Михаил Докучаев - Я охранял Брежнева и Горбачева. Откровения генерала КГБ
В ту ночь, с 20 на 21 апреля 1967 года, мне необходимо было передать сигнал о предстоящей серьезной разведывательной операции. Когда я в полночь выехал на одну из центральных магистралей Афин, то натолкнулся на шеренгу солдат, наставивших на меня автоматы и карабины. Офицер скомандовал: «Назад или открываем огонь!» Объяснения были напрасны, ибо при подаче команды во второй раз щелкнули затворы, и я вынужден был повернуть назад.
Обстановка на улицах сразу же подсказала мне, что в столице произошли события, связанные с вмешательством военных. Я быстро сориентировался и тихими улочками сумел пробраться к нашему посольству. Напротив него стоял танк и бронетранспортер с наведенными на здание орудиями и пулеметами. Дежурная /тогда дежурными комендантами были жены дипломатов/ объяснила мне, что происходит что-то непонятное — не работает телефон, нет света, и она не знает, что делать. В считанные минуты по тревоге был поднят весь служебный персонал, проживавший на территории посольства, включена аварийная система электроснабжения, все заняли свои места, как это было предусмотрено в случае чрезвычайного положения.
Мне удалось поднять еще нескольких дипломатов, проживавших в городе, и направить их в посольство. Примерно к 5.00 утра я сумел добраться до пригорода Афин — Психико, где располагалась вилла посла Н. И. Корюкина, побывав по дороге еще раз под дулами автоматов парашютистов. Посол спал и к моему сообщению о военном перевороте, в чем я убедился, прослушав радио, отнесся скептически. В это время к нему прибыли проживавшие недалеко послы Болгарии и Венгрии. Я рассказал о ситуации в городе, в посольстве и о сообщениях по радио. Все пришли к единому мнению, что обстановка в стране крайне обострилась и чревата многими неожиданностями.
После краткого совещания и легкого завтрака пришлось уже проторенным путем добираться до посольства. С этого дня личный состав советских учреждений в Греции перешел на работу в особых условиях.
Следует отметить, что если наша резидентура проглядела военный переворот, то в дальнейшем она неплохо контролировала положение в стране. В этом большую роль сыграла ценная, хорошо подготовленная агентура, которая в сложившейся ситуации сработала быстро и надежно. От своих источников мы знали о проводимых арестах, знали даже, сколько политических заключенных находилось под трибунами каждого стадиона, сколько человек и кого поименно отправляли в концлагеря на островах, об избиении М. Глезоса и А. Папандреу в гостинице «Паллини» в пригороде Афин с одноименным названием, где они содержались под стражей, и о других мероприятиях военной хунты по владению и регулированию обстановкой в столице и стране.
В этих условиях было жалко смотреть на местных жителей, которые тяжело переживали такой поворот в их жизни. Они не могли смириться с арестами знакомых и близких, с подавлением тех демократических свобод, которыми они всегда так гордились как родоначальники и твердые их приверженцы. Отныне им запрещалось собираться более пяти человек. Они не могли громко дискутировать и выражать свои чувства, их угнетала обстановка страха и неизвестности.
В стране все время происходили события, в которых противоборствующими сторонами выступали хунта и король. Все ждали со стороны короля ответных действий, и он их предпринял в середине ноября того же, 1967 года. Однако в результате предательства начальника генерального штаба греческих вооруженных сил генерал-лейтенанта Ангелиса королевский путч потерпел неудачу, и король Константин со своей семьей и ближайшим окружением бежал в Италию.
Все эти события были под контролем нашей резидентуры в Афинах, о чем она оперативно получала информацию от своего источника в генеральном штабе вооруженных сил Греции и своевременно информировала центр. Например, не успел еще король Константин подняться в воздух с аэродрома в Кавалле, а в Москву уже пошла телеграмма о провале его путча и выезде за границу.
Такая же оперативность в получении информации имела место и по другим важным событиям внутри страны и в Европе. Когда в Чехословакии разгорелись жаркие страсти и туда вошли советские войска, командование НАТО и руководящие круги западных стран не ожидали такого поворота. Они были твердо уверены, что в 1968 году в Чехословакии дело сделано, и СССР придется проглотить весьма горькую пилюлю.
