Олег Айрапетов - Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1914 год. Начало
В ходе мобилизации не только Гвардейский и 1-й армейский корпуса были изъяты из 1-й армии и направлены под этот город, из 6-й армии, прикрывавшей Петербург, в 1-ю армию передавался 20-й, а под Варшаву перебрасывался 18-й армейский корпус4. В результате этих изменений на и без того перегруженную единственную железнодорожную линию Ковно – Вержболово, которой могла пользоваться 1-я армия, легла серьезная дополнительная нагрузка5. Позже гвардия и 1-й армейский корпус были временно подчинены командующему 2-й армией, при условии, что он не имел права выдвигать Гвардейский корпус далее линии Цеханова, а 1-й армейский – далее Сольдау. Впрочем, уже 6 (19) августа гвардию вновь вывели из подчинения 2-й армии6.
Объяснение таких колебаний было простым: 1) Варшава к этому времени оставалась абсолютно беззащитна, и прикрыть ее, кроме прибывающих частей гвардии, было некому7; 2) Гвардейский, 1-й и 18-й армейские корпуса должны были составить основу 9-й и 10-й армий, которые запланировал к созданию Верховный главнокомандующий8. Великий князь собирал силы для массированного наступления в направлении на Берлин, обеспечить безопасность которого с флангов должны были Северо-Западный и ЮгоЗападный фронты. Его первые решение производили впечатление лихорадочного исправления первоначального варианта плана военных действий9.
«Наша операция в глубь Германии всегда рисовалась Ставке, – вспоминал ее генерал-квартирмейстер, – в виде широкого наступления массы войск между Вислой, ниже Варшавы, и Судетским хребтом, через провинции Познань и Силезию. Операционное направление это кратчайшим направлением вело к самому сердцу Германии. На его пути лежали принадлежавшие в то время Германии польские провинции, где мы рассчитывали поднять волну освободительного движения. Захватывался попутно богатый промышленный район Верхней Силезии, существенно важный для Германии, с точки зрения изготовления военных материалов. Правда, при наступлении главной массы войск по левому берегу Вислы наши армии встречали на своем пути две германские крепости – Познань и Бреславль и оставляли у себя на фланге австрийскую крепость Краков. Но чем шире и энергичнее было бы наше вторжение в Германию, тем легче было бы овладение этими крепостями»10. Именно этими расчетами и объяснялось желание собрать под Варшавой дополнительные силы. Большое значение имело и положение на Западном фронте, которое с каждым днем казалось все более и более опасным.
Уже 1 августа немцы заняли Люксембург, а 4 августа после объявления войны Франции и под предлогом защиты от нее вторглись в Бельгию. Одной из главных слагаемых успеха было взятие крепости Льеж, которая закрывала четыре железнодорожных пути, жизненно важных для снабжения армии вторжения. На решение этой задачи предполагалось затратить 48 часов11. Специально для этого на небольшом по протяженности участке германо-бельгийской границы в районе Аахена в мирное время в состоянии полной боевой готовности постоянно находилось шесть германских бригад с артиллерией12. В 1913 г. в Бельгии был принят план об увеличении ее армии к 1918 г. до 350 тыс. человек, но выполнить его к началу войны не успели13. В 1914 г. вся армия королевства состояла из шести пехотных и одной кавалерийской дивизий: 117 тыс. человек, из них 93 тыс. штыков и 6 тыс. сабель при 324 орудиях и 102 пулеметах14. Она и боролась с обрушившимся на страну бронированным кулаком мобилизованного рейхсвера. Против Бельгии и Люксембурга было брошено пять армий: 26 пехотных корпусов и пять кавалерийских дивизий15. Германская армия мирного времени достигала 800 тыс. человек, военного – 2400 тыс.! Лучшие немецкие части – 34 дивизии, свыше 1 млн человек – были брошены через Брюссель на Париж. С первых дней своего вторжения немцы начали практиковать расстрелы заложников, сожжение деревень и другие меры устрашения мирного населения16.
Генерал Ж. Леман, комендант Льежа, гарнизон которого состоял из 40 тыс. человек, выполнял приказ короля Альберта – «держаться до конца». Положение было чрезвычайно сложным. Гарнизон в основном состоял из призванных из резерва солдат, крепость не успели привести в надлежащее для обороны состояние. Лишь 31 июля генерал получил возможность издать приказ о начале оборонительных работ между фортами (установлении проволочных заграждений, уничтожении деревьев и домов в секторах обстрела и т. п.). Несмотря на то что работы велись интенсивно, закончить их к началу вторжения не удалось. 3 августа Ж. Леман отдал приказ об уничтожении тоннелей, мостов и железнодорожных путей перед Льежем, а на следующий день к крепости уже подошли шесть бригад противника. 5 августа ее комендант отверг предложение о капитуляции, начались бои. 7 августа германская бригада под командованием генерал-майора Э. Людендорфа сумела просочиться в незащищенный промежуток между фортами и овладеть цитаделью города, но кольцо укреплений вокруг него продолжало сопротивление вплоть до 15 августа, пока под огнем подвезенных немцами австрийских и крупповских 480-мм и 305-мм гаубиц не пал последний форт17.
