Виктор Суворов - Советская военная разведка. Как работала самая могущественная и самая закрытая разведывательная организация XX века
8
Шифровальщик резидентуры обладал совершенно особым статусом. В большой резидентуре шифровальщиков было несколько, и тот из них, кто работал с резидентом, назывался первым шифровальщиком и занимал гораздо более высокое положение, чем обычные добывающие офицеры. По характеру работы он был допущен ко всем секретам резидентуры и первым в резидентуре узнавал все новости, поскольку расшифровывал сообщения, пришедшие из Москвы.
Ни один сотрудник посольства, включая посла и резидента КГБ, ни при каких условиях не имел права входить в комнату шифровальщика ГРУ. Первый шифровальщик подчинялся только резиденту, но при этом он был единственным человеком в резидентуре, имевшим право связываться с Москвой без разрешения резидента. В обязанности первого шифровальщика входило скрытое наблюдение за поведением резидента; о любом отклонении или подозрении он должен был сообщить в Москву, при этом резидент не знал о таких сообщениях.
Шифровальщики жили и работали в условиях строжайшего, безжалостного контроля. Они жили только в специальных охраняемых помещениях на территории посольства. Ни шифровальщик, ни его жена или дети не имели права контактировать с иностранцами и просто находиться рядом с ними или в одном помещении — даже если это были дипломаты дружественной социалистической страны (например, Болгарии или Монголии), посетившие советское посольство.
Шифровальщик и члены его семьи могли покинуть территорию посольства только в исключительных случаях при острой необходимости, при этом их должен был сопровождать офицер ГРУ, имевший дипломатический ранг и соответствующий иммунитет — даже в Советский Союз они возвращались только в сопровождении такого офицера. Во время зарубежной командировки они не ездили в отпуск, поэтому шифровальщиков отправляли за границу не более чем на два года.
И тем не менее любой советский шифровальщик, всю жизнь прослуживший на территории Советского Союза, черной завистью завидовал тем своим коллегам, кому посчастливилось поработать за границей, а те, кто уже побывал за рубежом, готовы были бы многим пожертвовать ради того, чтобы снова уехать в заграничную командировку — куда угодно, даже в Калькутту, Шанхай или Бейрут.
Группа ТС (ТС — техническая служба) вела радиоэлектронную разведку с территории советского посольства или консульства. Ее основными целями были каналы правительственной, дипломатической и военной связи.
Группа радиоперехвата занималась контролем каналов радиосвязи местной полиции, контрразведки и других служб безопасности. В отличие от группы ТС, добывавшей сведения, составлявшие государственную или военную тайну противника, и работавшей в интересах всего ГРУ, группа радиоперехвата работала только в интересах резидентуры и выявляла районы повышенной активности полиции, которых следовало избегать при проведении операций.
Группа изучения оперативной обстановки состояла из самых молодых офицеров, которые еще не стали добывающими и не работали с агентами самостоятельно. Эта группа изучала оперативную обстановку в городе и стране нахождения резидентуры: действия полиции и контрразведки, криминальные новости и сводки в средствах массовой информации, номера полицейских автомобилей, появлявшихся на газетных фотографиях или в телерепортажах, личности и персональные данные полицейских чиновников, оперативных работников и следователей, методы работы групп наружного наблюдения и тому подобное. Изучая все это, недавно прибывшие офицеры знакомились с местными условиями и входили в курс дела. Иногда эта кропотливая работа давала неожиданные результаты. В одной западной стране одна из столичных газет сообщила о планах полиции установить скрытые камеры видеонаблюдения в самых посещаемых районах столицы. Резидентура ГРУ заинтересовалась этим сообщением, приняла меры для получения соответствующей информации, и уже через месяц резидент имел подробную карту города с указанием мест расположения камер наблюдения и контролируемых ими секторов. Благодаря этим мерам офицеры резидентуры успешно избегали камер полиции в течение нескольких лет.
Оперативно-техническая группа занималась ремонтом и техническим обслуживанием фотоаппаратуры, фотокопировального оборудования, разнообразных контейнеров для тайниковых операций, радиостанций, оборудования для тайнописи, микрофотографии и прочих технических средств. Офицеры этой группы консультировали добывающих офицеров по всем вопросам, связанным с использованием технических средств, а также работали в обеспечении, вели контрнаблюдение, ставили и снимали сигналы, закладывали и извлекали тайники.
