Эдвин Швин - Войсковая разведка
Так же как и в примере с 6–й дивизией, авангард быстро продвигался вперед и после нескольких «слепых» попыток обойти и окружить предполагаемого противника смешался с кавалерией. Командир дивизии, имея лишь общие данные о том, что его части вошли в соприкосновение с противником, мог либо начать усиленную разведывательную деятельность с целью выяснить расположение и силы противника — это заняло бы остаток дня, — либо же повести наступление вслепую. Иного выхода не было. Он избрал второй вариант, который был осуществлен ценою больших потерь.
5–я и 6–я дивизии в данном случае осуществили ту единственную форму маневра, которая была возможна при сложившейся обстановке. Командиры дивизий, выполняя поставленную задачу и стремясь обеспечить быстрое наступательное продвижение, предприняли фронтальное наступление.
Если бы еще до начала марша командирам этих дивизий было известно о том, что определенные силы противника находятся на опушке леса севернее Виллер — Коттере и что противник способен оказать здесь сопротивление, — эти данные оказали бы влияние на построение войск. Корпуса и армейская конница, — если бы на них были возложены четкие задачи по организации разведки, — несомненно, дали бы нужные сведения. В данном случае, во избежание возможных задержек в движении дивизии в особо сильно обороняемом районе, нельзя было допускать такой растянутый боевой порядок.
Очевидно, и командиры корпусов и командующий армией не рассчитывали на помехи со стороны противника, который, однако, оказал свое влияние на маневр и сыграл роль фактора, с которым нельзя было не считаться: действия его арьергардов вызвали потери и задержали движение германских частей.
Через шесть дней, при аналогичной обстановке, французы так же неожиданно предприняли контрнаступление.
Описанная обстановка была автором разобрана со слушателями офицерской школы Генерального штаба. Последние, уяснив идею маневра и придерживаясь практики решения учебных задач, в которых силы и положение противника более или менее уяснены, пытались разработать кое — какие формы маневра на фланговый охват, но пришли лишь к выводу, что нельзя маневрировать против противника, представленного несколькими вопросительными знаками. Без достаточно полных сведений о противнике маневр становится исключительно сложным или вовсе невозможным.
Остальные дивизии 1–й германской армии в этой операции действовали почти так же, как 5–я и 6–я дивизии, и разбор их действий лишь усилил бы сделанные нами выводы.
Таким образом, мы видим, что сведения о противнике при оценке обстановки не всегда влияют на задачу соединения, однако они всегда определяют метод выполнения (форму маневра) поставленной задачи. 5–й и 6–й германским дивизиям было поручено преследование, что требует форсированного движения вперед. Если бы, однако, германское командование полностью учитывало силы и положение противника, то ему стало бы ясно, что последний мог применить одну из следующих форм сопротивления: одерживать продвижение 3–го корпуса боем либо арьергардов, либо частей прикрытия. Уже возможность встречи с арьергардами противника должна была подсказать форму боевого порядка 5–й и 6–й дивизий. Лесистая и пересеченная местность допускала широкие возможности для создания скрытых арьергардных позиций, которые невозможно было бы обнаружить даже посредством воздушной разведки.
Боевой порядок дивизий, следовательно, должен был способствовать организации разведывательных действий и быстрого реагирования на полученные сведения. По всему фронту дивизии, по каждой дороге и проселку должны были двигаться боевые разведывательные отряды составом от роты до батальона, усиленные батареей, с саперной командой, взводом кавалерии и командой радиосвязи. За этим прикрытием должны были следовать главные силы дивизии.
Действия этих отрядов следовало организовывать по принципу «просачивания», чтобы они могли быстро проникать в стыки арьергардных групп противника. При этом условии командиры дивизий смогли бы быстро получать сведения о расположении групп прикрытия и с помощью подвижных частей продвигаться в обнаруженные интервалы. Другие способы разведки могут оказаться безуспешными, указанный же способ наверняка дает необходимые сведения.
