Уильям Аллен - Битвы за Кавказ. История войн на турецко-кавказском фронте. 1828–1921
Результатом Балканских войн стало перенесение захватнических амбиций Турецкого государства из Европы в Азию. Подтверждением этому стало появление так называемой пантуранской теории, которая должна была стать противовесом теории панславянизма. Панславянские идеи с большим успехом использовались агитаторами, выступавшими против власти султана в славянских провинциях Турции. Младотурки объявили не очень ясные, но зато огромные притязания на все российские территории в Азии, населенные народами, которые говорили на тюркских языках. Там, где это было возможно, они подкрепляли пантуранские лозунги панисламистскими. На Кавказе возродилась турецкая пропаганда, которая вела свое начало со времен шейха Мансура, жившего в последней четверти XVIII в. Ее целью было привлечь на сторону Турции татарскую буржуазию Баку, а также воинственное и фанатичное население Дагестана.
Среди крупнейших европейских держав только Австро-Венгрия имела реальные интересы на Балканах. Внимание Великобритании и Германии было сосредоточено в Азиатской Турции. Россия, в силу родственных чувств и традиций, тяготела к славянским православным странам на Балканах, но ее главные политические и экономические интересы также лежали в Малой Азии.
Во время Русско-японской войны отношения Великобритании и России пережили некоторое охлаждение; в 1904 г. экспедиция полковника Янгхазбэнда в Тибет вызвала определенное недовольство в Санкт-Петербурге. Более того, трения порождало и столкновение стремлений Великобритании и России в Персии. Российские интересы в Персии имели чисто практический и экономический характер: в ходе обширной промышленной экспансии России в 90-х гг. ее торговля с этой страной естественным образом быстро увеличивалась. В эти годы российская железная дорога от Александрополя до Джульфы была продолжена до Тебриза. Русские построили в Персии современные дороги, соединившие Тегеран с портом Энзели (Пахлави) на Каспии, а также с Казвином и Кумом, кроме того, существовало постоянное психологическое и культурное влияние, которое поддерживалось общностью взглядов татар, персов и армян, живших к северу и югу от Аракса. Революционные волнения 1905 г., столь сильно потрясшие Кавказ, и в особенности Баку, нашли свое отражение и в германских революционных событиях 1907–1909 гг. в Персии.
Этот период стал свидетелем активного немецкого интереса к Персии, который развивался параллельно пантуранской активности в Русском и Персидском Азербайджанах.
Таким образом, англо-российское соглашение 1907 г. стало выражением нескольких новых тенденций: во-первых, это явилось результатом вступления Великобритании во франко-российский союз после создания Антанты; во-вторых, это стало проявлением разрядки в англ о-российских отношениях на Ближнем Востоке; и в-третьих, это была защитная реакция на растущее немецкое влияние в Турции и немецкое проникновение в Персию. По англо-российскому соглашению Персия была разделена на зоны, в которых каждая держава брала на себя ответственность за поддержание порядка. В середине 90-х гг. русские создали в Тегеране, с разрешения шаха, бригаду персидских казаков; в 1906 г. беспорядки в Азербайджане и волнения среди курдов привели к появлению российских вооруженных подразделений и в этом регионе. Части восьми пехотных батальонов и дивизия казаков с 24 орудиями были размещены в Тебризе, Урмии, Хое и Дилмане с постами в Маку, Марагхбе и Судж-Булаке.
Все эти факторы – англо-российское соглашение, размещение российских войск в Азербайджане, а также наличие железнодорожного сообщения между Тебризом и Кавказом – придали новое значение региону Тебриз – Урмия и создали новые стратегические проблемы в случае возникновения войны. Такое положение предоставляло великолепную возможность для нападения на Турцию; от Хоя, расположенного в 65 км от Джульфы (конечного пункта железной дороги), две ветки шли к Вану, одна через перевал Котур и Эрчек, а другая – через Дилман и Башкале. От Вана дорога, проходившая южнее озера, вела в долину верхнего Тигра и в Диярбакыр.
Это может показаться странным, но планы России на случай войны с Турцией носили оборонительный характер с очень ограниченными и локальными наступательными операциями. В основе этих концепций лежала идея французского Генерального штаба о том, что «все дороги проходят через Берлин», а российская стратегия в Малой Азии (как и в Карпатах) была пересмотрена из-за преклонения великого князя Николая перед официальным мнением Франции. Что касается сотрудничества с вооруженными силами Великобритании, то между 1907 и 1914 гг. в этом плане ничего не планировалось и даже не обсуждалось.