Однако ввод советских войск в Прагу и нормализация обстановки в стране оказались для них сильным ответным ударом и большой неожиданностью. Они не были готовы к такому повороту событий, НАТО оказалось в растерянности, между генштабами стран — ее членов началась бурная переписка с запросами о том, что делать в данном случае, какие вскрывать планы и выполнять указания. По накалу страстей чувствовалось, что чехословацкие события — это хорошо спланированный и руководимый одним центром акт, направленный на внесение раскола в лагерь социалистических стран. Такая информация поступила к нам тогда в самое нужное время и помогла принять важные решения советскому руководству.
Агенты и контрагенты
Спецслужбы СССР и США в послевоенные годы вели самое настоящее соперничество в борьбе со шпионажем в своих странах. Они стремились вербовать ценную агентуру с целью заполучить секреты своего противника и в то же время оградить себя от подобных происков разведки противной стороны. Их примеру следовали спецслужбы союзных стран, а в целом шла последовательная и бескомпромиссная война на невидимом фронте.
В результате таких действий советская контрразведка разоблачила большое количество агентуры ЦРУ, «Интеллидженс сервис», БНД и других спецслужб западных стран, таких, как Пеньковский, Попов, Калинин, Филатов, Огородник, Полищук, Поляков, Сметанин, Южин, Пигузов, Поташев, Мартынов, Воронцов, Васильев, Толкачев, Куценко и многие другие. Советский суд воздал им по заслугам исходя из того ущерба, какой они нанесли советской экономике, обороноспособности и безопасности.
Не остались в тени американские, английские и другие разведчики, разоблаченные и выдворенные за пределы СССР.
Надо сказать, что большой ущерб Советскому Союзу, и особенно советским спецслужбам, нанесли предатели и изменники Родины: Петров, Гузенко, Голицин, Дерябин, Носенко, Лялин, Резун, Гордиевский и другие. Все они были осуждены заочно советским судом. Сбежав за границу или сдавшись местным контрразведкам, они нашли себе прибежище в Австрии, Канаде, Греции, США, Англии и вынуждены были скрываться от возмездия на военных базах или в закрытых для посещения советскими гражданами зонах. Значительная часть из них сделала себе пластические операции и изменила внешность, чтобы остаться неопознанными и жить в безвестности, под чужим именем и фамилией, с иностранным паспортом и, главное, без Родины.
Ударным фронтом против советских представителей за границей выступили спецслужбы западных стран начиная примерно с 1970 года, а причиной этому послужила измена Лялина в Лондоне, после чего было выдворено из Англии 105 советских дипломатов и специалистов. Со своей стороны КГБ предпринял ряд ответных акций, но они были слабыми и малоэффективными. У советской контрразведки были основания нанести более мощный удар по резидентурам ЦРУ, РУМО и «Интеллидженс сервис», но МИД СССР оказался тогда не на высоте своего положения. Противник почувствовал эту нашу слабость и стал усиливать давление. Последовал ряд арестов советских разведчиков и осуждение их на длительные сроки от 25 до 50 лет тюремного заключения.
Советские разведчики с честью и достоинством держали себя в ходе следствия, на суде и в тюремных застенках и позднее были обменены на схваченных с поличным иностранных лазутчиков: Абель на Пауэрса, Лонсдейл на Вина и т. д. Нужно отметить, что иностранные разведчики не менее стойко вели себя на допросах, в суде и в заключении, но перед лицом неопровержимых фактов и улик вынуждены были давать показания.
Особо хочется сказать о небезызвестном американском летчике Пауэрсе, который был сбит на разведывательном самолете У-2 над территорией Советского Союза. В ходе следствия он старался поддерживать себя юмором, хотя во время прогулок в боксе внутренней тюрьмы порой глубоко задумывался, нервно ходил, много курил и не желал читать имевшиеся у него книги. Эти прогулки автору пришлось не раз наблюдать из соседнего служебного помещения.
О поведении в тюрьме советских разведчиков Абеля и Лонсдейла уже много напечатано в советских изданиях. Хотелось бы отметить в этом отношении известного советского разведчика Джорджа Блейка.
Георгий Иванович, как его называют сейчас коллеги, долгие годы выполнял трудную миссию, находясь в логове английской разведки. Он добывал ценнейшую информацию, которая позволяла советскому правительству и КГБ принимать важные политические и оперативные решения. Однако его постигла неудача, он был схвачен и приговорен к 42 годам тюремного заключения.
