ВЧК в Петрограде.
В 1921 году он резидент советской военной разведки во Франции, был арестован, осужден.
Будущий заместитель начальника советской военной разведки Борис Мельников в 1928–1931 годах под «крышей» должности Генерального консула СССР также работал в Харбине. Это о нем Ян Берзин писал: «Мельников Борис Николаевич в разведке специально по Дальнему Востоку работает с 1920 года. Лично побывал в Японии, Китае и Монголии. Изучил и знает во всех отношениях, как Китай, так и Японию. Весьма развитый и разбирающийся в сложной обстановке работник…»
И в заключение несколько слов о нашей военной разведке в Японии. После установления дипломатических отношений с этой страной первым резидентом, действующим с легальных позиций, стал военный атташе Советского Союза Карл Янель.
Карл Юрьевич до приезда в Японию уже работал за границей под прикрытием дипломатических должностей в Берлине и в Вене.
Его сменил не менее опытный разведчик Александр Кук, который еще в 1921 году занимал должность помощника начальника Разведупра. После его смерти должность военного атташе в Токио занял Иван Ринк. До этого Иван Александрович дважды выезжал в Афганистан, руководил 3-ми 4-м отделами Разведупра, возглавлял восточный факультет Военной академии им. М.В. Фрунзе.
Среди сотрудников-«крышевиков» советской военной разведки также надо назвать секретаря Генконсульства в Токио Константина Звонарева, консула в Нагасаки Федора Васильева, сотрудника отделения Совторгфлота Максима Бабичева.
Таким было первое послевоенное десятилетие в судьбе Разведывательного управления штаба РККА, его работников, резидентов, агентов, действовавших под легальным прикрытием.
Произошло становление и укрепление заграничных легальных резидентур. В эти годы у военной разведки были и свои серьезные победы и свои не менее серьезные поражения, провалы. Однако следует констатировать, что несмотря на объективные трудности — нехватку кадров, денежных средств, разведчики работали пусть и в сложной, но спокойной и доброжелательной атмосфере.
Во главе Разведупра стоял уже достаточно авторитетный Ян Берзин. Он берег своих подчиненных и заботился о них. Курировал военную разведку опытный 1-й заместитель председателя РВС СССР и замнаркомвоенмар Иосиф Уншлихт. Проблемы начались в начале 30-х годов.
«Оказались битыми, как мальчишки…»
Тридцатые годы прошлого столетия стали, пожалуй, самыми беспокойными, сложными и, в конечном итоге, трагическими в истории советской военной разведки. Разумеется, речь идет о мирных этапах развития в жизни страны.
Это десятилетие ознаменовано несколькими крупными событиями, определившими атмосферу данного исторического отрезка. Их несколько: тяжелейшие провалы заграничных резидентур 1933–1935 годов, «десант» сталинских чекистов в Разведуправ-ление, увольнение Яна Берзина, «кровавые» репрессии.
Первый тревожный звонок прозвучал в 1932 году, когда в Вене был задержан резидент Константин Басов (настоящая фамилия Ян Аболтынь).
Опытнейший разведчик, начинал службу еще в 1920 году в Региступре, помглавкома по Сибири, руководил агентурным отделением. Позже работал помощником начальника агентурного отдела штаба РККА, резидентом в Германии. Резидентом в Австрии стал с апреля 1931 года.
С трудом освободившись из-под ареста и избежав суда, Басов возвратился на Родину. Причины провала венской резидентуры были проанализированы, но трагедии из этого никто не делал. «Разведка — игра со многими неизвестными и неудачи в ней неизбежны», — сказал как-то Ян Берзин. И был совершенно прав. Однако неудача неудаче рознь. Если этот провал единичен, тогда действительно не стоит бить тревогу. Но на сей раз получилось иначе. Провал венской резидентуры, словно спусковой крючок двинул вперед целую лавину провалов.
4 июня 1933 года латвийская полиция арестовала агентов советской военной разведки — Матисона, Фридрихсона, Чауле.
Через месяц с небольшим, в июле того же года в Гамбурге взяли под стражу вербовщика Разведупра Юлиуса Троссина. Долгое время этот агент работал курьером, выезжал в США, во Францию, Англию, Румынию. После ареста он выдал немецкой контрразведке всю сеть явок, линий связи, людей, принимавших и отправлявших документацию. Связь со многими резидентурами была прервана.
Провал в Финляндии в октябре оказался особенно чувствительным. Контрразведка арестовала советского резидента Марию Шуль-Тылтынь и несколько ее помощников.
Мария Юрьевна работала в разведке с 1920 года. Выезжала во многие зарубежные командировки. В 1923–1926 годах была помощником резидента во Франции, в 1927–1930 годах — в США. «За исключительные подвиги, личное геройство и мужество» удостоилась высокой награды ордена Красного Знамени.
В 1931 году возглавила резидентуру в Финляндии. Ее предали. Тылтынь арестовали, осудили на 8 лет. Она умерла в заключении.
Уже через два месяца в декабре произошел новый провал. На этот раз во Франции. Арестован резидент Вениамин Беркович, его жена, несколько ценных агентов. Один из них, к примеру, профессор Луи Мартин, сотрудник морского министерства, работавший с секретными шифрами.
Однако провалами центральных резидентур за рубежом, дело не закончилось. Как говорят, пришла беда — открывай ворота.
В сентябре 1933 года румынская контрразведка разгромила резидентуру Одесского пункта разведывательных переправ (ПРП). Через эти пункты шла переброска окружной оперативной агентуры, действовавшей в приграничной полосе.
В том же месяце привалились агенты разведотдела штаба Краснознаменной кавказской армии, засылаемые на сопредельную турецкую территорию через Ленинаканский пункт.
Неприятные известия пришли из Белорусского военного округа. После ликвидации контрреволюционной организации «Белорусский национальный центр» стало ясно, что 19 человек, якобы работавшие на советскую разведку, оказались двойными агентами.
Февраль 1934 года принес в Центр новые прискорбные известия: арестован резидент Апреленко и еще десять агентов штаба Украинского военного округа в Румынии.
Провалы западных резидентур аукнулись и на Востоке. В начале того же года под арестом оказались агенты сразу нескольких резидентур разведотдела штаба ОКДВА в Маньчжурии. Более того, сотрудники так называемой особой группы, занимавшиеся диверсионной работой, были перевербованы японской контрразведкой и заброшены в СССР. Особый отдел ОГПУ арестовал их, и выяснились вопиющие нарушения правил конспирации.
