Эрих Манштейн - Битва за Кавказ. Неизвестная война на море и на суше
Противник продолжал минные постановки у ГВМБ, создавая тем самым нервозную обстановку у командования Черноморским флотом. В первые дни войны на этих минах подорвались эсминец «Быстрый» и паровая шаланда «Днепр», затем буксир и плавучий кран.
Новая германская мина применялась на малых глубинах и являлась эффективным оружием. Ее корпус изготовлялся из немагнитного материала, в нижней части располагался балласт, обеспечивающий ей правильную ориентацию под водой. Через 20–30 минут после постановки растворялся предохранитель и мина переходила в боевое состояние. При прохождении над ней корабля под действием магнитного поля замыкалась электрическая цепь, вследствие чего и происходил взрыв.
В кригсмарине разработали способы постановки этих мин не только с кораблей, но и с самолетов. Использовали три варианта: 1) гидросамолет для установки мин опускался на воду; 2) сбрасывал мину с высоты не более 15 м как обычную бомбу (она не успевала набрать нужную скорость, чтобы при ударе о поверхность моря сдетонировать или разрушиться); 3) мины сбрасывали с парашютом с большой высоты, но в этом случае страдала точность установки. В Севастополе использовали третий вариант.
При этом важно учесть, что на Черноморском театре военных действий Германия принципиально не имела своих военно-морских сил, в чем заключается своеобразие этого ТВД. Германским генштабом сухопутных войск планировался захват советской ВМБ с суши. А для предотвращения прорыва кораблей и судов ЧФ в Черное или Средиземное моря, немецкое командование планировало развернуть блокадные силы из состава румынского (слабого) и итальянского (довольно сильного) флотов, заблокировав минами подходы к черноморским проливами у Босфора с юга, а с севере Босфор заблокировали минами черноморцы.
Командующий Черноморским флотом Ф. С. Октябрьский на полном серьезе высказывал мнение, что главная угроза исходит от немецких подлодок, которых, по его мнению, «притащили в Черное море, видимо, не один десяток»; что ж, у страха глаза велики настолько, что и сам командующий ЧФ, поверив в это, стал запугивать наркома ВМФ Кузнецова. Заверяя последнего, что якобы по данным разведки ЧФ в Черном море вот-вот появятся все силы итальянского флота. Он так и докладывал наркому: «…сейчас точно установлено, что на Черноморском театре у наших военно-морских баз работает минимум 10–12 немецких подводных лодок».
Несомненно, подобная информация вызвала глубокую досаду у Николая Герасимовича. Но что он мог поделать и что сказать? – практически все время рядом с ним находился покровитель Октябрьского – начальник Главного морского штаба Исаков.
Сам Кузнецов владел ситуацией и грамотно оперировал разведданными, представленными ему, как наркому ВМФ. Он знал, что гитлеровское командование во главе с гросс-адмиралом Редером по согласованию с фюрером основную часть своего почти совершенного и мощного флота держит на атлантических и северных коммуникациях против королевского флота его Величества и американских ВМС; об этом говорила и трагедия, произошедшая с одним из самых лучших кораблей мира – линкором «Бисмарком». Поэтому лживо-трусливая информация, поступавшая от Октябрьского, вызывала у наркома горечь. Потому что по всем имеющимся сведениям, на Черном море против сил ЧФ была лишь одна-единственная слабая румынская подводная лодка «Дельфинул». Которая в середине июля совершит свой первый боевой поход и довольно успешный, связанный с разведкой сил ЧФ.
Однако Октябрьский и его Военный совет в лице Ильи Ильича Азарова и Ивана Дмитриевича Елисеева и начальника оперативного отдела штаба ЧФ Оскара Соломоновича Жуковского в ущерб другим задачам организовывали противолодочную оборону, выделяя для этого большие силы и средства, расходуя огромное количество топлива, выматывая моторесурс авиации и кораблей, и создавала тем самым крайне нервозную обстановку в своей операционной зоне. За перерасходованный моторесурс и топливо единственным пострадавшим станет Герой Советского Союза 29-летний командующий ВВС ЧФ генерал-майор авиации Николай Алексеевич Остряков, русский. Который будет убит выстрелом в спину особистом ЧФ в 1942 г.; а во флотской газете сообщат, что он погиб на аэродроме во время вражеского налета.