Приведенный пример является яркой иллюстрацией того влияния, которое оказывают силы и положение противника на определение формы маневра. Боевой порядок, принятый частями 3–го корпуса, годился для проведения марша только на тактических занятиях. В приведенных примерах при выборе боевого порядка на преследование возможности противника не были в достаточной мере учтены.
ГЛАВА II
ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ ПРОТИВОПОЛОЖНО «ВЕРОЯТНЫМ НАМЕРЕНИЯМ»
Определив значение противника как элемента, влияющего на маневр, мы постараемся далее доказать необходимость учета, противника как «живого» фактора. Он самостоятелен и может действовать по своему усмотрению. Он свободно проявляет свою волю, он не ограничен в выборе метода действий. В пределах времени и местности противник располагает всеми возможностями для своих действий.
В практике военных игр и тактических занятий в школах мы даем слушателям сведения о положении противника в данный момент. Почти всегда решение слушателя базируется на этих данных, а не на том, каким может быть положение противника через двенадцать часов, через сутки, когда слушатель будет претворять свое решение в жизнь. Это серьезная ошибка, допускаемая в подготовке командиров.
Намеченный маневр не должен основываться на данных обстановки только сегодняшнего дня. Он должен определяться и возможными действиями противника завтра.
Если мы рассмотрим положение противника в определенный момент, то станет ясным, что его способности, т. е. комплекс различных действий, которые он способен предпринять в данной обстановке на такое‑то определенное время, основаны на данных конкретно сложившейся обстановки. Ясно также, что при оценке обстановки командир должен сравнить возможности противника с возможностями и способностями своих войск. Такое сравнение позволяет командиру решить, что намечаемый им тот или другой маневр не может быть успешным, если противник вмешается в такой‑то форме; подобный маневр создает для него определенную опасность. Избранный в конечном счете метод действий собственных войск даст необходимые результаты потому, что из всего того, что может предпринять противник, нет ни одного маневра, которым он мог бы парировать действия наших войск. Такое сравнение возможностей сторон может оказаться ценным лишь в том случае, если оно делается с учетом возможных изменений в будущем.
Необходимость предвидения возможностей противника в будущем очень ясно сознавал еще Наполеон, когда он оценивал методы войны, применяемые австрийцами: «Австрийские планы основаны на донесениях, которые, даже если они и правильно освещали обстановку в тот момент, когда составлялись планы, переставали быть таковыми на следующий день или через два дня, т. е., когда планы проводились в жизнь».
Можно не сомневаться в том, что Наполеон считал абсурдом базировать план действий только на донесениях о положении противника, независимо от того, насколько всесторонне эта обстановка была известна в момент составления плана. Именно так, хотя и не сознавая этого, поступаем мы в нашей повседневной учебной работе в военных школах: план действий должен основываться на данных, которые будут соответствовать действительности в тот момент, когда план будет осуществляться. Смысл формулы «что есть» значил бы мало, если бы за ней, как естественный вывод, не возникала формула иного смысла: «что будет».
Операции августа 1914 г. дают нам множество примеров планирования без учета того, что может предпринять противник, о котором имелось много данных. Даже действия некоторых наших дивизий в 1918 г. в Аргоннах, к сожалению, указывают на наличие той же тенденции и могут создать у исследователя впечатление, что нашими войсками руководили австрийские генералы прошлого столетия.
Предположения о возможностях противника в будущем мы можем сделать только на основе данных о существующем положении противника. Эти данные и должны явиться базой для определения метода действий. При этом ясно, что если мы будем основывать нашу деятельность на неконкретных данных, то и все выводы, сделанные нами, включая и оценку командиром возможных действий его собственных войск, будут несостоятельны. Отсюда возникает вопрос: возможно ли составить точное представление о возможных в будущем действиях противника, пользуясь точными данными об обстановке в прошлом?
