Игорь Прокопенко - Чеченский капкан: между предательством и героизмом
А в это время в Чечне на блокпосте «Долина» люди находятся на пределе – голодные, без сна, лишенные сколько-нибудь правдивой информации, они продолжали выполнять свой долг, сдерживая превосходящие силы боевиков. Старший лейтенант Николай Петелин , понимая, что о них уже забыли, как мог, успокаивал своих бойцов.
По сводкам штаба федеральных сил, продвижение по Грозному по-прежнему сильно затруднено. Боевики заминировали основные магистрали, выставили засады на перекрестках и в разрушенных зданиях вдоль дорог. В районе площади Минутка идут постоянные бои. Помощь к обороняющимся так и не дошла.
Из радиоперехватов становится ясно, что у обороняющихся федералов много раненых и что боевики готовят очередной штурм. Площадь Минутка должна перейти под контроль участников операции «Джихад». Таков приказ Главного штаба полевых командиров.
Окруженные защитники опорных пунктов, как могли, экономили боеприпасы и продукты. Но больше всего они изнывали от жажды. Водопровод и канализация в городе не работали. Единственный дождь прошел в ночь с 7 на 8 августа. Воду брали из канав и воронок. Так и выживали.
Рассказывает командир роты 34-й бригады Александр Дрожжин :
«Лужи были во дворе такие, от воронок. В воронках вода была. Ну, мы, правда, там одну вещь не предусмотрели. Мы погибших всех рядом с домом сложили. А там получилось как? Под уклоном. И как раз трупы начали разлагаться, и все это, грязь вот эта пошла как раз в воду. И вода стала уже непригодна, даже из воронок нельзя стало пить».
Одновременно с водой на опорном пункте закончились и медикаменты. У некоторых раненых уже начиналась гангрена. Они уже не просили о помощи. Может, понимали, что помощь к ним не придет. А может, берегли блоки питания, чтобы работать только на прием.
Наконец, решили: надо рискнуть и как-то отправить раненых в Ханкалу. Снарядили группу. Тяжелых несли на руках. Легкораненые должны были передвигаться сами. Еще пятерых вооруженных солдат дали для прикрытия.
Моисеев повел их огородами через частные дома. Старались идти как можно тише и быстрее – ведь кругом боевики. К счастью, им удалось найти брешь в плотном кольце блокады. Но, подходя к Ханкале, Моисеев вдруг понял, что теперь их могут расстрелять свои же: примут за боевиков и положат в поле. Ведь, чтобы не рассекретить себя, о выходе группы никому не сообщили. И тогда Олег собрал у раненых все бинты, обрывки полотенец и простыней. Связал всю эту груду тряпья в нечто похожее на флаг.
Так и двинулись и запели во все горло «Катюшу».
Рассказывает Олег Моисеев , в августе 1996 года старший лейтенант, командир роты 34-й бригады :
«Если бы не ваша «Катюша», – сказали нам потом в Ханкале, – положили бы вас там всех, по большому счету. Мы, говорят, просто удивились, кто такой наглый: среди темного выходит белое что-то. Ну, естественно, первое желание было нажать на спусковой крючок и положить всех. Потом, говорят, слышим, ага, ругаются. Чужие ругаться не будут. А они еще и песни поют? Ну, это точно наши». Так они нас подпустили на достаточно близкое расстояние, чтобы уже увидеть, что это свои».
Перво-наперво вышедшим из окружения дали напиться. После этого Моисеев и сопровождавшие его бойцы загрузили в вещевые мешки, сколько могли, боеприпасы, воду, медикаменты, продовольствие – и отправились обратно.
Возвращаться было еще труднее. Каждый из них понимал: один раз вырвавшись на свободу, второго такого шанса они, возможно, уже не получат.
А в Москве развивает активность секретарь Совета безопасности, полномочный представитель президента в Чечне Александр Лебедь . Он заявляет, что полной и объективной информации о событиях в республике нет, а значит, отсутствует объективный анализ обстановки. На своей пресс-конференции он говорит о том, что вооруженную оппозицию финансируют из легальных и нелегальных источников. А значит, на войне кто-то делает деньги.
Вскоре у Лебедя должна состояться встреча с Масхадовым , который отдает приказ прекратить огонь и начать обмен ранеными.
Штурмовые отряды и группы федеральных сил проводят разведывательно-поисковые мероприятия в районе больничного комплекса, стадиона, центральных улиц. Они «зачищают» целые кварталы города. У командования появилась достоверная информация о местах нахождения баз боевиков, их складов с оружием и боеприпасами. По этим квадратам работает артиллерия. Авиацию в воздух не поднимают – весь Грозный и пригороды затянуты дымом.