В первый месяц войны, в соответствии с планами первых операций, Черноморский флот без всякой на то надобности выставил в районе Севастополя, Одессы, Туапсе, Батуми, Новороссийске, в Керчи и у озера Устричное в оборонительных минных заграждениях почти 9 тысяч (!) мин и минных защитников. Немыслимая глупость, – и это при том, что никакого немецкого флота ни в начале войны, ни позже в Черном море не было… и не предвиделось…
Тогда возникает вопрос: против кого эти минные заграждения? Ответ напрашивается сам собой: мины угрожали в первую очередь своим силам.
От подрыва на собственных минах погибли эсминцы «Смышленый», «Дзержинский», 2 сторожевых катера, торпедный катер, гидрографическое судно, 3 транспорта, танкер, буксир, 2 сейнера, 2 паровые шхуны и баржа. Помимо этого эсминец «Совершенный» и 2 транспорта получили большие повреждения. А вот противник в лице единственной подлодки Румынии и нескольких шхун, появлявшихся у крымского побережья с разведывательными целями, не потерял ни одной единицы. Т. к. не проявлял такой беспечности и трусости, как главный командир советского флота вице-адмирал Октябрьский, а проводили операции осмотрительно, расчетливо и с умом.
Трагедиями и гибелью своих кораблей и их экипажей воспользовался… Октябрьский и его штаб! В этих заминированных районах в начале войны стало отрабатываться судоходство в условиях военного времени. Для чего было реорганизовано управление гражданским флотом в бассейнах двух морей.
Из-за незнания теории и законов военного искусства и непонимания своего назначения в качестве командующего ЧФ вице-адмирал Ф. С. Октябрьский совершил непростительные просчеты в оценке обстановки, складывающейся в зоне ответственности флота, и неоправданно направлял большие усилия на подготовку отражения высадки морских десантов на Крым и на Кавказ. В связи с этим выделялись большие силы для ведения разведки и несения дозорной службы; в воздухе держалось большое количество авиации, а на море – надводных кораблей и подводных лодок.
Судя по действиям командующего ЧФ, он совершенно не представлял тактики и стратегии германского кригсмарине, целей и задач военно-политического руководства Третьего рейха. Зато в угоду органам НКВД и партийному руководству флота слепо вел Черноморский флот к немыслимой катастрофе. Он не сумел разгадать и понять, почему немцы не имели своего флота на Черном море, а планировали взять Крым и ВМБ ЧФ с суши…
И когда началась борьба в степях Крыма, Филипп Сергеевич стал буквально «бомбардировать» наркома флота просьбами усилить главную базу. На что Николай Герасимович чаще отвечал раздраженным отказом: «Да куда уж более!»
И в самом деле – флот полностью прикрыт огромным количеством советских войск на севере Крыма, 9-м особым стрелковым корпусом под командованием генерал-лейтенанта П. И. Батова, а сам Севастополь – силами Отдельной Приморской армии (командующий генерал-майор И. Е. Петров, член ВС бригадный комиссар М. Г. Кузнецов); а Керченский полуостров вскоре будет иметь три армейских объединения в составе: 44-й армии (Герой Советского Союза, командующий генерал-лейтенант Г. М. Черняк), 47-й армии (командующий генерал-майор К. С. Колганов), 51-й армии (командующий генерал-лейтенант В. Н. Львов, которого в 1942 г. под Керчью постигнет участь генерала Острякова).
В первые дни войны командование и Военный совет ЧФ должны были наладить взаимодействие с сухопутными войсками, которые вели оборону на южном фланге советско-германского фронта. Но должного согласования в этом достигнуто не было, что впоследствии и отразилось на разыгравшейся трагедии корпусной группировки войск (9-й ОСК) Красной армии, ЧФ, понесенных огромных и неоправданных потерь, возникших ввиду полной неспособностью вести организованную оборону. А учитывая значительное количество войск, не только контратаковать противника, но и громить его по всему южному флангу. Но этого не произошло: командование армейскими силами (Отдельная Приморская армия), корпусными силами (9-й ОСК) и Черноморским флотом не сумело грамотно организовать победные сражения над меньшим количеством армии противника, которую привел в Крым немецкий генерал Манштейн.
Все пошло наперекосяк: никчемное высшее руководство ЧФ трусовато укрылось на теплом кавказском берегу (в Поти и Туапсе); а армейское высшее командование оказалось в жалком смятении и страхе за свою шкуру, проявляя очевидную бездарность, за что своими жизнями поплатились многие сотни тысяч красноармейцев и краснофлотцев, да еще была потеряна вся боевая техника.