Льеж задержал немецкое движение, но не остановил его. С началом войны Ж. Жоффр начал наступление в Эльзас и Лотарингию с целью выйти на Рейн. В апреле 1913 г., после 21 месяца подготовительных работ, им была завершена разработка «плана XVII». По предвоенным оценкам, французская армия мирного времени, насчитывавшая 710 тыс. человек, должна была противостоять германскому противнику, численность которого до мобилизации равнялась 880 тыс. На северо-востоке Франции планировалось собрать максимальное количество лучших соединений – 46 дивизий, а 25 резервных оставить для обороны. Наступление французов в Эльзас-Лотарингии, по мысли Ж. Жоффра, перехватывало инициативу у немцев18. Расчет был очевиден: кроме возвращения утерянных в 1871 г. провинций, что было понятно каждому французу, необходимо было защитить основной металлургический центр страны – Брие, находившийся в опасной близости от границы, и создать угрозу германскому Руру. Нельзя забывать и о том, что на рудники, находившиеся на территории германской Лотарингии, приходилось 75 % всей железной руды, добываемой в Германии. Даже временный выход из строя этого источника оказался бы чрезвычайно тяжелым ударом по экономике Второго рейха19. Немцы не могли позволить себе такие потери. По французским расчетам, они обязаны были бы стянуть силы к защите этого района, что давало значительные преимущества в действиях русской армии на востоке.
На франко-германской границе находилось восемь германских корпусов и две кавалерийские дивизии. Против них французы развернули четыре армии в первом эшелоне и одну во втором: 22 пехотных корпуса, пять резервных и 10 кавалерийских дивизий20. В эти дни французский союзник торопил русскую Ставку с наступлением и против Германии, и против Австро-Венгрии. В начале августа, еще до объявления войны, в Париже опасались появления австро-венгерских частей в составе германской армии вторжения. «Если Россия, как мы продолжаем думать, – отмечал 11 августа 1914 г. Р. Пуанкаре, – быстрее провела свою мобилизацию в направлении Галиции, чем в направлении Германии, она должна быть уже теперь в состоянии начать наступление против Австрии, даже не дожидаясь дня, указанного великим князем Николаем Николаевичем. Хотя мы советовали быстрое выступление в том и в другом смысле, я прошу Думерга запросить в Санкт-Петербурге, не возможно ли было бы для России по крайней мере немедленное выступление против Австро-Венгрии»21.
Ставка признавала обоснованность претензий союзников и торопила свои фронты и армии. По довоенным расчетам, Северо-Западный фронт должен был закончить сосредоточение к 6 (19) августа, а Юго-Западный – к 26 августа (8 сентября)22. Уже 28 июля (10 августа) Н. Н. Янушкевич сообщил Я. Г Жилинскому мнение Верховного главнокомандующего о том, что армии его фронта должны быть готовы к наступлению на 12-й день мобилизации. «Принимая во внимание, – писал начальник штаба главковерха, – что война Германией была объявлена сначала нам и что Франция как союзница наша считала своим долгом немедленно же поддержать нас и выступить против Германии, естественно, необходимо нам в силу тех же союзнических обязательств поддержать французов ввиду готовящегося против них главного удара немцев. Поддержка эта должна выразиться в возможно скорейшем нашем наступлении против оставленных в Восточной Пруссии немецких сил»23.
Спешка при подготовке наступления ослабляла боевую ценность мобилизованных войск. Например, 13-й армейский корпус, во главе которого до войны стоял М. В. Алексеев, участвовал в Восточно-Прусской операции под командованием генерал-лейтенанта Н. А. Клюева. Он догнал корпус уже в походе и принял его, не зная подчиненных и не будучи знаком им24. Вряд ли это способствовало повышению боеспособности фактически второочередного корпуса – она оставалась крайне низкой, как, впрочем, и дисциплина многих его частей25. Не было проведено и слаживание отмобилизованных соединений – для этого не хватало времени. 13-й армейский корпус, например, на две трети был укомплектован запасными. В некоторых ротах военного времени на 200 рядовых (количество запасных доходило до 160) приходились всего по четыре кадровых унтер-офицера, для поддержания дисциплины и обучения не хватало и офицеров. Не все части корпуса получили возможность вывести запасных на стрельбище, и поэтому в ряде случаев пришлось ограничиваться ротными учениями и рассыпным строем.
