Дмитрий Зубов - Чудо-оружие люфтваффе. Битва из будущего
«Из-за плохой погоды по маршруту перелета и сплошной облачности над горами, едва ли кто хотел лететь. Это хорошо показывало проблему, стоявшую перед немецкой истребительной авиацией. Практически никто не мог летать вслепую. Я и обер-фельдфебель Притцл предложили собраться ниже облаков и затем лететь в Прагу вслед за лидером, имевшим опыт полетов по приборам, например из JG300, но оно не было принято. Насколько я сейчас помню, каждый взлетал по собственному разумению.
Я никогда так и не прибыл в Прагу. Высоко над облаками у меня полностью вышла из строя электросистема. Над Нижней Баварией около Платлинга я нашел небольшой разрыв в облаках. Горючее закончилось, и оба двигателя встали. Я дернул за ручку аварийного выпуска шасси, и было настоящей удачей, что я смог приземлиться в Платлинге.
Там я встретил еще одного пилота из JG7 – фельдфебеля Леференца, который затем в районе аэродрома сбил «Лайтнинг». Я связался по телефону со своей группой в Праге. Вскоре позвонил Вайсенбергер и приказал, чтобы я подготовил аэродром Платлинг для самолетов, прибывающих из Праги. Вайсенбергер сказал мне, что автоколонна наземного персонала уже в пути и потому необходимые люди будут. Вскоре
после этого прибыла колонна. С нею был обер-лейтенант Шталберг, который трагически погиб в автокатастрофе около горы Рузель на той стороне Деггендорфа.
Платлинг был запасным аэродромом. Он имел взлетно-посадочную полосу, но не был оснащен с технической точки зрения. На нем не было никакого оборудования для дозаправки самолетов и автомобилей-заправщиков. Однако в близлежащем Деггендорфе имелся нефтеперерабатывающий завод со значительными запасами горючего. Чтобы доставить горючее из Деггендорфа, у местных фермеров были реквизированы разбрызгиватели жидких удобрений и прочие машины, оборудованные емкостями.
Нефтеперерабатывающий завод в Деггендорфе был полностью разрушен прежде, чем этот гротескный поезд отправился в путь. В результате не имелось никакого топлива для Ме-262, прибывающих в Платлинг. Позже в тот же самый день аэродром был атакован американскими Р-51. Все самолеты, включая мой и Леференца Ме-262 (Леннартц, Пфайффер и несколько других к этому времени успели перелететь в Мюльдорф), были уничтожены.
Все подразделения JG7 в Баварии получили приказ направиться в Лехфельд, где эскадра должна была быть переформирована. Мы вернули разбрызгиватели, которые, наверное, никогда до этого не были такими чистыми, местным жителям и ночью выехали в Аугсбург. Днем передвигаться было невозможно из-за самолетов союзников. Мы так и не попали в Лехфельд, поскольку американцы оказались там раньше нас».
Плохая погода, продолжавшаяся и 16 апреля, окончательно расстроила планы завершить переброску JG7. Низкая облачность над предгорьями и самими Рудными горами вынудила многих пилотов вернуться обратно или совершить вынужденные посадки, так и не достигнув аэродрома. Среди тех, кто утром 16 апреля попробовал перелететь на аэродромы в районе Праги, были лейтенант Фритц Мюллер и оберфельдфебель Хайнц Арнольд.
Позднее Мюллер вспоминал: «Часть времени мы летели над территорией занятой американцами, и я все еще помню бесконечные колонны техники с белыми звездами. Поскольку кромка облаков опускалась все ниже, мы решили повернуть назад. После разворота я уже не имел ни визуальной, ни радиосвязи с Арнольдом. В результате я приземлился в Альт-Лёневице в одиночку. Я предполагаю, что Арнольд был сбит зенитной артиллерией».
Тут надо заметить, что, по другим данным, обер-фельдфебель Арнольд пропал без вести только на следующий день – 17 апреля – над горами Тюрингский Лес после штурмовки наземных целей.
Контроль над дальнейшей судьбой JG7 все больше ускользал из рук ее командира майора Вайсенбергера. После переброски в Прагу эскадру напрямую подчинили командиру 9-го авиакорпуса генерал-майору Дитриху Пельцу, но при этом она продолжала получать распоряжения от группенфюрера Каммлера, которые должны были считаться «приказами фюрера» и которые часто противоречили указаниям штаба 9-го авиакорпуса. Кроме того, видимо в противовес Каммлеру, рейхсмаршал Геринг назначил своего «уполномоченного в реактивной авиации», которым стал генерал авиации Йозеф Каммхубер.
