Юрий Ленчевский - Как СМЕРШ спас Сталина. Покушения на Вождя
Находясь на Калининском фронте, 29 мая 1942 года я был вызван к уполномоченному Особого отдела капитану ВАСИЛЬЕВУ, который интересовался, почему я переменил фамилию ШИЛО на ТАВРИНА.
Поняв, что Особому отделу стали известны мои преступления, я, боясь ответственности, на следующий день, будучи в разведке, перешел на сторону немцев.
Вопрос: Непонятно, почему вы, боясь ответственности за совершенные ранее уголовные преступления, решились на новое, тягчайшее преступление – измену Родине?
Ответ: Я полагал, что это не станет известным советским властям, а я до конца войны останусь у немцев на положении военнопленного.
Вопрос: Вас допрашивали немцы о мотивах перехода на их сторону?
Ответ: Да, допрашивали. Я не хотел говорить, что совершил уголовное преступление, поэтому сообщил им ложную версию о том, что являюсь сыном полковника царской армии, преследовался органами советской власти, в связи с чем и вынужден был перейти на сторону немцев.
Вопрос: А об обстоятельствах вашей вербовки германской разведкой вы правду показали?
Ответ: Да, я показал правду. После того как я перешел на сторону немцев, ко мне отнеслись как к обычному военнопленному, и все, что я показал выше о моем пребывании в лагерях и обстоятельствах вербовки, соответствует действительности.
Вопрос: Кто вас практически подготавливал на роль террориста, кроме КРАУСА?
Ответ: Практически, кроме КРАУСА, меня никто не подготавливал, если не считать трех бесед со СКОРЦЕНИ.
Вопрос: Кто такой СКОРЦЕНИ и для чего вам были организованы встречи с ним?
Ответ: СКОРЦЕНИ был известен мне из газет как руководитель и личный участник похищения из Италии МУССОЛИНИ, после того как он был взят в плен англичанами. В первой беседе со мной в ноябре 1943 года в Берлине СКОРЦЕНИ расспрашивал о моем прошлом, и беседа носила больше характер ознакомления с моей личностью. Цель этого свидания стала для меня ясна несколько позже, после второй встречи со СКОРЦЕНИ.
Вопрос: Расскажите об этой встрече подробно.
Ответ: В январе 1944 года, находясь в Риге, я получил приказ КРАУСА выехать в Берлин. Сопровождал меня переводчик СД ДЕЛЛЕ. По прибытии в Берлин я узнал от ДЕЛЛЕ, что полковник ГРЕФЕ погиб в начале января 1944 года во время автомобильной катастрофы и что вместо него назначен майор СС ХЕНГЕЛЬХАУПТ.
ДЕЛЛЕ мне сообщил, что ХЕНГЕЛЬХАУПТ вызвал меня для личного знакомства, но придется подождать некоторое время, так как он занят и не может меня принять.
Через два-три дня мне была организована встреча со СКОРЦЕНИ.
Вопрос: Где происходила эта встреча?
Ответ: ДЕЛЛЕ привез меня в служебный кабинет СКОРЦЕНИ на Потсдамельштрассе № 28. Кроме СКОРЦЕНИ в кабинете находились еще два неизвестных мне работника СД.
В беседе СКОРЦЕНИ объяснял мне, какими личными качествами должен обладать террорист. По ходу разговора он рассказывал о деталях организованного им похищения МУССОЛИНИ. СКОРЦЕНИ заявил мне, что если я хочу остаться живым, то должен действовать решительно и смело и не бояться смерти, так как малейшее колебание и трусость могут меня погубить. СКОРЦЕНИ рассказал, как во время похищения МУССОЛИНИ он перепрыгнул через ограду замка, очутился в двух шагах от стоявшего на посту карабинера. «Если бы я тогда хоть на секунду замешкался, – заявил СКОРЦЕНИ, – то погиб бы, но я без колебаний прикончил карабинера и, как видите, выполнил задание и остался жив».
Весь этот разговор сводился к тому, чтобы доказать мне, что осуществление террористических актов в отношении специально охраняемых лиц вполне реально, что для этого требуется только личная храбрость и решительность и что при этом человек, участвующий в операции, может остаться живым и стать «таким же героем», каким стал он – СКОРЦЕНИ.
Вопрос: Вы рассказали только о двух встречах со СКОРЦЕНИ. Когда же состоялась ваша третья встреча с ним?
Ответ: Третья встреча со СКОРЦЕНИ состоялась также в январе 1944 года в Берлине.
Вопрос: О чем вы говорили в этот раз?
Ответ: СКОРЦЕНИ в этот раз расспрашивал меня о Москве и пригородах и под конец прямо поставил передо мной вопрос: возможно ли осуществление в СССР такой операции, какую он провел в Италии? Я ответил, что затрудняюсь судить об этом, но, по моему мнению, проведение такой операции в СССР значительно сложнее, чем похищение МУССОЛИНИ из Италии.
Вопрос: Почему СКОРЦЕНИ интересовался вашим мнением по этому вопросу?
Ответ: У меня создалось впечатление, что СКОРЦЕНИ разрабатывает план похищения кого-то из руководителей советского правительства.