Еще в 1828–1829 гг. Паскевич предвидел возможность решающих действий в Малой Азии; а пять лет спустя его теорию подкрепили действия египетского командующего Ибрагим-паши. В 1877 г. российский Генштаб, по политическим соображениям, был вынужден сосредоточить все свое внимание на Балканах. Но еще труднее понять, почему в 1914 г. Россия не воспользовалась своим шансом начать активное наступление в Малой Азии, и это притом, что Александретта для нее представляла собой гораздо более доступную военную и политическую цель, чем овладение Дарданеллами или каким-нибудь портом в Персидском заливе. Расстояния между Александреттой и главными кавказскими центрами наглядно это демонстрируют: от нее до Тифлиса по прямой всего лишь 970 км, а до Сарыкамыша – 725 км, приблизительно столько же, сколько от Еревана до Новороссийска. Харпут, который в 1916 г. находился в пределах досягаемости русской Кавказской армии, стоит примерно на полпути между Сарыкамышем и Александреттой и совсем недалеко от главного пути к верхнему Евфрату[62].
Российские военные приготовления на Кавказе были относительно скромными, поскольку Генеральный штаб занимался проблемой, связанной с серьезной угрозой, нависшей над западной границей империи. В то же самое время командование уделяло значительное внимание военно-морским силам на Черном море, которые были важны как для Европейского, так и для Азиатского театров. Русские предвидели возможность появления в Черном море сильного австро-германского морского флота, который мог проводить операции с опорой на турецкие базы. Укреплялись оборонительные сооружения в Севастополе (в меньшей степени в Батуме). В начале 1914 г. в Черное море пришли два новых русских линкора («Святой Евстафий» и «Святой Иоанн Златоуст»), построенные в 1908 г. Они были вооружены 12-дюймовыми орудиями и имели скорость 16 узлов. На Черном море было 4 старых броненосца, среди них «Три святителя» (1893), два современных легких крейсера, 26 относительно новых эсминцев, 24 торпедных катера, 8 подводных лодок и несколько десятков вспомогательных судов. В Николаеве строились два дредноута водоизмещением 27 тыс. т (скорость 21 узел, вооружение 12 12-дюймовых орудий). Они назывались «Императрица Мария» и «Императрица Екатерина II»[63].
Это был действительно мощный флот, и его существование оказывало значительное влияние на турецко-германские военные планы.
У турок не было возможности состязаться с российским Черноморским флотом, хотя они разместили определенное число заказов на верфях Великобритании. Альтернативой могла стать отправка в Черное море австро-германских военных кораблей, но сомнение в том, как к этому отнесется Италия, помешало Австрии проводить столь рискованную военно-морскую политику.
Однако на суше миссия Лимана фон Зандерса работала с большим успехом и, располагая полной властью, за 8 месяцев достигла гораздо более внушительных результатов, чем их предшественники за 16 лет. Переучивать старший офицерский состав турецкой армии было слишком поздно (хотя фон дер Гольц считал это одной из своих задач). Дело решилось просто – около 100 немецких офицеров заняли самые ответственные посты в турецкой армии, в основном начальников штабов армий, корпусов и дивизий. Множество немцев и австрийцев занималось организацией тыла; были приведены в порядок и значительно улучшены комиссариат и технические службы. Немецкие специалисты создали санитарную службу в турецкой армии. Но основное внимание они всегда уделяли железнодорожным и дорожным коммуникациям, а также процедуре мобилизации.
Анатолийские железные дороги
Все главные железные дороги Турции в конце концов перешли в полное распоряжение немецкой и австрийской администрации. В Восточной Анатолии железная дорога еще не была продолжена на восток от Анкары (этому все предыдущее десятилетие усиленно сопротивлялась Россия), но линии Анкара – Сивас и Сивас – Самсун уже строились. В районе Эрзерума завершилось сооружение ряда стратегических дорог: Эрзерум – Кёпрюкёй, Эрзерум – Байбурт – Трапезунд, Гюмюшане – Эрзинджан – Шебинкарахисар, с ответвлениями на Эрзинджан и Сивас, а также на Гиресун и Орду. Вошли в строй дороги Анкара – Кайсери – Сивас и Кайсери – Адана. Впоследствии Кайсери стал узловым пунктом турецкой железнодорожной системы, поскольку уже являлся самым важным перекрестком дорог в Малой Азии. Через Кайсери и Сивас можно было перебрасывать войска с берегов Средиземного моря в Армению или из Армении в Сирию и Ирак.
