Николай Захаров - От ГУЛАГа до Кремля. Как работала охрана НКВД-КГБ
— Прекрати орать! — крикнул тогда Хрущев — Спасибо, ребята, что грамотно разобрались. Подойдите, выпейте по рюмке коньяку и я с вами. А с вами, товарищ Кириленко, я бы в разведку не пошел.
Хрущев встал, оделся, сел в автомашину и, ни с кем не попрощавшись, уехал в Москву.
Мы знали, что Кириленко по характеру грубиян и невежда с весьма низкой культурой. Что нашел в нем в свое время Хрущев — непонятно.
Но вскоре после этой злополучной охоты Кириленко в ЦК КПСС не стало. На его место пришел культурный, интеллигентный человек Фрол Романович Козлов, к сожалению, вскоре умерший от инсульта.
ОСТРОВ ДАМАНСКИй
2 марта 1969 года мне по указанию генсека Брежнева пришлось вылететь вместе с начальником штаба погранвойск СССР Матросовым для руководства и ликвидации конфликта, возникшего на советско-китайской границе. На реактивном самолете мы быстро были уже в Хабаровске, где встретились с командующим военным округом генералом Лосиком и тут же вылетели вертолетом в иманский отряд для выяснения обстановки.
Начальник погранотряда полковник Леонов доложил обстановку о провокационном вторжении китайцев на нашу территорию. Подобные попытки нарушения границы в этом месте имели место и раньше, но силами небольшой группы наших пограничников всегда удавалось китайцев удалить. В данном случае на протест начальника заставы Стрельникова, который прибыл на автомашине в составе семи человек, китайцы упорно стояли на своем, утверждая, что это их территория. И когда Стрельников сказал, что он примет другие меры, китайцы, которых было более 30 человек, в упор расстреляли всех семь человек. Этот расстрел был зафотографирован замешкавшимся нашим фотографом.
Но и его тоже расстреляли, а фотоаппарат оставили, пленка в нем сохранилась. На ней была видна зверская расправа с нашими пограничниками. Начальник соседней заставы Бубенин быстро понял, в чем дело, поднял по тревоге весь личный состав, сел в БТР и выехал к месту происшествия. Пользуясь твердым льдом, направил БТР на протоку по сосредоточенным там китайцам и нанес им сильное поражение, что они скрывали.
Я был в отряде и просил вместе с Лосиком применить новое тогда оружие «град», так как китайцы скрывались за сопкой в пещерах, находящихся против острова Даманского и, кроме того, нами было замечено, что они ночью подвозят орудия. Наши пограничники стояли насмерть. В это время начальник погранотряда полковник Леонов решил повторить операцию Бубенина, но БТР был подбит. Леонов, пытаясь вылезти через задний люк, был убит.
Нас с Матросовым переодели в полушубки, и мы с ним ползали по-пластунски среди кустарников острова, высматривая укрепления китайской стороны. Нашли одного мертвого китайца, остальных они уносили на свою сторону. После того, как мы дали два залпа «града», китайцы прекратили бой.
По некоторым данным потери китайцев составили 500 человек.
С нашей стороны погибло 29 человек.
Необходимо отметить мужественное поведение жены начальника заставы Стрельникова. Несмотря на гибель любимого мужа, эта женщина, мать двоих малолетних детей, выполняла роль медицинской сестры, оказывая здесь же, на заставе, помощь раненым.
Я написал о ней специальную записку в ЦК о награждении ее орденом «Красной Звезды», а председателю Бикинского горсовета о предоставлении ей квартиры. Все это было исполнено, а за наградами она приехала в Москву с двумя малышами. Было собрание пограничников с моим участием, где мы их тепло приняли и одарили подарками.
Остров Даманский представляет собой заросший кустарником островок на реке Уссури площадью 5,6 кв. км. В свое время царские генералы, когда Китай был слаб, провели границу, закрепленную обеими сторонами на картах, не по фарватеру реки Уссури, а по протоке, прилегающей к берегу Китая. Эти карты были подписаны в нарушение международных правил. Китайцы никогда не признавали линию на картах прошлых лет, а договоры считали неравноправными, навязанными нам силой. После многолетних переговоров удалось установить линию границы, устраивающую обе стороны.
Кстати, печально знаменитый Даманский после обмеления Уссури соединился с китайским берегом. География решила эту политическую проблему.
Жаль мужественных молодых ребят, стойко защищавших никому не нужный болотистый Даманский. По существу не принадлежавший нам. Застава носит имя Стрельникова, а по инициативе комсомольцев Приморского края на заставе поставлен памятник в честь погибших.
