Алексей Шишов - Казачество в 1812 году
«…Передовые французские пикеты всполохнулись и дали тыл. Казаки сели им на плечи!
Напрасно отмахивались французы и немцы длинными палашами и шпорили тяжелых коней своих; донцы, припав к седлу, на сухопарых лошадках мчались стрелами, кружили, подлетали и жалили дротиками, как сердитые осы».
Если Платов и Уваров за Бородинское сражение не удостоились наград, то этого нельзя сказать о их подчиненных. Героем дня 26 августа, к примеру, стал Алексей Безкровный, младший офицер Черноморского казачьего войска, в 1812 году получивший чин сотника с переводом в Санкт-Петербург, в гвардию с чином армейского поручика. Он назначается командиром сотни черноморских казаков, входившей в состав Лейб-гвардии Казачьего полка, составленного из донцов. Позже казаки с Кавказа – кубанцы и терцы – составят личный конвой императора, а Лейб-гвардии Казачий полк, как и гвардейский Атаманский полк, станет чисто донским.
В Бородинском сражении сотня (два взвода) поручика Безкровного в конной атаке, прорвавшись через картечные залпы вражеской артиллерии, сумела ворваться на позицию французской батареи, частью перебив ее прислугу, частью обратив в бегство. За этот подвиг он был награжден почетным Золотым оружием с надписью: «За храбрость».
…Командуя гвардейской Черноморской казачьей сотней, Алексей Безкровный не раз отличался в Отечественной войне 1812 года, в заграничных походах русской армии в 1813 и 1814 годах. За боевые отличия получил чины штабс-ротмистра и ротмистра, а его сотня была награждена серебряными Георгиевскими трубами. Казаки-черноморцы в ходе отступления русских армий от границы к Москве участвовали во многих арьергардных боях от Смоленска до Бородино.
В 1813 году за проявленное ранее мужество («примеры храбрости») казачий офицер «исключительной храбрости» переводится в личный казачий конвой императора Александра I Павловича. Но «придворная» служба в монаршем конвое не мешала ему и его товарищам участвовать в самых кровопролитных баталиях антинаполеоновской войны. Телохранители всероссийского государя не раз оказывались в самых опасных переделках.
Спорность рейда русской кавалерии на поле Бородина озадачивала не только историков. К слову сказать, в свое время император Николай I, в 1839 году посетивший Бородинское поле, при его осмотре «лично возглавил рейд кавалерии Уварова и Платова», чтобы выяснить место нахождения бродов через реку Колочь, которыми пользовались в день 26 августа 1812 года кавалеристы Уварова и казаки Платова. Государь мог лично убедиться в том, насколько серьезным препятствием являлась Колочь для конницы той и другой стороны.
Об этом самодержец высказался среди высшего генералитета, в своем большинстве участвовавшего в Отечественной войне. Да и сам Николай Павлович хорошо помнил ее события, знал многих главных действующих лиц. В свое царствование он «поставил точку» в обсуждениях того немаловажного обстоятельства в хронике Бородинского сражения. Как российский государь, Николай I, обладавший твердой волей, не терпел, когда при нем умаляли славу русского оружия в собственной стране.
…Нельзя не сказать и о том, как строятся расчеты историков старой и современной России числа участников Бородинской битвы, в данном случае казаков. Здесь тоже отчетливо видна «разноголосица» в силу самых разных причин. Однако есть цифры, которые предельно близки к действительным.
Численность казачьих полков, участвовавших в событиях 24 и 26 августа на Бородинском поле, у исследователей разнится от 6 тысяч до 11 тысяч. Обычно же указывалась цифра 7 тысяч. Число казачьих полков, принимавших участие в генеральной баталии Отечественной войны, тоже не отличается строгой определенностью: их указывается от 20 до 29. Эти цифры взяты из трудов по истории Отечественной войны 1812 года таких авторитетных авторов, как Д. П. Бутурлин и А. И. Михайловский-Данилевский, М. И. Богданович и К. Ф. Толь, П. А. Жилин и Л. Г. Бескровный, Б. М. Колюбакин и других.
Современный отечественный историк С. В. Шведов, исследуя архивные документы, смог установить, что фактически на Бородинской позиции находилось в те августовские дни 23 казачьих полка (всего 120 сотен) и 2 казачьи артиллерийские роты. Исследователь взял за основу своих расчетов армейский рапорт от 17 августа, в котором была названа численность 85 казачьих сотен и 1 конно-артиллерийской роты – 6253 человека. Учитывая небольшую убыль среди казаков за предшествующую сражению неделю, было вычислено, что в строю казачьих 120 конных сотен и 2 артиллерийских рот должно было находиться около 9 тысяч человек.
