Эндрю Лоуни - Англичанин Сталина. Несколько жизней Гая Бёрджесса, джокера кембриджской шпионской колоды
Много лет Бёрджесс посещал клуб «Горгулья» в качестве гостя, но в 1934 году он стал членом клуба – Маклин вступил в него в августе 1950 года – по предложению Дэвида Теннанта и секретаря клуба – мисс Рэнсли. Клуб начал работать в 1925 году. Его основал Теннант, тогда выпускник Кембриджа, при помощи своей супруги актрисы Гермионы Баддели. Клуб быстро приобрел популярность. Его президентом стал Огастес Джон. Эдуард VIII в бытность принцем Уэльским был его постоянным посетителем. Говорят, как-то ночью в нем собрались два принца, три принцессы и король Румынии.
Клуб располагался в доме номер 69 на Дин-стрит, но вход был предусмотрен со смежной Мерд-стрит. Клуб занимал три верхних этажа здания, спроектированного сэром Эдвином Лаченсом. Лифт поднимал гостей в отделанный панелями приемный зал, откуда можно было пройти к длинной барной стойке из красного дерева, протянувшейся по всей ширине здания, и в зимний сад на крыше. Внизу располагался бальный зал, дизайном которого занимался сам Анри Матисс, почетный член клуба. Здесь преобладала мавританская тематика и имелось 20 тысяч маленьких зеркальных квадратиков, спасенных из салона французского замка, в которых отражались танцующие. Оркестр под управлением Алека Александера был не слишком хорош и играл практически все время или «Прощай, прощай, черный дрозд» или «Моя грустная малышка».
Днем это был умеренный клуб, где обедали чиновники и политики, а ночью он привлекал лондонскую богему. Здесь бывали Филипп Тойнби, Сирил Коннолли, Том Дриберг, Барбара Скелтон, Люсьен Фрейд и Фрэнсис Бэкон. Бёрджесс был его завсегдатаем. Тедди Коллек, позже мэр Иерусалима, тогда живший в Европе и выполнявший разные разведывательные миссии, «вспоминает с явным восторгом о «сказочной» ночи, проведенной им с Бёрджессом и Маклином в «Горгулье». Там были Дилан Томас и Майкл Фут – не с Бёрджессом и Маклином, но в той же большой и веселой компании. Фут и Томас читали стихи до шести часов утра»[391].
Супруга Дэвида Теннанта Вирджиния часто видела Бёрджесса в «Горгулье» и вспоминала его с большой приязнью. «У него были чудесные ямочки на щеках и взгляд потерявшегося маленького мальчика. Он никогда не танцевал, но мы держались за руки, когда играл оркестр, и он приударял за мной, когда был особенно пьян»[392].
Для Бёрджесса клуб стал любимым местом встреч. Именно в «Горгулье» он встретил дизайнера Джеффри Беннисона и привел его на Бентинк-стрит, где делал с ним странные вещи с помощью одежных вешалок. Там же он попытался соблазнить художника Джонни Кракстона. «Ты хочешь пойти ко мне домой? – спросил Бёрджесс. – Ты хочешь, чтобы тебя высекли?» Кракстон ответил, что нет, он не хочет, чтобы его секли. Художника спасло вмешательство Филиппа Тойнби. «Сцена завершилась потасовкой между Гаем и Филиппом. Они катались по полу между танцующими и едва не сбили барабан Александера»[393].
Глава 16. Снова в Би-би-си
Вне отдела D и подлежащий призыву на военную службу, Бёрджесс решил отсрочить это событие, вернувшись в Би-би-си. Там не хватало опытного персонала, и человека с хорошими контактами в правительстве, «который знает работу департамента и подводные камни, которых следует избегать… и имеет то, чего нет у других сотрудников департамента, – пропагандистский ум», с удовольствием взяли на работу[394].
15 января 1941 года У.Р. Бейкер из Би-би-си после беседы с Бёрджессом написал С.Д. Чарльзу из министерства информации о необходимости «принять срочные меры для получения его освобождения от военной службы. Мы решили рискнуть и вернуть его в наш штат, и он приступит к работе еще до конца недели»[395]. Далее он добавил: «Я понимаю, что в отделе МИ, где он работал, прошла реорганизация, и по согласованию с его шефом Бёрджесс может быть – на самом деле это уже произошло – освобожден от своих обязанностей и начать работу на корпорацию. …Работа нашего департамента внутреннего вещания в военное время стала намного более важной, ввиду пропагандистского аспекта выпусков и необходимости поддержания морального духа населения путем правильно подготовленных и уравновешенных программ. Помимо общих выпусков Бёрджесс будет заниматься серией программ, адресованных армии. …Уверен, вы сумеете оценить множество ловушек и трудностей, которые встречаются при подготовке программ, и нам повезло, что Бёрджесс имеет возможность возобновить работу у нас, если, конечно, вы сможете обеспечить его освобождение от военной службы»[396].
