Игорь Прокопенко - Чеченский капкан: между предательством и героизмом
Рассказывает Лидия Цкаева , жительница Беслана:
«А там уже стрельба началась. Ну, там же собрались люди. Там много людей уже собралось. А один, с пистолетом, он хотел помочь своим. Там его мать, там его жена находились. Его убили первым».
Уже есть убитые. При захвате школы в перестрелке погибли один боевик и милиционер.
Пока неизвестно, сколько человек находится внутри школы. МЧС Северной Осетии сообщает первые данные – в заложниках от 200 до 400 человек.
Создан оперативный штаб. К школе подъезжают первые официальные лица.
Вот как описывал ситуацию в то утро министр внутренних дел Северной Осетии Казбек Дзантиев :
«Налетели в 8 утра боевики в количестве 15 человек. Открыли беспорядочную стрельбу. Согнали всех – учащихся, родителей, учителей – в школу. Всех заложников, а их порядка 100 – 120 человек, разместили в спортзале».
Информация, которую дают власти, вызывает волну негодования у родственников заложников. Они утверждают, что в школе более тысячи человек, но официальные лица относятся к этим утверждениям скептически. В такое поверить трудно.
По проезжающим по улице бэтээрам боевики открывают огонь. В больницы Беслана поступило одиннадцать раненых.
В Северной Осетии вводятся усиленные меры безопасности. Закрыта граница с Грузией.
Боевики разбивают в школе окна – опасаются, что будет пущен газ. Со второго этажа школы стали выбрасывать первые трупы убитых заложников.
Вот что мне рассказал житель Беслана, ополченец Сослан :
«Они выбрали несколько человек. «Ты, вот он, третий, вот четвертый». Выбирали тех, кто поздоровее. Они загнали их всех сюда. Да. И начали в них стрелять. Вот так поворачивали и в голову прямо. Потом, когда тела начали вонять, их начали выкидывать из окна. Это все на моих глазах, я вот здесь стоял».
Первых трех заложников расстреливают за то, что в школе отключили электричество.
По информации официальных властей, террористы требуют освободить боевиков, арестованных за недавнее нападение на Ингушетию.
Около четырех часов дня в школе раздается несильный взрыв. Войска ОМОНа стоят наготове.
Наступила первая ночь. Возле школы по-прежнему много людей. Они ловят каждое слово тех, кому удалось сбежать во время захвата. Среди них был один мальчик, с которым мне удалось поговорить. Вот что он рассказал:
«Они говорили: «Если только штурм начнется, мы взрываем школу. Если, говорит, одного из наших убьют, то 50 человек убьем, если, говорит, пострадавший, то 20. А если будут переговоры, то или с Дзасоховым, или с Ингушетии прокурор, с Москвы который».
Родственники заложников составляют свои списки. По их данным, в школе находится почти полторы тысячи человек.
Вот что рассказала в беседе со мной одна из жительниц Беслана:
«Пусть не обманывают, а то по радию передают, что там 120 человек. У нас в третьем классе, в трех третьих классах по 35–36 человек. В первых классах, во вторых классах большое число. Там, я говорю, там детей было 1100 с чем-то. Вот так. Не считая учителей».
Двое суток нам говорили о трех сотнях детей, запертых террористами в школе. Заложников оказалось в четыре раза больше. Нам говорили о четких скоординированных действиях спецслужб, а на деле рядом со спецназом занимали позиции ополченцы – родители захваченных детей. Все ждали чуда. Но чуда не произошло.
Рассказывает заложница Инга Чеджемова :
«Первый день с нами обращались хорошо. На второй день, когда они уже требовали, чтобы Дзасохов, Зязиков приехали – вот эти все люди чтобы приехали, – и когда они узнали, что не получится из этого ничего, никто на связь вообще не выходил, они нам говорили: «Вы никому не нужны. Вот вас сами они погубят, убьют».
Второго сентября по телефону с боевиками связывается доктор Леонид Рошаль , но террористы отказываются вести с ним переговоры. Около четырех часов дня в Беслан прибывает бывший президент Ингушетии Руслан Аушев .
«Меня начали искать по линии МЧС, по линии ФСБ, – рассказал нам Аушев . – На меня вышли руководители и сказали, если можно, чтоб я вылетел в штаб. Я прибыл. Я взял трубку, представился. Там мне говорят: «Сейчас, минут 10–15 подождите, сейчас перезвоним». Я с ним пытался на вайнахском говорить, он мне сказал: «Говорите на русском». Минут через 10–15 сказали, что – заходи. Вот так я пошел».
До кольца оцепления Аушев шел в сопровождении своих охранников и военных. Вслед ему смотрели родственники заложников. Кто-то закричал: «Руслан, спаси мою дочь!»
Медленным шагом Аушев пересек двор и вошел в школу.
