Михаил Мягков - Полководцы 1812 года. Книга 2. Николай Раевский, Михаил Милорадович, Алексей Ермолов, Александр I Благословенный, Иван Паскевич, Денис Давыдов
В июле 1812 г. Милорадович получил письмо от Александра I, в котором ему поручалась мобилизация полков Левобережной, Слободской Украины и юга России для расположения их между Калугой, Волоколамском и Москвой. С 18 августа 1812 г. М. А. Милорадович с 15-тысячным подкреплением уже в р-не Гжатска, где вливается в ряды армии, сражающейся с Наполеоном.
В Бородинском сражении он командовал правым крылом 1-й армии Барклая-де-Толли, успешно отбив все атаки французов. Затем возглавил арьергард и сумел на глазах у Мюрата (руководившего авангардом французских войск) организовать беспрепятственное продвижение русской армии через Москву. На переговорах с французским маршалом он четко заявил: «В противном случае я буду драться за каждый дом и улицу и оставлю вам Москву в развалинах».
При переходе русских войск на старую Калужскую дорогу арьергард Милорадовича своими энергичными ударами по противнику, неожиданными и хитроумными перемещениями обеспечил скрытное проведение этого стратегического маневра. В горячих боях и стычках он не раз заставлял отступать рвавшиеся вперед французские части.
Когда под Малоярославцем корпуса Дохтурова и Раевского перекрыли путь французской армии на Калугу, Милорадович от Тарутина совершил столь стремительный марш к ним на помощь, что Кутузов назвал его «крылатым» и поручил генералу непосредственное преследование противника. В сражении под Вязьмой (28 октября) авангард Милорадовича при поддержке казачьего отряда Платова нанес поражение четырем французским корпусам и занял город. Милорадович атаковал французов без разрешения фельдмаршала. Кутузову вместо диспозиции был прислан в конверте чистый лист бумаги. На плечах французов он овладел Дорогобужем, а затем отличился в сражении под Красным, заставив французские войска повернуть по проселкам к Днепру.
Главнокомандующий Кутузов был доволен этим обстоятельством и похвалил генерала:
– Ты ходишь скорее, чем летают ангелы.
В Вильно Александр I лично вручил отважному генералу алмазные знаки к ордену Святого Георгия 2-й степени. По поручению царя Милорадович был направлен для занятия Варшавского герцогства, где он сумел почти бескровно вытеснить австрийцев и овладел Варшавой. Отечественная война 1812 г. сделала имя Милорадовича необыкновенно популярным и известным.
Его адъютант Федор Глинка оставил следующий портрет М. А. Милорадовича в тех боях:
«Одет щегольски, в блестящем генеральском мундире; на шее кресты (и сколько крестов!), на груди звезды, на шпаге горит крупный алмаз… Средний рост, ширина в плечах, грудь высокая, холмистая, черты лица, обличающие происхождение сербское… Он, казалось, оделся на званый пир!.. Французы называли его русским Баярдом; у нас за удальство, немного щеголеватое, сравнивали с французским Мюратом. И он не уступал в храбрости обоим.
Сражение под Вязьмой. Художник Петер фон Гесс.
Боевую славу русского генерала Михаил Андреевич подтвердил в заграничных походах русской армии 1813–1814 гг. Сдерживая атаки противника, он молниеносно перестраивал войска и контратаковал. Его действия восхищали самого Александра I, наблюдавшего за сражением при Бауцене. Под командованием Барклая-де-Толли с успехом действовал в сражении под Кульмом В ходе Лейпцигской «битвы народов» ему было доверено командовать русской гвардией. Успешные действия военачальника настолько впечатлили императора, что Милорадович был произведен в графское достоинство, избрав в качестве девиза слова «Прямота моя меня поддерживает», и впоследствии командовал не только русскими, но и прусскими гвардейскими и гренадерскими корпусами.
Сохранились воспоминания о его поведении в бою при Басиньяно 1799 г., когда генерал разъезжал под пулями и картечью неприятеля:
Смерть угрожала собственно ему, когда французский стрелок нацелил по нем в трех шагах из-за куста и неприятельский офицер, наскакав, взмахнул уже саблею, чтобы разрубить ему голову, но Провидение оказало ему в сей день явное покровительство свое. Три лошади убиты под ним, четвертая ранена. В сем-то сражении, видя общее замешательство войск, он схватил знамя и, закричав: «Солдаты! Смотрите, как умрет генерал ваш!» – поскакал вперед…
После возвращения в Россию граф Милорадович возглавлял цвет армии – гвардию, а в 1818 г. был назначен на пост генерал-губернатора Петербурга. Зная для себя лишь одно достойное занятие – войну, он не имел удовлетворения от должности градоначальника. Но при разного рода происшествиях, особенно в дни наводнений, генерала неизменно видели распорядительным, смелым и энергичным. Михаил Андреевич остался верен своим убеждениям, и атмосфера доброжелательности, справедливости и гуманности царила во всех его делах и начинаниях. Открытый и благожелательный, он не раз писал императору: «Убедительно прошу ваше величество не награждать меня… По мне лучше выпрашивать ленты другим, нежели получать их, сидя у камина».