Новая работа означала уменьшение заработка с 600 фунтов без налогов в год до 540 фунтов в год, при этом он не входил в постоянный штат сотрудников и не был участником пенсионной программы. Существовал и ряд ограничений. «Вы согласны посвящать все свое время и внимание работе корпорации. …Вы также согласны не работать на другую фирму или человека, пока действует это соглашение, без письменного согласия корпорации»[397].
Собственно говоря, выбора у Бёрджесса не было. Новая работа спасла его от призыва в армию. Но это не помешало ему быть несговорчивым и неэффективным. К концу апреля он так и не удосужился подписать контракт. «Вас уже пять раз просили вернуть подписанный экземпляр контракта, последний раз – моим напоминанием от 9 апреля». Такая пометка есть в его личном деле. Наконец 9 мая контракт был подписан.
Новый кабинет Бёрджесса – он называл его «хижиной», располагался на втором этаже, и его окна выходили на Портленд-Плейс. Секретаршу звали мисс Уинкл, но она настаивала, что ее фамилия произносится Уинкол. Первым делом он попросил Эйлин Ферс, в то время беременную первым ребенком Кима Филби, «сделать две передачи об общественных кухнях с личной точки зрения – иными словами, как она создавала их и как они работают»[398]. Они предназначались для популярной программы «Могу я вам помочь?» (Can I Help You), выходившей в эфир дважды в месяц и «имевшей целью помочь обычным слушателям в решении некоторых проблем военного времени. В особенности мы старались в этой серии разъяснить некоторые официальные правила людям, которые испытывали трудности с ориентацией в грозной массе правил и инструкций для жителей»[399]. Джон Грин, коллега Бёрджесса по Би-би-си, вспоминает его как «самого забавного человека из интеллектуальной пены департамента вещания в те дни. На протяжении всей войны он, Норман Люкер и я пили кофе в «Ярнерсе» (у старого Квин-Холла). Это продолжалось два или три года. Гай рисовал блестящие шаржи, которые показывал нам, прежде чем отправить их под стол во время общих собраний департамента во второй половине дня. Сэр Ричард обычно видел это и просил показать ему бумагу. Высказав добродушный упрек, он продолжал беседу»[400].
Сэр Ричард Маконахи доверял Бёрджессу и даже поручил ему следить от его имени за департаментом религиозных дел, в особенности за выпуском дискуссионной программы «Три человека и пастор» (Three Man and a Parson). Преподобный Эрик Фенн, в то время помощник директора религиозного вещания, вспоминал, что «Маконахи вбил себе в голову, что департамент религиозных дел – гнездо сочувствующих элементов. Он настоял, что, когда бы мы ни проводили политические совещания, на них должен присутствовать его человек и немедленно докладывать, что решили»[401].
Так Бёрджесс был направлен в Бристоль, чтобы помочь в производстве программы. Фенн впоследствии вспоминал: «Он был неукоснительно беспристрастен, совершенно не заинтересован в происходящем и за пределами студии в высшей степени саркастичен»[402]. Но Фенн считал Бёрджесса странным выбором. «Все мы знали, что Бёрджесс шпион. Когда он был пьян – а таковым бывал большую часть времени, – он рассказывал нам об этом. Помню, как-то вечером он мне сказал: «Когда мы придем к власти после войны, тебя, Фенн, первым повесят на фонарном столбе»[403].
Бёрджесс, всегда взвинченный, а теперь еще и, как правило, выпивший и все чаще демонстрировавший мятежный дух по отношению к властям, начал сдавать под давлением многочисленных служебных обязанностей и шпионской деятельности. Один эпизод, когда секретарша по ошибке взяла домой ключ от его кабинета, привел к открытому взрыву. В его личном деле сказано: 29 мая 1941 года, незадолго до 8 часов утра служба безопасности Би-би-си была вызвана «к джентльмену, который громко жаловался, что не может попасть в свою комнату номер 316 в «Лэнгхэм-отеле». Он сообщил, что ждет уже целый час, но так и не попал в свою комнату и что никто не имеет права запирать двери… К счастью, в это время подошел военный патрульный и сказал, что попытался получить универсальный ключ и дверь будет открыта, как только он свяжется с соответствующим охранником. Тогда мистер Бёрджесс выкрикнул: «Ну, так пошел за ключом!» Это было сказано таким оскорбительным тоном, что патрульный ответил: «Вы не имеете права со мной так разговаривать. Я не ваша собака»[404]. После этого они оба направились к патрульному, у которого был универсальный ключ». Но только Бёрджесс не пожелал ждать, когда принесут ключ, и принялся ломать дверь огнетушителем. Он нанес существенные повреждения двери, привел в негодность огнетушитель и залил ковер жидкостью из него. Лично я и мои патрульные считаем, что мистер Бёрджесс слишком много выпил и его поведение было в высшей степени оскорбительным»[405].