Стрельникову присвоено звание Героя Советского Союза. Это звание присвоено также отличившемуся в бою пограничнику Бабанскому, окончившему впоследствии военно-политическую академию и дослужившемуся до звания генерал-лейтенанта.
ПРОЩАЙ, КГБ!
В декабре 1961 года я был назначен заместителем председателя КГБ СССР, а через год первым зампредом КГБ СССР. Нагрузка по работе была очень большая. В это время состояние здоровья у меня было хорошее. Работал, что называется, день и ночь, на износ. В квартире три несмолкаемых телефона, в автомашине телефон, от которых не было ни сна, ни покоя. Жена мне говорила, что у нас не квартира, а штаб-квартира.
Председателем КГБ был в это время В.Е. Семичастный. Мне с ним работалось легко. Он полностью доверял решать мне самые сложные вопросы.
Прошло немного времени, и мне пришлось быть участником Новочеркасских событий. Взбунтовался коллектив паровозостроительного завода. Это было «ЧП», которого ранее не было и в помине. Меня вызвал Семичастный и сказал, что придется поехать мне, так как туда выезжают члены Политбюро ЦК, мне придется по старой привычке обеспечивать их охрану. Не буду описывать это событие, так как оно подробно описано нашими журналистами и в официальных документах. Были жертвы, но смехотворно, что до сих пор не могут найти и назвать, кто дал приказ стрелять по безоружной толпе, стоящей на площади против горкома партии с портретом В.и. Ленина и требовавшей руководителей выйти к ним на балкон. Кстати, я в это время находился на нем, из толпы полетели кирпичи и камни. Руководители города (когда я зашел в их кабинет, а там никого) бежали, вместо того, чтобы идти к народу. Я, не находя никого из руководства, вынужден был с третьего этажа тыльной стороны здания спуститься на землю по водосточной трубе.
Причины бунта исследованы, но главные виновники этой трагедии, по-моему, остались не наказанными. Я считаю, что основными виновниками являлись: директор завода, по-хамски отнесшийся к рабочей делегации, и руководители горкома партии и горсовета, которые вместо того, чтобы немедленно ехать на завод, поговорить с рабочими и разобраться по существу, трусливо сбежали из своих кабинетов. А вот кто дал команду стрелять — неясно. Может быть, следствие и установило. Помню, как присутствовавший там командующий СКВО генерал Плиев в разговоре с секретарем ЦК КПСС Козловым заявил: «Армия в народ стрелять не будет». Было решено, что Микоян, как Председатель Президиума Верховного Совета выступит по местному радиоузлу с обращением к народу. Мы приехали в ветхий деревянный двухэтажный дом, где была расположена радиостанция. Микоян успел сказать небольшую речь, вокруг радиоузла стал собираться народ и окружать радиоузел. Я подошел к Микояну и говорю ему: «Нас окружают, еще десять минут и мы не сумеем выехать отсюда». Анастас Иванович понял, тут же прервал речь, и мы еле-еле выбрались на улицу. При том было уже темно. На это событие съехались Ф.р. Козлов, А.П. Кириленко, А.Н. Шелепин.
Не помню, какое решение было принято в Политбюро ЦК КПСС. Через много лет, в конце 1994 года ко мне приезжал военный прокурор и сказал, что они дело закрывают. Столько лет надо было вести следствие (более 30 лет), позор!..
Вскоре Семичастного освободили от его должности, почему — никто не знал, да и сейчас не знает. Я был ошеломлен и опечален. На смену, пришел Ю.В. Андропов, которого я знал по контактам с его отделом в ЦК. С Андроповым у меня были хорошие отношения до прихода к нам Цвигуна. Близость Цвигуна к Брежневу по работе в Кишиневе, и интимная близость жены Цвигуна к Брежневу сделали свое негативное дело. Плюс поставка крупной белуги из Каспия и ящики вина дополнили то, что Цвигун проявил преданность и попал в центральный аппарат. В свое время мы с Семичастным определили его на работу во второй главк, но через день вызывает меня Владимир Ефимович и говорит, что приказано Цвигуна назначить зампредом КГБ. «Кто приказал?» — спросил я. «Зачем спрашивать, когда ты и без этого отлично знаешь, кто». Мне было ясно…
После годичной работы Цвигуна меня как-то приглашает к себе Андропов.
— Николай Степанович, — обращается он ко мне, — у тебя большая нагрузка. Есть предложение ввести еще одного первого заместителя и немного тебя разгрузить. Как ты на это смотришь?