Сложнее было подсчитать потери казачьих войск на Бородинском поле. В исторической литературе они (даже в офицерах) не оцениваются никак, равно как и в известных на сегодняшний день документах. Но в любом случае они были невелики и касаются только (или почти только) участников рейда платовского летучего корпуса. Все же исследователь С. В. Шведов по косвенным свидетельствам считает, что на поле Бородина пало от ста до трехсот казаков. Раненых же, разумеется, было в несколько раз больше, но и их цифра (в том числе людей, выбывших из строя в связи с тяжелыми ранениями) нам не известна даже приблизительно.
Причина кроется прежде всего в официальной отчетности об участии отдельных частей (корпусов, дивизий) в состоявшемся на поле Бородина сражении. С другой стороны, такая неопределенность и малоизвестность потерь стимулирует историков к дальнейшим исследованиям хода Бородинской битвы по сохранившимся архивами и свидетельствам участников событий, к их логической реконструкции.
Достоверно, то есть документально, известны только потери в нижних чинах Лейб-гвардии Казачьего полка генерал-адъютанта В. В. Орлова-Денисова. Они выразились в 3 погибших рядовых и раненых: 8 урядниках, 20 рядовых и 2 нестроевых казаках. В конском составе полк потерь не имел. Такие данные были приведены в ведомостях о потерях 1-й Западной армии в нижних чинах в сражении 26 августа при селении Бородине.
Всего же в шести полках уваровского 1-го кавалерийского корпуса в Бородинский день было убито 20 нижних чинов и 44 лошади, ранено 61 человек и 68 лошадей, пропало без вести 20 человек и 18 лошадей. Отсюда можно считать, что потери двух конных корпусов, участвовавших в рейде, оказались совсем малыми и на боеспособность полков после битвы повлиять не могли.
…Поле Бородинское, ныне Государственный Бородинский военно-исторический музей-заповедник, хранит в себе немало мест и памятных знаков, связанных с казачьей славой. Это:
Место начала атаки казаков атамана М. И. Платова при выходе из Беззубовского леса в полдень 26 августа 1812 года.
Плотина у сельца Беззубово – место переправы через ручей Войну Лейб-гвардии Казачьего полка 26 августа.
Место переправы казачьего летучего корпуса у валунов на ручье Война для атаки левого фланга 4-го (Итальянского) корпуса вице-короля Евгения Богарне.
Высота 225,6 на дороге Романцево – Логиново. Здесь в бородинские дни находился казачий охранный пост. В наши дни это лучшее место для обзора позиций русской армии в день 26 августа.
Памятный знак казачьим полкам атамана М. И. Платова. Знак был установлен в 1984 году на перекрестке дорог, идущих от Логиново, Старого Села и Ковалево, напротив (через дорогу) высоты 215,0.
Сельцо Малое. Место переправы казаков Платова и кавалерии Уварова через реку Колочу для атаки левого фланга Великой армии Наполеона утром 26 августа.
Памятник Лейб-гвардии Казачьему полку. Торжественно установлен в 1912 году на левом берегу реки Колоча напротив села Бородино. Разрушен в 1918 году в числе первых исторических монументов поля битвы вместе с памятником императору Александру II в селе Бородино. Восстановлен на старом фундаменте в 1985 году.
Опушка леса к северу от Старой Смоленской дороги, напротив села Ельни, оборонявшаяся русскими егерями. По флангам их позиции стояли казачьи полки генерал-майора А. А. Карпова 2-го.
…Объективность требует сказать, что генеральная баталия Отечественной войны 1812 года в день 26 августа не выявила победителя. Наполеон не смог разгромить своего противника, а тот не смог защитить Москву. О ничейном исходе говорят лишь немногие историки и мемуаристы. Французская сторона, как правило, считает битву на Москве-реке выигранной. Позиция большинства отечественных исследователей и участников сражения, естественно, прямо противоположна. Здесь важно заметить, что иного подхода сторон и не может быть.
Думается, что здесь вполне уместны слова известного военного теоретика К. Клаузевица о том, что «победа заключается не в просто захвате поля сражения, а в физическом и моральном разгроме сил противника». Вот этого-то в Бородинском сражении и не было, хотя полководец М. И. Голенищев-Кутузов, произведенный за битву в генерал-фельдмаршалы, и увел с поля Бородина русскую армию.