Пленные кричали ему:
Да здравствует храбрый генерал Милорадович!
Михаил Андреевич, стараясь избежать кровопролития, отказался во время мятежа декабристов вести конногвардейский полк против восставших, вместо этого он лично поскакал на Сенатскую площадь, где, приподнявшись на стременах и достав золотой клинок, обратился к солдатам:
Скажите, кто из вас был со мной под Кульмом, Лютценом, Бауценом?» Тихо стало на площади. «Слава Богу, – воскликнул Милорадович, – здесь нет ни одного русского солдата!
Возникшее на площади замешательство было прервано одиночным выстрелом Каховского, поставившего точку в жизни этого доблестного и справедливого человека.
Восстание декабристов на Сентской площади в Санкт-Петербурге 14 декабря 1825 г. К. Кольман.
Полжизни провел Милорадович в жарких боях и схватках, рисковал часто и помногу, но оставался жив. И смерть в мирное время от руки соотечественника стала укором и уроком для России. Единственным, что утешило Михаила Андреевича перед смертью было то, что пуля, извлеченная из его тела, была не ружейная, а значит – не солдатская. Перед самой смертью он продиктовал свою последнюю волю. Среди прочего там значилось: «Прошу Государя Императора, если то возможно, отпустить на волю всех моих людей и крестьян».
Баловень судьбы, сквозь все битвы он прошел без единой царапины, хотя не раз лично возглавлял штыковые атаки и личным примером воздействовал на своих солдат.
Войной он жил и без войны скучал. Имел редкий дар говорить с солдатами и, не щадя себя, делил с ними все невзгоды военного времени. Солдаты очень любили его за беспредельную храбрость и доброе отношение к подчиненным. Он не был стратегом, но был великолепным тактиком. Вера в своих солдат, в успех и личный героизм зачастую переламывали исход, казалось бы, предрешенного боя.
Михаил Андреевич имел открытое, веселое лицо, искренний, прямой характер. Вдали от армии франтоватый Милорадович слыл первым танцором, вел крайне расточительную жизнь и славился любовью к женщинам, хоть и погиб убежденным холостяком. «Не понимаю, какой интерес жить без долгов», – шутил генерал. После его смерти проданного имения едва хватило на покрытие долгов.
Суржик Д. В., научный сотрудник Институт всеобщей истории РАН.Ермолов Алексей Петрович
24 мая 1777–11 апреля 1861
Ермолов Алексей Петрович (24 мая 1777–11 апреля 1861) – выдающийся русский военачальник и государственный деятель, участник многих войн Российской империи конца XVIII – первой половины XIX вв. Генерал от инфантерии (1818) и генерал от артиллерии (1837).
Сражения и победыВыдающийся русский военачальник и государственный деятель, участник многих войн Российской империи. В отличие от многих друзей-современников генерал Ермолов не был просто солдатом империи. В этой роли ему было тесно. Он был носителем имперского духа и стал для современников фигурой легендарной.
Личность замечательного русского генерала вдохновляла великого русского поэта. В непростой российской истории можно найти немало выдающихся деятелей, окруженных ореолом некой загадочности, и поэтому вызывающих любопытство и противоречивые оценки у образованной и читающей публики. Но российский «проконсул» Кавказа генерал Алексей Петрович Ермолов по степени мифологизации выделяется особо среди этой когорты «загадочных» фигур. Его нельзя отнести к самым образованным людям своего времени. Даже самым благородным назвать сложно. Но его абсолютная уникальность заключалась в том, что он всем своим жизненным путем предсказал будущность империи. И потому феномен Ермолова так важен для понимания исторической судьбы России. В отличие от многих друзей-современников он не был просто солдатом империи. В этой роли ему было тесно. Он был носителем имперского духа более мощного, чем в общественном сознании своего времени. И именно поэтому еще до кавказской своей эпопеи, с которой по преимуществу связано его имя в сознании потомков, он стал для современников фигурой легендарной.