Самые крупные резидентуры имели в своем распоряжении технический персонал. Каждому резиденту в звании генерала было положено иметь персонального водителя, однако многие резиденты с генеральским званием обходились без их услуг, чтобы не выделяться на фоне других дипломатов. Зачастую на должностях водителей работали добывающие офицеры, и этот прием маскировки прекрасно работал, потому что на простых водителей обычно не обращали внимание. Некоторые резидентуры (особенно в тех странах, где возможны нападения на советское посольство) имели собственную внутреннюю охрану, помимо охраны КГБ, которая отвечала за внешний периметр территории и здания посольства. Внутренняя охрана резидентур состояла из офицеров СпН, не принимавших участия в агентурных операциях, и могла также ставиться по требованию резидента в тех случаях, когда офицеров резидентуры КГБ подозревали в намерении проникнуть в резидентуру ГРУ.
Каждый офицер ГРУ, прибывавший в резидентуру, попадал под контроль одного из добывающих замов. Тот, кто работал успешно, переходил под личный контроль резидента, впоследствии (в следующей командировке) сам становился замом и получал в подчинение других офицеров.
9
Добывание не могло работать без денег, как ледокол не мог обойтись без топлива. Если у резидента был только один зам по добыванию, то именно он отвечал за финансы. Если добывающих замов было несколько, в состав резидентуры вводили финансиста.
Каждый офицер ГРУ, работавший за рубежом, получал зарплату в валюте страны пребывания; кроме того, его вторая полная «домашняя» зарплата в рублях ложилась на его счет в Москве. Но это были его личные деньги. Для работы ему выделялись другие средства, и совсем в других объемах.
Делалось это так: приходишь к финансисту или к заму резидента (если в резидентуре не было финансиста), берешь у него некоторую сумму. Если ее не хватает, берешь еще. После каждой встречи с агентом или с кандидатом в агенты пишешь отчет о встрече и в конце, после всех подробностей, сообщаешь, сколько истратил на эту встречу. Этот отчет подписывает тот, под чьим контролем ты работаешь — один из замов резидента или сам резидент.
В конце каждого месяца составляешь финансовый отчет.
Первая статья расходов — на агентуру: проведено столько-то встреч, истрачено столько-то денег.
Вторая статья расходов — на вербуемых: столько-то встреч, такие-то расходы.
Помимо этого — расходы на поездки по стране, на содержание машины, ремонт, бензин и прочее, на газеты, книги, канцелярские товары и все остальное.
Денег хватало. Валютные средства на добывание вражеских секретов мы получали в неограниченных количествах.
Была ли возможность отщипнуть часть тех денег и положить их себе в карман?
Да сколько угодно!
Поставьте себя на место обыкновенного добывающего офицера. Он заводит знакомства с иностранцами (чем больше знакомств, тем лучше) и проводит с ними встречи в барах, ресторанах и других подобных местах. Посидели, поболтали, офицер оплатил выпивку и закуску (а иногда и развлечения), но даже счет он в карман положить не может. Не имеет права. Ибо иностранец спросит (а если не спросит, то подумает): тебе эта бумажка для финансового отчета нужна? Так ты о наших встречах перед кем-то отчитываешься?
На том дружбе конец. Больше тот иностранец с этим офицером встречаться не будет.
Потому счета за угощение оставляли на столе вместе с чаевыми официанту.
На следующий день в отчете о встрече пишешь: потрачено столько-то. Сколько напишешь, столько и будет. Если провел в месяц пять, шесть, а то и десять встреч с разными людьми, то только на этом можно было нащипать кругленькую сумму.
А нужно помнить, что иностранная валюта в пересчете на советские деньги имела совершенно фантастическую цену. Как всем хорошо известно, что советский рубль был сильнее доллара. На конец 1990 года, прямо накануне краха Советского Союза, один американский доллар стоил 56 копеек. 100 долларов можно было купить за 56 рублей.
![Энн Маккефри - Хрустальная певица [= Певцы Кристаллов]](/uploads/posts/books/58029/58029.jpg)