Положение усугублялось еще и тем, что эскадра оказалась раздробленной на части. Командный пункт во главе с обер-лейтенантом Пройскером и 11./JG7 все еще были на аэродроме Бранденбург-Брист, в 60 км западнее Берлина. Несколько подразделений находились в Баварии, на аэродромах Мюльдорф и Платлинг. Часть пилотов, среди которых были лейтенант Радемахер и лейтенант Бухнер, перелетели в Кальтенкирхен. Около двадцати требовавших ремонта Ме-262 застряли в Брандисе и Альт-Лёневице. Несколько самолетов вместе со штабом JG7 во главе с майором Вайсенбергером находились на аэродроме около города Заатц (ныне Затек, Чехия), от 25 до 30 «Мессершмиттов» смогли перелететь на аэродром Прага-Рузине. Часть II./JG7 во главе с кавалером Рыцарского креста с дубовыми листьями обер-лейтенантом Адольфом Глунцем была на аэродроме Остерхофен, в 15 км юго-восточнее Деггендорфа.
Из-за неразберихи в приказах, разбросанности подразделений, катастрофической ситуации с обеспечением и, прежде всего, горючим участие JG7 в боях в прежних масштабах было просто невозможно. Однако все «уполномоченные», невзирая ни на что, требовали от эскадры возобновления боевых вылетов…
Глава 4. Танец с гизелой
Невеселая весна
К марту 1945 г. ночная истребительная авиация люфтваффе оказалась в крайне тяжелом положении. В численном отношении она значительно уступала противостоявшей ей британской бомбардировочной авиации, совершавшей ночные налеты на рейх. Эскадры и группы ночных истребителей испытывали серьезную нехватку топлива. Но это были трудности, так сказать, общего порядка, присущие всем люфтваффе в целом. К тому же надо заметить, что немецкие ночные истребители никогда и не имели даже простого численного паритета с противником, не говоря уж о каком-либо превосходстве в этом отношении, и действия против большего по числу противника для них были самым обыденным делом.
Однако к весне 1945 г. возникли особые трудности, связанные исключительно со спецификой тактики ночных истребителей. Последним для успешного перехвата вражеских бомбардировщиков требовалось наличие сразу нескольких условий.
Во-первых, радиолокационные станции дальнего обнаружения люфтваффе должны были располагаться как можно дальше от рубежа перехвата. Это давало взлетевшим Bf-110G и Ju-88G – а именно они были основными немецкими ночными истребителями – необходимый резерв времени для набора эшелона полета приближающегося потока бомбардировщиков и выхода на предполагаемый его маршрут.
Во-вторых, для эффективных и скоординированных действий ночным истребителям люфтваффе требовалась эффективная система наземного управления. Все «Мессершмитты» и «Юнкерсы» уже были оснащены бортовыми радарами, но те имели ограниченный радиус, и потому пилотов к потоку бомбардировщиков по-прежнему выводили наземные операторы, использовавшие данные значительно более дальнозорких наземных РЛС.
И вот теперь картина существенно изменилась. Сеть радаров дальнего обнаружения, построенная когда-то в Северной Франции, Бельгии и Голландии, была утеряна с продвижением войск союзников к границам Германии. Теперь аэродромы ночных истребителей люфтваффе и наземные РЛС располагались практически в одних и тех же районах. Это привело к тому, что тот самый необходимый резерв времени, о котором говорилось выше, значительно сократился, а порой и попросту исчез.
Не стояла на месте и техническая мысль союзников. В потоке британских бомбардировщиков теперь постоянно находились самолеты из 100 Gr. Они несли на борту специальную аппаратуру для постановки помех на частотах, использовавшихся наземными системами управления люфтваффе, для обнаружения излучения бортовых радаров и т. п.
Подводя некоторый итог, можно сказать, что наступившая весна 1945 г. для немецких ночных истребителей стала невеселой. Шансы на успешный перехват вражеских бомбардировщиков значительно сократились. Фактически они оставались только у наиболее опытных и слетанных экипажей.
Последние с точки зрения летного мастерства и технической подготовки представляли собой элиту люфтваффе. Пилот и радиооператор в большинстве случаев начинали летать вместе еще на стадии обучения, поскольку их будущая боевая работа была сродни, по образному выражению, поискам черной кошки в темной комнате. В целом же процесс становления ночных асов был очень длительным и сложным. Достаточно сказать, что большинство из пилотов ночной истребительной авиации, ставших кавалерами Рыцарского креста, начали ночные боевые вылеты еще в 1941 г., то есть с момента создания самой ночной истребительной авиации люфтваффе.