Вопрос: А что вам достоверно известно о планах германской разведки?
Ответ: Мне известно, что главная команда «Цеппелин» («Норд») в Риге готовит выброску через линию фронта нескольких групп агентов с задачей совершения крупных диверсионных актов.
Вопрос: От кого это вам стало известно?
Ответ: Об этом мне лично говорил начальник команды «Цеппелин» КРАУС Отто.
Вопрос: Почему КРАУС посвящал вас в дела, являющиеся служебной тайной?
Ответ: КРАУС относился ко мне с большим доверием, так как видел тот значительный интерес, который проявляло ко мне руководство восточным отделом СД в Берлине, в частности ГРЕФЕ, а после него ХЕЙНГЕЛЬХАУПТ, поэтому, очевидно, он и посвящал меня в свои дела.
Должен вместе с тем заметить, что постановка конспирации в команде «Цеппелин» в Риге такова, что подобные факты становились известными многим агентам.
Вопрос: Каким образом?
Ответ: КРАУС периодически организовывал так называемые «комрадабенд» – товарищеские ужины, на которые приглашалась доверенная агентура, в том числе и я. На этих «ужинах» происходили обсуждения очередных мероприятий «Цеппелина» и намечались конкретные лица для исполнения заданий.
Из разговоров за «ужинами», а также и из личных бесед с КРАУСОМ мне известно, что на протяжении года моего пребывания в «Цеппелине» было заброшено через линию фронта большое количество агентуры, однако переброска производилась мелкими группами, вследствие чего их работа была малоэффективной. Некоторые группы обосновались в Советском Союзе и поддерживают радиосвязь с немцами, но, как жаловался мне КРАУС, результаты их работы ничтожны.
На одном из таких «ужинов», незадолго до моей выброски, ряд агентов, подготовленных и уже длительное время ожидавших переброски через линию фронта, выражали недовольство тем, что «Цеппелину» предоставляется мало транспортных средств, в связи с чем задерживается отправка агентуры. Особенно активно по этому поводу высказывался «Филистинский».
Вопрос: Кто такой «Филистинский»?
Ответ: «Филистинский» уроженец гор. Москвы, русский, настоящая фамилия его мне неизвестна, ему 38 лет, в прошлом арестовывался органами советской власти за антисоветскую работу и содержался где-то в лагерях. При каких обстоятельствах попал к немцам – не знаю. «Филистинский» активно используется германской разведкой. В Риге он являлся редактором газеты «Новое слово», а затем был подготовлен КРАУСОМ в качестве редактора подпольной газеты в СССР.
Вопрос: Такая газета существует?
Ответ: Насколько мне известно, такой газеты нет, но в Риге подготовлена к выброске в Вологодскую область типография, упакованная в 32 тюка, приспособленных к грузовым парашютам. КРАУС намерен установить эту типографию в какой-нибудь глухой деревушке и там печатать подпольную газету. «Филистинский» должен быть выброшен в то же место для редактирования этой газеты.
Вопрос: Почему немцы намечают выброску типографии именно в Вологодскую область?
Ответ: Мне известно от КРАУСА, что в Вологодской области действует группа агентов «Цеппелина», поддерживающая систематическую связь с Рижским радиоцентром германской разведки.
Вопрос: Какие агенты германской разведки находятся на территории Вологодской области и где именно?
Ответ: Я знаю, что эту группу возглавляет СЕМЕНОВ Гордей, возможно, это его кличка. Другие участники группы мне лично неизвестны. Знаю, что их всего 6–7 человек, так как видел их перед отправкой в советский тыл.
Вопрос: Вы не ответили, в каком именно месте Вологодской области работает эта группа и куда должна быть выброшена типография?
Ответ: Это мне неизвестно.
Вопрос: Выше вы заявили об отсутствии конспирации в работе КРАУСА, теперь же, когда мы требуем от вас ответа о местах, где находятся агенты германской разведки, вы пытаетесь уклониться от него, ссылаясь на свою неосведомленность. Непонятно, когда вы говорите правду и когда лжете.
Ответ: Я в обоих случаях показываю правду. Если бы в то время это для меня представляло какой-либо специальный интерес, то я мог узнать об этом от КРАУСА, но меня это не интересовало.
Вопрос: Продолжайте ваши показания об известных вам планах германской разведки.
Ответ: Как я уже показал выше, «Филистинский» на одном из «ужинов» заметил, что отсутствие необходимых транспортных средств тормозит работу Рижской команды «Цеппелин». На это КРАУС ответил, что если сейчас нехватает транспортных самолетов, то, видимо, скоро нехватит людей для выброски. Объясняя это, КРАУС заявил, что германская разведка намерена изменить свою тактику. До последнего времени, говорил КРАУС, выбрасывались мелкие группы по 3–4 человека, которые в лучшем случае могли повредить рельсы и на некоторое время вывести из строя какой-нибудь железнодорожный перегон. Такая тактика не оправдывает себя. По словам КРАУСА, немцы намечают теперь выброску крупных групп для диверсионных целей. КРАУС доказывал, что многочисленная группа в областном или районном центре сумеет перебить местное руководство и совершить крупную диверсию.