Спустя какое-то время спецподразделения очистили от боевиков здания, расположенные вокруг Дома правительства и Координационного центра МВД. Однако на площади Минутка осада опорных пунктов не прекращалась все это время, словно и не было масхадовского приказа.
На встрече Аслана Масхадова и Константина Пуликовского достигнута договоренность о прекращении огня с 12.00 14 августа на всей территории республики. Однако некоторые командиры отрядов в Грозном отказываются выполнять это соглашение.
Следом в Ханкалу на очередную встречу с представителями воюющих сторон прибывает Лебедь. Итогом переговоров стало создание наблюдательной комиссии для контроля за выполнением условий прекращения огня.
А боевики продолжают массированные обстрелы, захватывают в плен военнослужащих подразделений федеральных войск.
В этот день в штабе объединенных сил планируют новый прорыв к осажденным блокпостам на Минутке. В Грозный прибыла краснодарская дивизия внутренних войск. Сразу, с началом августовских боев, их подняли по тревоге и маршем на боевой технике бросили в Грозный. Несколько дней и ночей изнуряющего пути, после прибытия минимум времени на перегруппировку, уточнение задач и сразу – в бой. Правда, теперь федералы меняют тактику.
Вот как описывал новую тактику федеральных войск в беседе со мной Александр Дрожжин :
«При штурме в город бронетехнику нельзя вводить. Если грамотно штурмовать, пехота должна идти впереди, за 100, за 200 метров за ней должна идти бронетехника. Если огневые точки выявлялись боевиков, и они не давали продвинуться пехоте, то сразу эти точки поражались с бронетехники. И вот по улицам идут, их начинают обстреливать, они по улице пускали 2–3 человек вдоль забора, а в основном двигались по огородам, где передвигались и боевики. Боевики у нас все как на ладони, мы их уничтожать начали».
Таким образом, федеральные войска предприняли испытанный маневр. Они не стали пробиваться к Минутке по городским кварталам, а пошли в обход, по «зеленке» и огородам, прилегающим к частным домам. И выходили в тыл к боевикам. После коротких боевых столкновений штурмовые отряды стали быстро продвигаться вперед. С верхних этажей зданий их поддерживали огнем бойцы осажденных блокпостов у площади Минутка.Чтобы поддержать штурмующих, группа Моисеева вырвалась из здания и захватила соседнюю многоэтажку. Первые лестничные пролеты прошли без проблем. Но наверху они обнаружили группу боевиков. Чтобы их уничтожить, Олег Моисеев решил вызвать огонь на себя.
Рассказывает командир роты 34-й бригады Олег Моисеев :
«Выйдя по радиостанции на наше подразделение, поскольку эта семиэтажка находилась в зоне огневой связи с нашей девятиэтажкой, попросив помощь огнем и согласовав это все по времени, мы все же ее заняли. Сверив часы, попросили: «Дайте одну минуту максимум огня на 7-й этаж, чтобы эти чертята там просто не поднялись». А мы за это время успеем пройти эти два пролета. Но ниже просьба большая не бить. Там будут уже свои. Договорились на время открытия огня. Значит, шквал огня, естественно, со всех окон. Я представляю, насколько там действительно головы не поднять было для них. Мы достаточно спокойно поднялись наверх и гранатами положили там все живое».
Бой длился до восьми вечера. Но до Минутки штурмовые отряды так и не дошли. Начинало темнеть, ночевать в окружении боевиков было опасно. И тогда последовал приказ – отходить. Именно в этот момент дивизия понесла большие потери: около десяти убитых и несколько десятков раненых. Получил ранение и брат Александра Дрожжина – Владимир . Но об этом Александр узнал через несколько дней, когда сам попал в госпиталь с контузией.
Боевики после многократных неудачных попыток захватить Минутку получили от своего штаба команду прекратить боевые действия. От имени полевого командира, командующего Юго-Восточным фронтом Хункар-Паши Исрапилова федералам предложено начать переговоры. Причем тональность, в которой было сделано это предложение, была несколько неожиданной.
Рассказывает Николай Рыжук , в августе 1996 года капитан, исполнял обязанности командира группы специального назначения 34-й бригады :
«Когда разговаривали мы с Исрапиловым , он говорит: «Чего нам воевать, уже там перемирие, вы у меня человек 20 положили, и мы столько же у вас, зачем?» Ну, я промолчал, что они ни одного нашего на Минутке не положили. Они считали, что у нас тоже большие потери, и поэтому он предложил заканчивать эту войну, тем более что наше руководство с вашим уже договорилось на высшем уровне».