Рассказывает заложница Заира Бердигова , мама погибшего Альберта Бердигова :
«Нам сказали: мол, сейчас главный человек придет, вы, говорит, не жалуйтесь, что вам плохо, говорите, что хорошо. Но мы молча сидели, думали, что наше правительство заходит. Дзасохов или там кто-то. И зашел Аушев ».
Рассказывает Руслан Аушев :
«Я, когда зашел в спортзал, понял, что здесь больше тысячи сразу. И плюс были битком, как рыбы в бочке, забиты вот эти все комнаты, которые вели в спортзал, эти раздевалки, душевые и все остальное. На меня пытались одеть маску. Я снял ее, сказал, маску надевать не буду. Потом они натянули на меня какой-то балахон. Потом я понял: они думали, что у меня камера. Они на меня надели, вот как бывает в операционной или там перед казнью, когда башку отрубают, такую одели. Вот я зашел. Я сказал: «Я Руслан Аушев». «Мы знаем», – отвечают. Я говорю: «Я вас очень прошу, потерпите. Сейчас вот я прибыл, чтобы переговорить, пытаться как-то сделать, найти выход из этой ситуации».
Боевики вели видеосъемку переговоров. Сохранились кадры с циничным титром «время веселья». Аушева повели в учительскую. Главарь бандитов Полковник достал школьный листок.
Руслан Аушев продолжает:
«Он вытащил и показал листок. Там написано: «Президенту России от раба Аллаха Шамиля Басаева ». И требования там – 8 пунктов».
Полковник заставил Аушева зачитать требования вслух. А затем террорист протянул ему шариковую ручку.
Рассказывает Руслан Аушев :
«Потом они попросили написать еще дополнительные требования. Один убитый – 50 расстрелянных заложников. Один раненый среди боевиков – 25 расстрелянных заложников. Если потушите свет – 25 расстрелянных. «Что, – говорит, – не верите?» Они меня повели на второй этаж. Показали – внизу лежало около 20 трупов. Я говорю ему: «Грудных зачем мучаешь? Грудных отдай». Он думал, думал, потом говорит: «Хорошо, грудных отдам». Я говорю: «Точно дашь?» – «Точно». Я ему говорю: «Давай».
Появилась первая надежда на спасение. Из спортзала стали выводить женщин с маленькими детьми на руках. Самому маленькому заложнику в этот день исполнилось два месяца.
Насмерть перепуганные женщины покидают школу с тяжелым сердцем: там у них остались старшие дети. Остались одни. Без мам.
Одна из заложниц отдает маленького сына своей пятнадцатилетней дочери. Боевики это замечают, отбирают ребенка и загоняют и девочку, и ее мать обратно. Аушев берет малыша на руки.
«Все, теперь уходи», – говорит ему Хучбаров . С мальчиком на руках Руслан Аушев покидает школу. Ему удалось освободить 24 заложника, на этом переговоры закончились.
Рассказывает заложница Инга Чеджемова :
«Во второй день, уже к вечеру, какие они злые стали. Я не знаю почему, но они такие злые были. Я боевика прошу, я говорю: «Пожалуйста, мальчику плохо». У него все потрескалось, губы все, он уже не мог – в обморок упал. Я говорю: «Пожалуйста, дайте ему воду». Он еще кричал: «Дядя, воду, пожалуйста!» – «Я, – говорит, – не дядя». Говорит: «Чей мальчик? Сейчас убью!»
К концу второго дня терпение террористов заканчивается. Они кричат на заложников, их выводит из себя детский крик. Боевики стреляют в потолок, заставляя детей молчать.
Террористы явно ждут приказа от тех, кто их отправил в школу.
Я встретился с сотрудником ФСБ, который был в те дни в Беслане, в штабе по освобождению заложников. Вот что он рассказал:
«У всех, кто был среди заложников, создалось впечатление, что боевики чего-то ждут». Они ждут указаний. Заложники, сидящие ближе к выходу из спортзала, услышали, как Хучбаров закричал в телефонную трубку: «Ты что, хочешь всех погубить?»
События развивались явно не так, как изначально планировали террористы.
Заложникам перестали давать воду.
Вспоминает заложница Заира Бердигова , мама погибшего Альберта Бердигова :
« Нур-Паши Кулаев меня ударил. Когда я на колени упала, я ему говорю: «Ребенок умирает. Намочи хоть майку, дай лицо я ему протру». Он сказал: «Пусть подохнет твой ребенок. Мы, говорит, умирать пришли и вас убивать».
На видеосъемке боевиков видно, что один из террористов стоит на кнопке взрывателя. Одно неверное движение, чуть отпустить педаль – и раздастся взрыв. Совсем рядом с его ногой сидит мальчик, чудом оставшийся в живых после дальнейших событий. Вот что он рассказал.
